Волшебный театр Гримгора - Охотников Сергей Сергеевич. Страница 8

— Это у тебя, косолапый, одна жратва на уме, — прозвучал металлический голос капитана. — А кто-нибудь другой может до самой сцены добраться или залезть в какой-нибудь важный механизм.

— Куклы странные! — зарычал медведь. — Лезть в ай-ай опасность, когда можно брюхо набивать?!

Казалось, что косолапый не на шутку рассержен таким поведением кукол.

— Хорош зубоскалить! — ответил капитан. — Идем отсюда, нам еще три этажа прочесать надо.

— Идем, — согласился медведь.

Ник слушал удаляющиеся шаги и думал, что ему делать дальше. И чем дольше думал, тем больше соглашался с медведем. Искать сцену или какие-то тайные механизмы? Может быть, когда-нибудь потом… Пока Ник не знал, что там делать, и понимал, что в таких важных местах наверняка отличная охрана. Нет… Для начала нужно найти убежище понадежней. И какой-то способ добывать еду, не попадаясь никому на глаза.

Какое-то время Николас еще прислушивался, а потом решил выбираться и искать новое, надежное и удобное убежище. Тут он понял, что зашил выход, а ножниц у него нет. На мгновение Ник испугался, что застрянет в этой глупой нише, но вспомнил, как он сшивал ткань — в спешке, крупными кривыми стежками. Присмотревшись, Николас нашел несколько слабых мест и перегрыз торчащие нитки деревянными кукольными зубами. Еще какое-то время ушло на распутывание и вытаскивание. Причем Ник постоянно прислушивался, а еще сматывал самые длинные обрывки и прятал в жестянку. В общем, работа заняла часа два, не меньше.

19

Бриться наоборот

Выбравшись из своего убежища, Ник огляделся и увидел на стене плакат. С него смотрела кукла-мальчик с худым лицом и непослушным льняным чубом. Кукла казалась невероятно знакомой. Подпись к портрету гласила: «Разыскивается опасная кукла по кличке Ники Молния! Всякий, кто видел его, обязан доложить ближайшему солдату. Внимание! Может быть вооружен и опасен!»

— Потрясно звучит! Ники Молния, — пробормотал Николас.

Наверное, он должен был испугаться, но совершенно не боялся. Может быть, потому, что его еще никогда не разыскивали с плакатами, тем более в кукольном виде. Что обычно в таких случаях делают? Ник слышал, что воры и прочие проходимцы изменяют внешность. Он никогда прежде таким не занимался, но догадался, что для изменения внешности понадобится зеркало. К счастью, крышка жестянки с внутренней стороны была отполирована до блеска, так что Ник вернулся в убежище, достал жестянку и принялся осматривать свое отражение. Кукла как кукла — ничего особенного. И что с ней такого сделать? Николас попытался вспомнить все, что ему было известно о преступниках, изменяющих свою внешность. И его осенило! Они наклеивают фальшивые усы и бороды. Приклеить он ничего не мог, а вот пришить… Глаза Ника загорелись, он схватил иголку с нитками и принялся за работу…

Очень скоро оказалось, что пришить себе усы не так-то просто. Нет, пришить было просто, а вот так, чтобы похоже на усы… В конце концов Ник кое-что придумал: если брать короткие кусочки черной нити и продевать их сквозь щеку, то получается очень похоже на щетину. Таким образом Николас превратился из куклы-мальчика в куклу-подростка, которому уже пора бриться, но он еще этого не делает. Не то чтобы очень красиво, но обман с первого взгляда не различить. Ник осмотрел результат в зеркальце, пригладил челку и уложил ее на другую сторону, вернулся к плакату и оторвал от него небольшой клочок. Из этой бумаги он соорудил галстук-бабочку и пришил ее к шее. Выглядело глупо. Ник видел такой пару раз на парнях постарше, когда они возвращались с танцев. Еще раз осмотрев себя в зеркальце, Николас решил прекратить эксперименты.

Пора было отправляться грабить банк! Или что там делают настоящие бандиты? Хорошо бы еще в банке хранилась еда. Скажем, огурцы или помидоры. Пусть даже тряпичные. Из овощей на фабрике были только лук да репа, не то что на ферме.

— Тогда почему бы не ограбить кухню, сэр бандит? — проговорил Ник нарочито дурашливо.

