Герой ее романа - Воробей Вера и Марина. Страница 3

Борька присвистнул в ответ на эту новость. Васек выразилась яснее:

– Еха-моха.

Неделя поскреб в затылке. Белый равнодушно пожал плечами, как бы говоря: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. А Туся с лихой беспечностью заявила:

– Ну характеры мы свои проявили, двойки за самостоятельную нам от Клавы обеспечены. Спрашивается, что дальше делать будем?

– А пошли в кафешку на углу? – предложила Маринка. – Там сейчас народу почти нет.

– У меня денег шиш с маслом, – вывернул карман потрепанных джинсов Неделя.

– Ничего, на круг скинемся, – успокоила Лиза.

– А что? Это мысль, раны по дешевке залижем, а заодно Клаве косточки перемоем, пусть поикает, – беспечно отозвался Борька, взглянув на часы.

Часы у него были командирские, классные часы, дедовские. Все парни, и Белый среди них, завидовали Борьке, когда он вот так выбрасывал руку вперед и смотрел на круглый, плоский циферблат размером с походный компас. У этих часов, поговаривают, была своя история. Борька вроде как отдал их Алене Серовой, когда та уезжала летом к вновь обретенному отцу погостить. В общем, они стали чем-то вроде залога, чтобы Ленка вернулась в Москву, потому что Борька ее любил и не хотел потерять. Часы он обратно получил, а вот Алена его вместе бабушкой и сестренкой насовсем к отцу на Алтай перебралась. Любовь – любовью, а жизнь – жизнью, она диктует свои законы, и никуда от этого не денешься. Но Борька держится, виду не показывает, как ему тошно.

– Без двадцати два, – озвучил время Борька и, перевернув черную бейсболку с надписью «Nike» козырьком назад, сказал: – Ну что, двинули, а то через двадцать минут здесь пройти будет негде.

Все почему-то взглянули на Белого, словно ожидая его одобрения. Все, кроме Даши. Она смотрела под ноги.

– Нет, ребят, у меня дело одно неотложное. А насчет стратегии и тактики завтра перед уроками покумекаем. Утро вечера мудренее.

– А-а, ясненько, к Алиске своей болящей побежишь! – Васек подмигнула Белому: – Привет ей от нас передай, пусть лечится как следует.

– Ага, пусть поправляется. Ты как там, соблюдаешь положенные меры предосторожности? – сострил Шустов.

– Заканчивай, Борян! – Белый слегка, без замаха, ткнул его в корпус кулаком.

– Ой! – отреагировал тот, но не замолчал: – Чего заканчивай! Я серьезно. – Тон его говорил об обратном. – Может, у нас в классе вирус бродит. Второй случай как-никак.

– А кто еще болеет? – наморщила лоб Лиза, вспоминая.

– Как же, Варька Дробышева в школу уже неделю не ходит, – подсказал Борька.

– А ведь верно, – подтвердила Туся. – Я ей на днях домашку диктовала по телефону.

Варя Дробышева была настолько незаметна в классе, что о ней редко вспоминали. Вот и сейчас, едва вспомнив, практически сразу же забыли. Шумно переговариваясь, ребята отправились к выходу.

– Ну чо, я с ними? – просигналил Неделя.

Белый едва кивнул:

– Конечно, – и, взглянув на притихшую Дашку, неохотно предложил: – Не хочешь составить мне компанию?

Честно говоря, его не радовала перспектива оказаться у Алиски вместе с Дашкой – это перечеркнуло бы все его радужные планы на ближайшие часы, – но не предложить ей этого Белый не мог. Все же они подружки.

Даша отрицательно покачала головой:

– Нет, иди один. Передай Алиске, я ей вечером позвоню, часов в девять.

Все так же не глядя на него, она закинула пестрый рюкзачок на плечо и поспешила за остальными.

Проводив взглядом ее тонкую фигурку, Белый почувствовал что-то вроде укола совести и покосился на окно, стараясь разглядеть в расплывчатых очертаниях намек на какие-то буквы. Нет, ничего разглядеть невозможно, но что-то внутри подсказывало ему, что там, на стекле, было написано его имя – Сергей. Иначе зачем так поспешно уничтожать следы?

Белый знал, что нравится Дашке. Очень нравится. Во всяком случае, прошлой весной дело обстояло именно так. Но вроде никто об этом не догадывался, кроме него самого. Похоже, даже Алиска была не в курсе, что однажды Дашка подловила его одного на перемене и позвала в кино. Пролепетала что-то насчет убойного фильма, которым все парни восторгаются, а он ей ответил:

– Извини, Даш, мне некогда. Сегодня «Спартак» с «Аланией» играет. Принципиальный матч, никак пропустить нельзя.

