Замок Dead-Мороза - Кащеев Кирилл. Страница 8

Инга беспомощно оглянулась на своего провожатого… но парня уже не было. Похоже, он не хуже остальных обитателей замка владел умением всасываться прямо в стены.

– Мы с отцом тебя обыскались… – Для разнообразия мама не тащила Ингу за руку, а подталкивала перед собой, направляя к комнате, где они ночевали. Откуда-то сбоку из темноты вырвался луч фонарика, следом вынырнул отец, быстрым движением прикоснулся к Инге, тоже словно проверяя, не чудится ли ему, и тут же отступил в сторону – холодный и отстраненный. – Куда ты пропала?

Нет уж, родителям про призрака она точно не расскажет!

– Я проснулась, увидела, что, кроме нас, в комнате никого нет и пошла посмотреть, куда они все делись…

– Никого? – эхом откликнулся отец.

Они остановились на пороге зала, где их семья и гости улеглись спать с вечера. Комната вновь оказалась полна безмятежно спящими людьми. Все были здесь, все спали на расстеленных по полу автомобильных чехлах, зябко кутаясь в куртки и шубы – и тетя Оля с дядей Игорем, и немцы, и брокер, и охранник, и шофер.

Глава V. В лесу родилась елочка, или Кто последний в туалет

– Ты должен вызвать МЧС, и пусть они нас вытаскивают! Позвони их министру – ты же знаком с ним!

– Я никому не могу позвонить, дорогая, – с бесконечным терпением втолковывал отец. – Мы проверяли еще вчера – мобильные не работают, сеть сюда не дотягивает.

Инга с трудом разлепила веки и села. Все тело затекло и болело. Из окна-бойницы узкий, словно луч прожектора, в комнату лился дневной свет и золотисто-белым прямоугольником лежал на пыльном полу. Рядом с ней опять никого не было – даже мамы с папой – но на сей раз это Ингу не взволновало. Покряхтывая и держась за поясницу, словно старая бабка, она выбралась из-под своей овчины – выходит, ночные похождения ей вовсе не приснились? – и пошла на голоса.

Старый замок был полон сюрпризов. Вот и сейчас оказалось, что из соседнего зала есть выход на узкую галерею, а с той – крутая каменная лестница, спускающаяся прямо в замковый двор. На галерее сейчас и столпились все Ингины спутники. Девочка протиснулась между тетей Олей и дядей Игорем и тоже посмотрела на двор.

М-да, можно сказать, буревий состоялся. Вокруг было нестерпимо тихо и невероятно бело. Горы и лес исчезли, от подножия замка тянулась снежная равнина. Да и подножия на самом деле тоже не было. В проеме замковых ворот громоздились сугробы, снежные валы покрыли подъемный мост и поросшую кустами расщелину. Замковый двор тоже оказался завален, но там уже сновали люди с лопатами в руках. Сверху было видно, как сплошная снежная целина быстро расчерчивается ровными лентами дорожек. Почти под самым их балконом тощий мужичонка – кажется, муж могучей тетки Ганны – и вчерашний светловолосый мальчишка орудовали широкими лопатами, прокапывая путь от лестницы галереи. Темно-синяя спортивная куртка мальчишки четко выделялась на белом снегу. Вот он наклонился, легко подхватил на лопату очередную снеговую груду, метнул в сторону, отбросил со лба светлую челку – и, неожиданно запрокинув голову, уставился прямо на Ингу. Девчонка мгновенно кинулась за спину тети Оли.

– Инга, не толкайся, – рассеянно обронила тетя Оля, не отрывая озабоченного взгляда от окрестностей. – Кажется, уважаемые господа, нам отсюда сегодня не выбраться.

– Пусть Витя и Андрей найдут лопаты и прокопают нам дорогу! – немедленно решила проблему мама.

Инга покосилась на шофера и охранника – физиономии у обоих совершенно окаменели.

– Тут не две лопаты, тут бригада бульдозеров нужна, – протянул дядя Игорь.

– Но попробовать они же могут! – капризно вскинулась мама.

– Оставь, Алиса, – отмахнулся отец. – Нам отсюда не выехать, и связи тоже нет.

– О, мы тут оставаться до весна? – поинтересовалась фройляйн Амалия.

Инге даже на мгновение показалось, что немка довольна. Испуганной она уж точно не казалась.

