Как разговаривать по-драконьи - Коуэлл Крессида. Страница 10
— Ну-ка, говорить… Кто тут есть Наследный Принц Лохматый Хулиган?
Никто не отозвался, и Похитители принялись переговариваться на латыни.
— О'кей, Маркус, — сказал Первый Похититель Второму. — Они не признаются, но шеф сказал, что Наследный Принц Лохматых Хулиганов — мальчишка мелкий и хлипкий. Так кто же из этих?
Второй Похититель кивком указал на Иккинга.
— Наверное, вон тот, рыжий, — предположил он. — Смотри, у него ручонки как спагетти!
— А может, вон тот, с лицом как у копченой селедки? — возразил Первый Похититель, указывая на Рыбьенога. — Такого хлюпика я в жизни не видывал…
— Что верно, то верно, — согласился Второй. — Давай на всякий случай возьмем обоих. Если ошибемся, шеф рассердится, а он, когда сердится, сам знаешь на что способен…
С этими словами Второй Похититель схватил Иккинга и Рыбьенога и взвалил их к себе на плечи.
— Считать до тысяча, потом выйти из класса, — скомандовал Первый Похититель оцепеневшим от ужаса мальчишкам. — А не то мы убивать эти Викинги! И вы сказать ваш шеф: мол, Большегрудый Берта посылает привет и эту письмо.
Похититель вручил Кабанчику клочок бумаги, адресованный Стоику Обширному.
Брехун Крикливый побагровел. Топор Первого Похитителя всё еще пришпиливал его бороду к стене. А борода для Хулигана — предмет особой гордости. Самой красивой считалась рыжая, густая и косматая. Даже пальцем прикоснуться к бороде другого Викинга считалось страшным оскорблением, не говоря уж о том, чтобы пригвоздить ее топором к стене.
— Я БУДУ МСТИТЬ! — взревел Брехун, яростно выпутываясь из топора, но только порвал на клочки свою драгоценную бороду. — КОГДА ВОЖДЬ СТОИК ОБШИРНЫЙ УСЛЫШИТ, ЧТО ВЫ ПОХИТИЛИ ЕГО НАСЛЕДНИКА И ПОГУБИЛИ МОЮ БОРОДУ, ОН ОБЪЯВИТ БОЙ-БАБАМ КРОВНУЮ ВРАЖДУ!
— Никакие это не Бой-бабы, — возразил висящий на плече Второго Похитителя Иккинг. — Все Бой-бабы — женщины. А это кто? Смотрите — вон у того грудь лопнула! Это Римляне! Передайте моему папе…
Но тут Первый Похититель зажал Иккингу рот ладонью. Впрочем, в этом не было нужды: Брехун всё равно не слушал Иккинга. Он впал в бешеную ярость, примерно как Стоик тридцатью минутами раньше.
— БОИ-БАБЫ ПРОКЛЯНУТ ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ОНИ ПОСМЕЛИ ПОДНЯТЬ РУКУ НА БОРОДУ БРЕХУНА КРИКЛИВОГО! Я ПОЖАЛУЮСЬ ВОЖДЮ!
— Жалуйся, жалуйся, — фыркнул Первый, и оба Похитителя выбежали из зала, унося с собой Иккинга и Рыбьенога.
9. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ФОРТ ЖЕСТОКУС!
Похитители с мальчишками за спиной помчались вниз по склону холма. Добравшись до берега, они шнырнули свою добычу в лодку — небольшую, явно Римскую, с коряво намалеванным Бой-бабским флагом на мачте, — и, подняв парус, тронулись в сторону, противоположную острову Бой-баб.
— Куда они нас везут? — простонал Рыбьеног.
— По-моему, следующая остановка — Форт Жестокус, — отозвался Иккинг.
— Твоя тощий дружок верно говорить, — ухмыльнулся Первый Похититель, срывая накладную бороду. — Вам дано честь быть похищен Великая Римская Империя, и мы везти нас в славная Форт Жестокус.
— Тьфу ты, — проворчал Рыбьеног.
— Заткнулся быстро, — велел Первый Похититель, и мальчишки умолкли.
Ветер был сильный. Не прошло и часа, как лодка уже покинула гостеприимные воды Ванны Одина и углубилась в хитросплетение коварных течений и острозубых скал Сумасшедшего Лабиринта. Этот архипелаг, состоящий из множества мелких островков с высокими обрывистыми берегами, лежал к югу от Олуха. Вид у островков был такой зловещий, что многие Викинги верили, будто здесь водятся привидения.
По обе стороны от лодки высились громадные черные скалы, окаймленные каменистыми осыпями, за кормой бурлило темное маслянистое море, а прямо перед носом откуда ни возьмись то и дело вырастали острые рифы, так что Второму Похитителю приходилось смотреть в оба и беспрерывно рулить.