И услышал:

– А можно мне с вами на стадион? Васек ведь пойдет.

– Ты что! – растерялся Сергей, что редко с ним случалось. – Васек – это Васек, свой парень. А тебе там не место! Там же кругом… ну это… ненормативная лексика…

О разборках после матчей, когда у самых безбашенных фанатов в ход шли камни, ремни, бутылки и прочий вспомогательный материал, он вообще не заикнулся. Как промолчал и о том, что происходит на трибунах во время самой игры. Это с экранов телевизоров все выглядит чистенько, честь по чести, флажки там: «Оле-оле! Россия, вперед!» А в реальности все намного круче. Потасовки, петарды, перебранка с милицией – обычное дело. Нередко до мордобоя доходит. Сам Белый относил себя к сравнительно миролюбивым болельщикам, но это вовсе не означало, что он не дорожил честью «Спартака». Приходилось и ему «махаться», когда наезжали.

Короче, Белый никак не мог представить Дашку на стадионе и вообще не мог представить ее рядом с собой. Однако она проявила упорство.

– А завтра? – спросила Дашка, нещадно теребя косу. – Может, завтра сходим в кино? Завтра ведь нет игры.

Тут Сергей понял, что нужно действовать напрямую. Ну действительно, зачем обнадеживать девчонку понапрасну?

– Понимаешь, Даш, – сказал он ей как можно мягче, – ты, конечно, хорошая девчонка, и я к тебе нормально отношусь, но давай сразу пробьем ситуацию – у нас с тобой ничего не получится. Характер у меня шебутной, не всякая с ним справится.

Это он на Алиску намекал, на бойкую да красивую. Между ними как раз в то время искорки начали проскакивать.

Дашка не глупая, поняла, о ком идет речь. Ни слова не говоря, она как-то странно улыбнулась, словно не ему, а своим мыслям, и ушла. Ушла как сейчас, не взглянув на него, и на следующий день Белый даже усомнился: а был ли между ними тот разговор или ему это только почудилось? Потому что Дашка вела себя с ним как обычно: разговаривала, давала списывать домашку, по-прежнему неодобрительно поджимала губы, когда он что-нибудь откалывал. И на их с Алиской дружбе это никак не отразилось. Вообще вроде бы ничего не изменилось: Алиска по-прежнему сидела за одной партой с Дашей, гуляла по вечерам с Игорем Самохиным из одиннадцатого «А» и изредка поглядывала на Белого, как бы между прочим напевая при нем:

Все, что тебя касается,
Все, что меня касается,
Все только начинается,
Начинается…

Ну и началось этим летом, точнее, с выпускного вечера… Белый ее тогда в первый раз домой проводил. Теперь он у Алиски часто бывает: чай пьет, телик на удобной тахте смотрит, с родителями вежливо здоровается и прощается, когда такой случай выпадает. Они к нему нормально относятся. Отец Алискин его в шутку женихом называет. Сергей не возражает, только про себя посмеивается: «Прямо как у нас в дачном поселке. Взялся за руки – женись!» Может, он когда-нибудь и женится, и возможно, на Алиске, но это все в далеком будущем, куда не заглянешь. Хотя, что скрывать, отношения у них не совсем гладко складываются. Любит Алиска покапризничать, на своем настоять. Дня не может прожить без того, чтобы ею не восхищались. Ну так есть чем восхищаться. Алиска классная девчонка, все при ней, хоть сейчас на конкурс красоты выставляй: льняные волосы ниже плеч, глаза прозрачно-зеленые, с этакой лукавой хитринкой: мол, ты меня не догонишь и от меня не убежишь…

«О, кстати, пора к ней бежать», – подумал Белый, прикидывая, сколько у него в кармане денег и что он на них сможет купить.

Жили они с матерью не особо шикарно, но и не бедствовали. Мать работала в магазине, и еще пенсия за отца. В общем, на жизнь хватало. Квартира у них была двухкомнатная в обычной башне, машина хоть и старая, но на ходу. Теперь ее мать водила, а иногда и он за руль садился, хотя до прав было далеко. В обносках Серега не ходил, а из всех шмоток отдавал предпочтение джинсовому костюму, свежей футболке и удобным бутсам. Зимой он носил матерчатую куртку, весной и осенью – ветровку. Кожу Сергей терпеть не мог. Он в ней задыхался и удивлялся, когда парни выкладывали за это стильное неудобство немалые деньги.