Наследник - Ласки Кэтрин. Страница 6
Нирок слегка замешкался и приказал себе подумать о чем-нибудь другом, чтобы не признаваться маме в том, что у него на уме. Он понимал, что это все очень похоже на ложь. А он до сих пор никогда никому не лгал и даже подумать не мог о том, чтобы обмануть свою маму.
— Ты правда хочешь знать, мама?
— Ну конечно. Я хочу узнать, о чем думает мой сын.
— Я думал о зелени, — тихо сказал Нирок.
Нира моргнула, а потом задумчиво сощурила глаза. Порой поведение сына приводило ее в замешательство. Было в нем что-то такое, от чего ей становилось не по себе. Он всегда такой дисциплинированный! Нира приложила столько усилий, чтобы воспитать в нем эту дисциплину рассудка, и вот теперь он сообщает, что думал о какой-то чепухе!
— Зелень? При чем тут зелень? — взвизгнула она.
— Зелень, в смысле зеленый цвет. Я хочу узнать, что такое зелень.
— Это цвет листьев, — с нарастающим раздражением ответила Нира.
— Я никогда в жизни не видел листьев. Здесь вообще ничего не растет, все сожжено пожаром.
— Ну, этому горю легко помочь! — натянуто рассмеялась Нира. — Сразу после твоей Особой церемонии — если, конечно, ты сумеешь показать себя храбрым мальчиком! — я возьму тебя туда, где ты сможешь вдоволь налюбоваться листьями и зеленью.
— Правда, мамочка? Нет, ты не шутишь? Знаешь, я так тебя люблю, ну просто ужасно!
Нира как-то странно посмотрела на сына. Откуда он понабрался этих глупостей? Что это за слова такие — «люблю»?
Чуть позже, когда праздник был в самом разгаре и Нирок с Пыльнобровкой вместе со всеми кружились в теплых воздушных потоках, молодой наследник снова увидел, как его мама о чем-то разговаривает с кузнецом.
— Как ты думаешь, Пыльнобровка, о чем моя мама говорит с Гвиндором? И вообще, почему он до сих пор здесь? Я думал, он прилетел только для проведения церемонии погребения моего отца…
— Я точно не знаю, — ответил Пыльнобровка. — Говорят, твоя мама хочет уговорить его выковать для нас огненные когти.
— Огненные когти? А что это такое? — заинтересовался Нирок.
— Самые смертоносные боевые когти на свете. В кончик каждого коготка каким-то образом вкладывают горящий уголь: обладатель таких когтей может жечь врага в ближнем бою.
— Глаукс Великий, вот здорово! Ты когда-нибудь сражался в таких когтях?
Пыльнобровка смущенно моргнул и потупился.
— Нет, конечно. Думаешь, кто-нибудь доверит такое бесценное оружие презренной пепельной сове?
— Прости меня, Филипп, — виновато сказал Нирок. — Я непременно поговорю с мамой и попрошу ее, чтобы тебя повысили в должности.
— Ты очень добр ко мне, Нирок, но вряд ли мама тебя послушает.
— Почему? Она ведь разрешила тебе стать моим лучшим другом!
— Да, разрешила, — ответил Пыльнобровка, стараясь, чтобы Нирок не заметил его беспокойства. С каждым днем его все больше и больше мучил вопрос об истинной причине своего возвышения. Почему Чистейшая Нира выбрала на роль лучшего друга своего сына безвестную пепельную сову?
Что увидел наследник?
Утро выдалось холодным. Обычно мама в такую погоду оставалась в гнезде… Она такая пушистая, такая теплая, так приятно прижаться к ней и немножко погреться! Куда же она подевалась?
Нирок вытянул шею и насторожился. Потом склонил голову к одному плечу, к другому: так оно и есть, с каменного выступа под пещерой доносились чьи-то приглушенные голоса. Кто-то разговаривал возле каменного колодца, на дне которого валялись ветки и кусочки сухой коры.
— Смотрите, Гвиндор, — услышал Нирок голос матери. — Разве это не прекрасное место для кузницы? Я велела своим подчиненным натаскать сюда побольше веток и другой растопки. Думаю, ее хватит, чтобы развести хороший огонь, достаточный для ковки огненных когтей.
— Вы ошибаетесь, мадам.
— В чем же?
— Поверьте, это трудно объяснить. Мне не очень хочется браться за это дело.
