Тенистый лес - Хейг Мэтт. Страница 32

Пленников.

В голове Сэмюэля промелькнула мысль о Марте, сидящей в клетке.

— Мне нужно идти, — сказал он. Он попытался встать, но невыносимая боль в шишке на голове заставила его лечь обратно. — Мне нужно найти мою сестру.

— Вашу сестру? — переспросила Тролль-мама.

— Она была в клетке, которая стояла на повозке. Там были эти…

— Хюльдры, — прошептал Тролль-папа, словно это слово нельзя было произносить громко.

— Да, они ее поймали. Они везут ее к…

Он попытался припомнить имя повелителя леса. Мастер дождей? Творец перемен?

Тролль-папа, казалось, внезапно стал жалеть о том, что у него был глаз. Он не знал, куда смотреть. И в этот момент Сэмюэль осознал, что книга, похоже, действительно ошибалась насчет троллей.

— Они везут ее к Мастеру перемен, — сказала Тролль-мама.

Как только она произнесла это имя, безглазые мальчик и девочка, сидевшие на полу, издали испуганные возгласы.

Маленькая девочка-тролль, казалось, готова была расплакаться, но не могла, потому что в ее пустой глазнице не было глаза.

— Не бойся, Тролль-дочка, — сказал Тролль-папа.

— Мастер перемен придет за нами? — спросил мальчик.

— Нет, Тролль-сын, — ответил Тролль-папа.

— Он придет, если ты не будешь доедать свое жаркое, — сказала Тролль-мама.

Наступило молчание, и Сэмюэль попытался принять сидячее положение на кровати.

— Можно мне посмотреть человека? — спросил Тролль-сын.

— Мне! Мне! Мне! — воскликнула Тролль-дочка. Она протянула обе руки вверх, как будто собиралась ответить на вопрос учителя.

Тролль-мама покраснела от смущения.

— Я страшно извиняюсь за своих детей, — сказала она. — Они не такие чистые и вежливые, как вы, сэр. Они ужасные маленькие безобразники, оба. Они понятия не имеют, как себя вести.

Сэмюэль удивился, почему она так сердилась на детей; ему они казались совершенно нормальными.

— Ну, ладно, — вздохнула Тролль-мама. — Я думаю, они хотят посмотреть на вас. Тролль-папа, дай им глаз.

Тролль-папа высвободил глаз из своей глазницы и тронул сына за плечо. Тролль-сын слепо потянулся за глазом и, нащупав его наконец у отца на ладони, вставил в отверстие у себя на лбу.

— Привет, — сказал Сэмюэль.

— Привет, — ответил Тролль-сын, который — теперь-то его родители не могли его видеть — увлеченно ковырял в носу. — Я — Тролль-сын.

— А я Сэмюэль, — сказал Сэмюэль. — Сэмюэль Блинк.

— Сэмюэль Блинк, — воскликнул Тролль-сын, придя в абсолютный восторг. Он снова и снова стал пробовать это имя на вкус. — Сэмюэль Блинк. Сэмюэль Блинк. Сэмюэль Блинк. Сэмюэль…

— Извините моего сына, сэр, — сказал Тролль-папа. — Мы всего лишь скромные тролли. Мы не привыкли к шикарным именам вроде вашего. Мы не достойны их, понимаете меня, сэр?

— Тролль-сын, прекрати ковырять в носу! — рявкнула Тролль-Мама, хотя Сэмюэль так и не понял, как она узнала о местонахождении пальца ее сына. — А теперь отдай глаз сестре, пока еще сильнее не опозорился.

Мальчик вытер грязный палец о еще более грязную одежду и вытащил глаз из глазницы, издав при этом хлюпающий звук. Тролль-сын попытался передать глазное яблоко своей сестре, но маленькая девочка — которой, судя по всему, было не больше шести, — никак не могла нащупать руку брата.

— Где он? — сказала Тролль-дочка. — Где он? Где он? — И она продолжала размахивать руками, твердя: — Где он? Где он? Где он?

Сэмюэль увидел, как Тролль-мама снова покраснела от смущения.

— Я снова ужасно извиняюсь, сэр, — сказала она, вслепую пробираясь мимо мужа по направлению к детям. — Они тролличьи дети, у них совсем нет манер.

— Все в порядке, — заверил ее Сэмюэль.

Но как только пальцы маленькой девочки нащупали глазное яблоко, оба ребенка получили по подзатыльнику от мамы, которая достаточно хорошо знала рост своих детей, чтобы быть уверенной в том, что не промахнется.

