Ледяной - Ласки Кэтрин. Страница 14

— Разве совы не подбивают шлемы изнутри мхом для мягкости?

— Да, все так делают.

— Все совы, да, — но не волки. Тот волк этого не знал. Мох ему не нужен. Мех и так неплохо пружинит.

— Какой волк?

— Я видела шлем твоего отца, Гвиннет! Но не на сове — на волке!

— Что?

Теперь уже Гвиннет пошатнулась и едва не свалилась в обморок.

Глава пятнадцатая

Прерванный танец

Сугробы и ветер замедляли путь к курганам. Казалось, что те находятся совсем близко, но прежде чем пять волков до них добрались, прошел почти день. Сейчас они шли в синеватой тени покрытых льдом скал Кровавого Дозора. Кое-где на вершинах виднелись одинокие стражники.

— Великий Люпус! — пробормотала Эдме, кивком указав на гряду курганов. — Как они только несут стражу? Здесь как минимум тридцать вершин, но волки есть только на четырех или пяти.

— Может, мы не всех видим при таком освещении и на таком расстоянии. Подойдем поближе, тогда и посмотрим, — сказал Свистун.

— Будем надеяться, что так и есть, — сказал Фаолан без особой надежды в голосе.

— Интересно, а пророк тоже там? — спросила Дэрли.

— Не знаю. Между Темным Лесом и этим краем мы уже повидали немало кругов. Трудно представить, будто он находится одновременно во многих местах, — сказал молодой страж. — Будем надеяться, что волки Кровавого Дозора его остановят. Прекратят эти безумные пляски.

— Словно заразная болезнь, которая распространяется все шире и шире, — сказала Эдме. — Ну, то есть этот танец — он как болезнь. Может, пророк начал первым, а потом уже остальные стали танцевать сами. Не может же он приходить ко всем, как Скаарсгард.

Она задрала морду и посмотрела на небо. Но его затягивали тучи, и созвездий не было видно.

— Сдается мне, этот так называемый пророк — просто обычный волк.

— Обычный голодный волк, — добавила Мхайри, — у которого от голода помутилось в голове, а костный мозг совсем разжижился. Может, он даже не такой уж плохой. Просто глупый.

Эдме настороженно принюхалась.

— Ветер подул навстречу. И, кажется, мы снова нашли круг танца.

— Я уже чую запах чужаков, — наморщила нос Мхайри.

— Да, ветер нам помогает. Надеюсь, они нас не учуют. А если ветер переменится, то их обманет запах лисы, в норе которой мы ночевали. Посмотрим, что там. Но только посмотрим. На глаза им постараемся не попадаться, — решил Фаолан.

Все пятеро подошли к источнику странных звуков как могли близко. Взобравшись на вершину небольшого холма, они разглядели внизу круг, в котором танцевали несколько волков.

— Смотрите! — прошептала Эдме.

— Они что, действительно двигаются? Так медленно… — отозвалась Дэрли.

— Один упал, — сказал Фаолан.

Они не знали, как долго танцевали эти волки, но со стороны казалось, что все они находятся в глубоком трансе. Танцующие делали шаги совершенно не думая, как будто во сне, и это было самое странное зрелище, какое только доводилось видеть наблюдателям. Танцоры медленно кружили на подгибающих ногах. В слабом свете луны, под звездным небом, они казались призраками, утратившими всю свою жизненную энергию — как говорили волки, «с вытекшим костным мозгом». У них было волчье обличье, но это были лишь тела, внешние оболочки, занятые какими-то иными существами. Танцуя, они издавали хриплые, клокочущие звуки, не похожие на голоса обычных волков и недоступные для понимания.

Эдме размышляла вслух:

— Лорды Адер и Джарне, конечно, плохие волки, но они хотя бы кажутся нормальными…

— Тсс, давай послушаем, — остановил ее Фаолан. — Похоже, они начали какую-то песню.

Танцоры и в самом деле потихоньку завыли, и их жалобный вой чем-то походил на глаффлинг — траурный плач по скончавшемуся волку. Сначала он был совсем непонятным, но потом Фаолану удалось различить слова:

Тело… тело… убивай! Дух внутри освобождай!
Мы в ночи к тебе взываем, твое имя повторяем.
Скаарсгард, наши шкуры
Полиняли в свете хмуром.
Не едим мы и не пьем,
Твоего явленья ждем.
Без тепла и без огня
Твои слуги ждут тебя.
Смерть — вот наше избавленье,
Награди нас за терпенье.