— Ну, это все пустяки. Когти есть когти, огненные или нет, они все равно созданы для убийства!
— Это так, но эти огненные когти калечат обычные, Глауксом данные совиные когти. Ваши воины будут инвалидами, мадам.
— Зато эти когти вернее убивают! — хрипло ухнула Нира и посмотрела на Гвиндора с таким презрением, словно он был самым тупым созданием во всем мире.
— Да, мадам, в этом вы правы.
— Привет, мама! — крикнул Нирок, опускаясь на камень рядом с Нирой и Гвиндором.
— Что тебе нужно? Что ты тут делаешь? — резко оборвала его мать.
Гвиндор быстро взглянул на Нирока и отвернулся, делая вид, будто роется в своем кузнечном мешке.
— Я просто хотел задать тебе один вопрос, мамочка.
— Что еще за вопрос? — рявкнула Нира, и взгляд ее не предвещал ничего хорошего.
«Еще один вопрос! У него одни вопросы на уме! Вообще, он слишком много спрашивает».
В последнее время сын все больше и больше тревожил ее.
— Это даже не вопрос, а просьба… Я просто хотел попросить… ты не могла бы повысить Пыльнобровку? Ну, хоть немножечко? Может, сделаешь его хотя бы сержантом?
На какой-то миг Нира смешалась. Потом ее черные глаза стали еще темнее и в них зажегся какой-то хитрый огонек.
— Хорошо, милый. Я как раз сама об этом подумывала. Я собиралась приурочить это повышение к твоей Особой церемонии, поэтому не хотела говорить тебе об этом раньше срока.
— Правда? Какая ты умная, мамочка! Я прямо сейчас полечу и обрадую Пыльнобровку!
— Ни в коем случае! — оборвала его мать. — Пусть это будет сюрприз. Никто не должен знать об этом до самого последнего момента. Держи клюв на замке, мой мальчик.
— Хорошо, мамочка, как скажешь.
— Я говорю серьезно, Нирок. Если ты проговоришься, я отменю твою церемонию.
— Мадам, — подал голос молчавший до сих пор Гвиндор. — Простите, что прерываю вашу беседу с сыном, но я хочу сказать, что передумал.
— Передумали? Что вы такое передумали?
— Я решил принять ваше предложение и начать ковать огненные когти, — ответил Гвиндор.
— Вот это правильно! Мы глубоко признательны вам, — просияла Нира. — Могу ли я спросить, что заставило вас изменить свое решение?
— Пока я сам не знаю, мадам, — уклончиво ответил Гвиндор. — Бывают моменты, когда сова просто чувствует, что должна поступить именно так, и никак иначе.
— Вы лукавите, Гвиндор! Хотите, я скажу вам, почему вы передумали? Потому что поняли, что это правильно, вот и все.
Гвиндор моргнул, а потом медленно произнес:
— Вероятно, вы правы, мадам. Я решил, что так правильно.
При этих словах кузнец поднял голову, но посмотрел не на Ниру, а на Нирока. Гвиндор чувствовал, что остается здесь ради этого юнца, вот только пока не понимал, почему.
— Но хочу сразу предупредить вас, мадам. Прежде чем приступить к работе, я должен буду ненадолго покинуть вас. Мне нужно взять металлы и угли для предстоящей работы. Ведь такая работа требует особых материалов, — сказал он, и при слове «особых» вдруг почувствовал странную дрожь в желудке.
Это была ложь, ложь от первого до последнего слова. Все нужные материалы были у Гвиндора при себе. Он просто хотел встретиться с ближайшим дозорщиком и разузнать у него, что это за Особая церемония такая.
Дозорщиками называли лазутчиков Великого Древа, которые сообщали Ночным Стражам обо всем, что творится в других царствах. Очень часто такими дозорщиками становились кузнецы.
Вообще кузнецы в совином мире считались странными птицами. Они странствовали по разным царствам, не были склонны обзаводиться семьей и не принадлежали ни к каким союзам или обществам. Одиночки, одно слово!
Гвиндор вырос в очень традиционной семье, поэтому был знаком с обычаями и церемониями всех известных совиных сообществ. За свою долгую жизнь он узнал множество сов и выслушал тысячи самых разных рассказов. Но ни разу и ни от кого ему не доводилось слышать об Особой церемонии со странным названием ТРОЗ.