– Не так трагично, – усмехнулся отец. – Мы с Игорем должны быть на работе четвертого утром. Допустим, сперва нас будут ждать, потом моя секретарша выяснит, что мы так и не прилетели… Можно надеяться, что пятого или шестого нас отсюда вытащат, – уверенно закончил он.

– Значит, мы все-таки будем встречать Новый год здесь? – Мама, как всегда, сделала собственные выводы. – Но тогда надо поторапливаться! Достать из машины подарки, поставить шампанское на лед… или в снег… решить что-то с елкой и переодеться… – продолжая говорить, мама начала осторожно спускаться во двор. Ступила на свежепрокопанную дорожку и с царственным видом, будто дорожка была вырыта специально для ее удобства, направилась прямо к приткнувшемуся у замковой стены маленькому, похожему на пенал, деревянному домику с глазком в виде сердечка на двери. Походкой манекенщицы она плавно проследовала мимо мужичонки и мальчишки, которые замерли, опираясь на свои лопаты.

– Извините… – неожиданно окликнул ее парень. – Сейчас вам туда лучше не ходить.

Но мама даже не повернула головы в его сторону. Она подошла к заветному домику, протянула руку, собираясь взяться за ручку. И тут дверца с сердечком распахнулась, едва не съездив маму по лбу, и наружу тяжеловесно выбралась замотанная в платок тетка Ганна. При виде мамы выражение довольства на лице великанши сменилось кислой гримасой. Серые глаза недовольно прищурились, могучие ручищи уперлись в бока. Тетка нависла над мамой и голосом заблудившегося в тумане ледокола прогудела:

– И куда ж это ты прешь, пани?

Запрокинув голову, мама поглядела на нее презрительно и обронила:

– Прете тут только вы, милочка. И я не обязана в собственном замке отвечать на наглые вопросы каждой селянки. – Мама балетным пируэтом обогнула тетку по краю тропинки, легко впорхнула в заветный домик и с торжествующим треском захлопнула за собой дверцу.

Тетка Ганна несколько секунд рассматривала опустевшую тропинку – словно недоумевая, куда вдруг исчезла ее мелкая противница. Потом обернулась, поглядела на домик – щеки ее налились свекольной краснотой, глаза вспыхнули недобрым огнем. Она шумно вздохнула, как бегемотиха, вылезающая из болота, и уперлась плечом в дощатую стену домика. Домик медленно, со скрипом, начал крениться на бок. Изнутри послышался истошный визг. Дверца с сердечком распахнулась, на мгновение открывая вид на деревянное сиденье и висящую на гвоздике порезанную аккуратными квадратиками газетку, и изнутри кубарем выкатилась мама.

Она ухнула в сугроб, куда сметали расчищенный с тропинки снег. Опомнившаяся Инга побежала вниз.

– В сторону!

Девочка едва успела вжаться в каменную кладку, когда мимо нее, прыгая со ступеньки на ступеньку, пронесся отец. За ним гуськом трусили остальные. Но их помощь была маме не нужна. Мама восстала из снега, как разгневанный дух бури, и, уперев худые руки в бока, не хуже тетки Ганны прошипела:

– Ты что себе позволяешь? Да я тебя в суд – за порчу замкового имущества!

– Имущество тебе? – динозавром взвыла в ответ тетка Ганна. – Мой мужик не для того туалет своими руками делал, чтоб с него всякие посторонние зады свешивались!

– Конечно, такой зад может только свешиваться! – выразительно разглядывая Ганну, немедленно прокомментировала мама.

– Ах ты ж… Да я ту будку лучше сама разломаю, чем тебя туда впущу! – взъярилась великанша, снова хватаясь за стенку туалета. Казалось, что она сейчас вырвет его из земли и, воздев над головой, швырнет в маму.

– Это я тебя вместе с твоим туалетом за порог выставлю – жить в нем будешь! – вопила в ответ неукротимая мама.

Отец вклинился между ней и теткой и сгреб жену в охапку, плечом закрывая ее от стиснувшей кулаки Ганны.

– Слышь, мужик, уйми свою бабу, – хрипло бросил он тощему мужичонке, отступая назад по тропке.

– Как же я ее уйму, пане? – рассудительно поинтересовался мужичонка, втыкая лопату в снег. – Ваша жинка вон – вовсе пигалица, а вы ее унять не можете, а из моей таких, как я, пять штук выйдет!