20

Первая учительница

— Потому что Деревянный Роббин тебя в узел завяжет, да так и оставит! — прозвучал голос откуда-то из-за спины.

Николас от неожиданности подпрыгнул на месте и осторожно обернулся. За ним посреди коридора стояла кукла-дама в длинном темно-зеленом платье. Ее серые седые волосы были уложены в высокую прическу. На вздернутом носике дамы красовалось пенсне в золотой оправе, через которое на Ника оценивающе смотрели большие темные глаза.

— Добрый день, мадам, — Николас низко поклонился кукле.

— Добрый день, молодой человек, — отозвалась дама. — Я госпожа Фиорентина, преподаватель балета в этом богом забытом месте.

— А я Ни… — внезапно Ник вспомнил, что называться собственным именем теперь не безопасно. — Нибелунг!

Глупее имени придумать нельзя, и Николас был готов провалиться сквозь пол от стыда.

— У вашей матушки изысканный вкус, — фыркнула в ответ мадам учительница. — Идемте. Я провожу вас на кухню. Вам ведь туда?

Не дожидаясь ответа, госпожа Фиорентина гордо прошествовала вперед. Ник побежал за ней. Такую удачу не стоило упускать. Они свернули в клетчатый коридор, а оттуда в серо-зеленый, поднялись на несколько этажей на лифте и снова пошли вперед. По пути им встретилась парочка медведей, три куклы-мальчика и один солдатик. Никто даже не посмотрел на Ника. Все раскланивались и расшаркивались перед госпожой Фиорентиной. Дама благосклонно кивала, иногда подбадривала дежурными фразами:

— Все трудишься, как пчелка… — или. — Держишься молодцом!

Судя по всему, учительницу балета в театре неплохо знали и побаивались. Так что Ник тоже проникся к даме уважением. Вскоре им на пути стали попадаться куклы с тарелками, казанками и кастрюльками в руках. А значит, кухня была уже близко. Ник начал думать, что говорить и что делать дальше. Но вот они достигли небольшого холла, белого в синий цветочек, и госпожа Фиорентина остановилась.

— Ты проходил прослушивания? — спросила дама.

— Нет, я просто пошел в театр и оказался тут…

— Мне обещали, что я смогу обучать самых гибких в мире танцовщиц, но они все набитые ватой бездарности! — мадам Фиорентина закатила глаза, Ник не понимал, к чему она ведет. Потом госпожа добавила:

— Может быть, талант скрыт в таком простом парне, как ты, Нибелунг? Ну-ка, изобрази антраша!

Николас замешкался. Он уже забыл, что назвался Нибелунгом, а что такое антраша, вообще никогда не знал.

— Все нужно объяснять, — посетовала дама, высоко подпрыгнула и несколько раз махнула в воздухе ногами. Движение было необычайно легким и красивым. Такое сделало бы честь и молодой танцовщице. Какое-то время Ник переминался с ноги на ногу, а потом тоже подпрыгнул и замахал в воздухе ногами. Ему казалось, что вполне неплохо, но вердикт Фиорентины был суров:

— Вот он — образец деревенской грации. В балет вы не годитесь, хотя, если вам будет угодно, можете танцевать в кабаках.

Ник пожал плечами. Было немного обидно. Тем временем госпожа Фиорентина бодрым шагом двинулась дальше, и Николасу оставалось только последовать за ней. Так они оказались в большом помещении с низкими потолками. Здесь все было загромождено столами и завалено тканью. Полнейший разгром напоминал обычную кухню. Посреди помещения стояла большая деревянная кукла. Она держала в руках деревянный молоток и методично отбивала им кусок красной шерсти.

— Ты все такой же силач, Роббин, — сказала мадам учительница.

— Спасибо, госпожа Фиорентина, — отозвался хозяин кухни.

— Выдай-ка мне чего-нибудь воздушного для моих балерин. Какого-нибудь оранжевого шелка со вкусом хурмы!

— Оранжевого нет! — отвечал Роббин. — Из шелка только лиловый. Или берите цветочный ситец. Все его хвалили!

— Ситец — для массовки, мой дорогой! — отрезала дама. — Положи-ка мне лилового. Будем репетировать трагедию!

— Трагедию мастер не одобрит… — пробормотал Роббин, но все-таки пошел за шелком.