Казалось, будто жутковатый вой и вонь разъедают морозный ночной воздух, но тем не менее в песне танцоров было что-то болезненно-чарующее. Несмотря на отвращение, пятеро волков ощутили странное возбуждение, дошедшее почти до костного мозга. Они понимали: чтобы не сойти с ума, им нужно держаться вместе. Фаолан положил лапу на плечо Мхайри, Эдме прижалась к Дэрли, а Свистун уткнулся носом в мех одноглазой волчицы. Как будто от танцоров исходили опасные испарения — ядовитые, но загадочно-привлекательные.

«Да, сдаться — очень просто, — подумал Фаолан. — Слишком просто. Неужели и я попаду под очарование смерти, когда настанет мой последний час? Неужели голодающий волк влюбляется в свой голод?»

Некоторые танцоры уже не могли стоять на ногах и, потеряв сознание, падали на землю.

Один из танцующих был покрыт шкурой карибу, и, когда он споткнулся, шкура слетела с него. Дэрли всмотрелась внимательнее и неожиданно встрепенулась.

— Мама! — пролаяла она. — Это же мама!

И действительно, это была Кайла, некогда гордая, независимая волчица, главная загоняющая клана МакДунканов. Сейчас она стояла не двигаясь посреди остальных танцоров, прикрыв глаза, совершенно безучастная ко всему, что происходит вокруг. Дэрли с Мхайри уже не могли оставаться на месте — они ринулись вниз по холму к матери. Фаолан, Эдме и Свистун остались наверху, недоверчиво всматриваясь в черты волчицы. Если бы не сестры, они бы ни за что ее не узнали. Некогда лоснящийся мех потускнел и потемнел, местами был вырван клочьями, покрыт бурыми пятнами крови и желтыми кляксами смолы. Из-за туч снова выглянула луна, и длинные переплетающиеся тени танцоров, казалось, опутали Кайлу жуткой паутиной.

— Мама!

Мхайри подбежала к матери и замерла перед ней.

— Это мы, твои дети. Мхайри и Дэрли.

— Ах, мама, мама, — всхлипывая, выдавила Дэрли.

Кайла моргнула, и в ее глазах проскользнула живая искорка, так хорошо знакомая сестрам. На мгновение в них отразилась нежность, а затем глаза подернулись мутной пеленой и искорка погасла.

Кайла обнажила зубы и зарычала. В этом странном звуке смешались страх и угроза. Уши ее болезненно дергались.

— Я не ваша мать. Я никогда не была вашей матерью! Никогда! Никогда!

— Не говори так, мама! — плакала и трясла головой Мхайри. — Мы твои дочери!

Она продолжала уговаривать Кайлу, а Дэрли просто в изумлении смотрела на мать, потеряв дар речи.

— Нет! Нет! Я была вашей второй кормилицей, и только.

Кайла пошатнулась и огляделась по сторонам, словно вспоминая, что с ней происходит.

— Вы обе были из одного выводка. Обе нормальные. Был еще один щенок, малькад. Закон вам известен.

Голос у нее сорвался, она перешла на высокий тон, почти насмешливый, но одновременно жуткий.

— Вашу настоящую мать выгнали из клана, а вас отдали мне.

— Не говори так! — умоляла Мхайри.

— Она сошла с ума! — воскликнула Дэрли.

— Я наконец-то сказала вам всю правду. Эйрик — не ваш отец. Я — не ваша мать. Я отрекаюсь от вас! Отрекаюсь! Отрекаюсь!

Обычно трижды отрекались супруги, если их вторую половинку уличали в неверности, или наоборот. Но от детей так не отрекалась еще ни одна волчица!

Глава шестнадцатая

Пещера Древних Времен

— Мы твои дочери, — не сдавалась Мхайри. Но едва Кайла собралась что-то сказать в ответ, как словно ниоткуда, из тени, вырос чужак и бросился на одного из танцоров, только что упавшего на землю. Он не рассчитал прыжок и повалился на Кайлу, вцепляясь зубами в ее бок. Подбежали Фаолан с Эдме, прыгнули на нападающего и сбили его с ног, но для тощего усталого волка он оказался слишком проворным, да к тому же от него разило смертью. Страж понял, что чужак выжидает, пока кто-нибудь из танцоров не упадет от усталости, а потом съедает их. Это был волкоед.