— Ведите себя по-тролличьи! Бесполезные маленькие пикси! — прокричала она, отвешивая им тумаков. (Назвать кого-нибудь пикси — это величайшее оскорбление, которое только может придумать тролль.)

— Незачем тебе бить их, — сказал Тролль-папа, морща свою пустую глазницу, словно это его только что поколотили. — Они не видят, что делают.

— Они нет, но человек-то видит. Что ж он о нас подумает? — И она снова влепила детям по затрещине, однако на этот раз она размахнулась слишком сильно и выбила глаз из рук Тролля-дочери.

— Я потеряла его! Я потеряла его! Я потеряла его!

Сэмюэль с ужасом увидел, как глазное яблоко пролетело по воздуху. Оно приземлилось на кровать и прокатилось по простыне, остановившись в сантиметре от его левой руки, откуда смотрело прямо на Сэмюэля. Точнее, уставилось.

Просто уставилось.

Ну, а что же еще может делать глазное яблоко?

ПРАВДА О ЛЮДЯХ

Четверо слепых троллей начали слепо шарить руками по кровати и по полу в отчаянных попытках найти потерянный глаз.

— Глядите, что вы натворили! — раздраженно воскликнула Тролль-мама, хотя ни один из детей, к которым она обращалась, при всем своем желании никак не мог поглядеть на то, что они натворили. — С ума сойти! На что вы похожи! Перед лицом человека!

— Ну, ну, — произнес Тролль-папа успокаивающим голосом. — Нет смысла так шебуршиться. Он где-нибудь здесь найдется, точно.

Сэмюэль удивился, почему никто из них не спросит его, где может быть глаз: ведь он был здесь единственным, кто мог что-то видеть.

— Он… э-э… здесь, — сказал он. — Он рядом с моей рукой.

— Ох, — смущенно произнес Тролль-папа. — Не могли бы вы, может быть… ну, если вам не трудно, возможно… ну, может быть… передать его нам?

— Честное слово! Да как ты можешь просить человека сделать такую отвратительную вещь? У тебя стыда, что ли, нет? — прогремела Тролль-мама, которая вконец разозлилась.

Она выглядела так, словно вот-вот начнет колотить мужа, а Сэмюэль за сегодняшний день уже достаточно насмотрелся на жестокость.

— Все в порядке, — сказал он. — Я… э-э… передам его вам.

Сэмюэль посмотрел на склизкое глазное яблоко с тонкими красными сосудами вокруг зеленой радужки. Он поднял руку, но никак не мог решиться дотронуться до глаза.

— На что ты уставился? — пробормотал он вполголоса, обращаясь к глазу.

Поднеся руку совсем близко к глазу, он крепко зажмурился. Ему почему-то казалось, что если он не будет видеть, что он делает, это будет менее отвратительно.

— Вот, — сказал он, подняв глаз. — Он у меня в руке. Кому мне его передать?

— Ну, я думаю, сейчас очередь Тролля-дочки, — робко заметил Тролль-папа, но его перебила его жена.

— Думаю, лучше всего передать его мне, сэр, — заявила Тролль-мама.

Она подошла к кровати, и Сэмюэль передал ей глаз, который она вставила в середину лба, немного поморгав, пока глаз как следует не встал на место.

— Какой услужливый человек! — сказала она. — Я так извиняюсь, что мои дети так ужасно плохо себя ведут.

— Я не заметил, — сказал Сэмюэль, глядя на двух слепых троллят, снова стоявших тихо и смирно.

— Ну, ну, это ужасно любезно с вашей стороны, но это неправда, — сказала Тролль-мама. — Это просто ваши блистательные человеческие манеры. Эти дети ужасные. Очень ужасные. Не такие чистые и вежливые, как вы, сэр. Совсем не такие, как вы.

— Все-таки они не настолько плохие, — возразил Тролль-папа.

— Ты слишком нянчишься с ними, вот в чем беда, — сказала Тролль-мама. — Когда я была детенышем, мой папа порол меня два часа подряд просто за то, что я ковырялась в глазнице. А эти два маленьких подлеца получают порку только два раза в месяц, да и то всего по десятку шлепков. Десяток шлепков! Какой прок от этого?

Сэмюэль сглотнул. Возможно, лучше вовсе не иметь родителей, чем иметь родителей-троллей. Даже тетя Ида по сравнению с Тролль-мамой не казалась такой уж строгой.

— Ну, не остаться ли вам на ужин, как думаете, сэр? Я уже сняла шкуру с кролика. Я в момент приготовлю ужин… — Она улыбнулась при мысли о том, что будет угощать ужином человека. — Все в деревне обзавидуются! Настоящий живой человек!