Чем ближе подходили они к Римской цитадели, тем безжизненнее становились окрестные воды. Ванна Одина кишмя кишит драконами всевозможных форм и размеров; они непрестанно визжат, переругиваются и парят над волнами, высматривая добычу. На скалах тяжело ворочаются тюлени, в небесах кружат птицы; они то и дело пикируют вниз, подбирая остатки рыбы, оброненные драконами.
Однако с приближением к Форту море превратилось в пустыню. Не кричали птицы, не выпрыгивали из воды рыбы. Причина этому стала ясна, когда мальчишки заметили двух мертвых Змееястребов — те запутались в громадной сети, свисавшей с обрыва.
— И ОНИ еще НАС называют варварами, — возмутился Рыбьеног.
У Иккинга же захолонуло сердце. Ибо до него донеслись драконьи крики — те самые, что он давеча услышал сквозь туман в Ванне Одина. Будто скрежет мечом по камню… От этого звука кровь стыла в жилах и натягивались нервы. Иккинг сглотнул.
— По-моему, очень скоро мы встретимся с Римлянами, — пробормотал он.
И верно, отчаянный галдеж замученных драконов становился всё громче и громче. Наконец они обогнули мыс — и вот над ними, чудовищно огромный и зловещий, вырос Форт Жестокус.
Мальчишки аж рты разинули от изумления.
Викинги привыкли жить в довольно простых условиях: у Вождя хижина чуть побольше, чем у других, вот и всё. Поэтому ни Иккинг, ни Рыбьеног никогда прежде не видели построек величиной с Форт Жестокус.
Остров Жестокус был окружен высоченной стеной черных скал, в свою очередь окаймленной россыпью зубчатых утесов. На вершине этого обрыва Римляне выстроили невообразимо громадную цитадель, занимавшую целый остров.
В мрачных башнях и чудовищных клетках завывал ветер, морские волны яростно бились в огромные деревянные ворота и просачивались в подземные темницы. Крепость была черна и мрачна как камень, на котором ее построили.
Посреди крепости располагался Консульский Дворец, роскошная вилла с просторным внутренним двором и шикарными фонтанами. Рядом с Дворцом возвышался деревянный амфитеатр, за ним тянулись солдатские казармы.
Во дворе громоздились пятьдесят железных клеток, в которых сидело бесчисленное множество драконов. Клетки были ничем не укрыты от пронизывающих ветров и лютого холода, господствующих на Внутренних Островах. Неудивительно, что драконы вопили как оглашенные.
Чуть дальше располагались жилища рабов, кухни, манежи для лошадей, тренировочные площадки для гладиаторов, небольшие храмы для богов, подогретые бассейны для Консула и старших офицеров, склады со снаряжением и гигантские стенобитные машины для осады.
Вся эта громадная территория была огорожена высоченным деревянным забором, грозно ощетинившимся сторожевыми башнями. В небе парили четыре воздушных шара. Эти шары держались в воздухе за счет того, что их подогревало огненное дыхание больших драконов, запертых в клетках над корзинами. В корзинах же сидели часовые и внимательно следили за тем, чтобы никто не смел тайком проникнуть на остров или сбежать с нега
— ВАУ! — изумленно выдохнул Рыбьеног — Неудивительно, что Римляне завоевали почти весь мир. Странно, что они НАС не завоевали…
— Пока что, — мрачно поправил приятеля Иккинг. — А знаешь, что меня больше всего тревожит? Как мы будем отсюда выбираться?
Похитители направили лодку к въездным воротам. Ворота эти сами по себе были громадными: больше, чем целые скалы на острове Олух. Когда лодка приблизилась, со сторожевых башен их окликнули часовые, и огромные створки медленно распахнулись, пропуская гостей. Лодка вошла в раскрытые ворота и очутилась в самом сердце крепости. Створки тут же захлопнулись за ними, будто хищная пасть Акулогада.
Второй Похититель одарил юных Викингов сияющей улыбкой.
— Добро пожаловали в Форт Жестокус! — сказал он.
10. ТАЙНА ТОЩЕГО ПРЕФЕКТА
Похитители снова взвалили юных Викингов на плечи и, выбравшись из лодки, поспешили дальше. Путь их лежал через несколько просторных дворов, битком набиты к Римскими солдатами, поварами, лошадьми и всевозможными торговцами, продающими что-то друг другу. Наконец они поднялись по лестнице и попали в ярко освещенный, замысловато разукрашенный зал. Это и был Консульский Дворец. На стенах висели гобелены, диваны были устланы шелковыми покрывалами, теплый мозаичный пол приятно согревал ноги.