Принцесса грез - Лубенец Светлана. Страница 6

В столовой Кардецкий на Алену вообще не смотрел, что ее рассмешило. Он что же, собирается с ней общаться только виртуально? Глупейшая затея! Она на такие штучки не ведется. Раз понравилась – сумей сказать об этом в глаза!

Нет, в глаза не надо… Если он скажет в глаза, придется отвечать. А что ему ответишь? Она, Алена, вообще не умеет отказывать людям. Лариска всегда говорит, что на ней очень легко ездить. И ездят, между прочим! Например, Танька Соколова взяла за правило списывать у Алены сочинения. Выбросит пару-тройку абзацев, предложения переставит, некоторые слова заменит, прилепит другие цитаты и сдает с утомленным видом, будто плод собственных бессонных ночей. А Вере Сергеевне хоть бы что! Ставит Таньке «четверки». Однажды – поставила даже «пятак», а Алене «трояк» влепила. На справедливое возмущение настоящего автора учительница ответила, что Танечка так старается, что ее просто необходимо поощрить, а Алена – девочка талантливая и должна писать сочинения лучше. Танька так бы и списывала у Алены дальше, если бы не Лариска. Верная подруга заявила во всеуслышание, что если Соколова еще раз перекатает Аленино сочинение, то Вере Сергеевне будет доложено, каким образом «старательная» Танечка ваяет свои работы. Соколова отстала, присосавшись к безответной тихой отличнице Олечке Яковлевой, у которой не было такой отважной подруги, как Лариска.

А еще Алена всегда жутко страдала, когда приходилось объясняться с парнями, которые предлагали свою крепкую мужскую дружбу, а она была к этому не готова. Когда эту самую дружбу ей предложил, например, Коля Епиходов, долговязый нескладный одноклассник, Алена чуть ли не час рассказывала ему, какой он хороший человек и как она любит с ним общаться. Она так, наверно, и не смогла бы объяснить ему, что из их дружбы ничего хорошего не выйдет, но опять вовремя пришла Лариска и без всяких предисловий просто и ясно сказала ему:

– А ну вали отсюда, Коля, быстрым епиходом! Неужели не видишь, что не по себе сук рубишь?!

Коля сразу как-то сжался, скукожился и, криво улыбаясь, ответил:

– Да, пожалуй, ты права… Ну… я тогда пошел…

– Иди, иди, Коля! И больше не морочь Аленке голову! Это она от доброты душевной не послала тебя посмотреться в зеркало! Если забыл, где оно находится, я тебе подскажу: как выйдешь из гардероба, так сразу налево! Гляди, в обморок не упади, глядючи на свое отражение!

– Разве так можно, Лариска! – возмутилась Алена, когда Коля исчез за поворотом школьного коридора. – Зачем человека обидела?

– Только так и можно! Бинты надо срывать сразу, а не мучить понапрасну! – отозвалась решительная подруга.

– Какие еще бинты?! Совсем с ума сошла!

– Ничего не сошла! Я вчера фильм смотрела про войну. Там одна медсестра в госпитале так и сказала: можно, конечно, присохшие к ране бинты отдирать потихонечку, но тогда человек будет долго мучиться. Лучше – рррррраз – и все! Больно, но быстро! Если бы не я, ты бедного Кольку с неделю промучила, прежде чем он окончательно понял бы, что ты не желаешь иметь с ним никаких дел! Жалостливая нашлась! Кому такая жалость нужна?!

Алена, конечно, понимала, что Лариска десять раз права, но решительности ей никогда не хватало. Она готова была терпеть Таньку Соколову всю жизнь, потому что боялась обидеть отказом. Она по часу в день тратила на бессмысленные телефонные переговоры с Аликом Сосновым, другим одноклассником, который тоже очень хотел, чтобы Алена выделяла его из всех. И она выделяла. То есть соглашалась болтать по телефону, хотя у нее скулы сводило от скуки. И вот теперь ей стал писать виртуальные признания Степан Кардецкий. Что ей сделать? Как лучше поступить? Алена не знала. И Лариски рядом не было. Поэтому пока она старательно делала вид, будто никакого признания не получала. В конце концов, она могла и не знать про этот виртуальный санаторий. Кардецкий ведь не в курсе, что Соня ей все рассказала.

Но после обеда Алена опять первым делом полезла на сайт санатория. На дверях ее номера снова «висело» сообщение: «Вам пришло письмо». Алена уже не сомневалась, из какого номера. Конечно, из 206-го.

Так оно и оказалось. Теперь в письме было написано: «Приходи сегодня на дискотеку». Конечно, она придет. Но вовсе не потому, что ее приглашает этот Степочка. Она договорилась с Марианной и Соней.

Конечно, для начала они пойдут в бассейн. Девочки сказали, что ввиду выходного дня аквагимнастики не будет, плавать можно свободно. Это Алену порадовало. Не очень спортивная, плавать она всегда любила. А то, что любила, делала обычно хорошо. Ей ничего не стоило проплыть пятидесятиметровую дорожку бассейна два раза туда и обратно без перерыва. Алена никогда не ходила в секцию, никогда не участвовала в соревнованиях, потому что плавать на скорость ей не нравилось. А может быть, просто не хотелось. Ей доставляло удовольствие неспешно перебирать руками, отталкиваться от упругих струй ногами и взрезать телом волны, как килем корабля. Мама утверждала, что Алена так любит воду, потому что по знаку Зодиака – Рак. Возможно, так оно и было. Алена вообще находила в себе много черт, свойственных людям этого знака Зодиака. Она, например, любила одиночество. Мама называла ее рачком-отшельником, который живет в своей раковине и никого к себе не подпускает. Да, у Алены никогда не было много подруг. Да что там говорить! Настоящая подруга у нее была только одна – все та же Лариска, которая сама села к ней за парту еще в первом классе и до сих пор покидать ее не собирается.

Наверно, и в санатории Алена сама так и не заговорила бы за столом, если бы первой не начала Марианна. Да и в номер никого не пригласила бы. Соня сама навязалась. Нет, Алена не была против, но ей не хотелось, чтобы новая знакомая теперь всегда заходила бы к ней запросто, когда вздумается. Вокруг Алены всегда должно существовать некое пространство, которое никто не нарушает. Только ее собственная территория.

На бортике бассейна Алена с удивлением остановилась. Вода была не голубая, как обычно, а грязно-коричневая, будто в сточной канаве. Глядя на Алену, Соня рассмеялась и сказала:

– Я тоже вначале испугалась! Думала – сто лет воду не меняли! А она просто минеральная. В ней много железа и других элементов. После купания врачи даже не советуют принимать душ часа три, чтобы все полезные вещества в кожу впитались.

Алена с такой болью посмотрела на свой золотисто-желтый купальник, что расхохоталась и Марианна.

– Да! Сюда надо было брать самый страшный купальник, чтобы не жалко было выбросить. Но ты уж очень-то не расстраивайся. Все отстирывается, но терпение, конечно, понадобится, – закончила она и начала по металлической лесенке спускаться в воду.

Алена хотела спрыгнуть с бортика, но Соня опять предупредила:

– Имей в виду, вода очень теплая! Эффект будет не тот!

Окончательно сбитая с толку Алена начала тоже спускаться по лесенке. Вода показалась ей не просто теплой, а чуть ли не горячей. Как в такой плавать-то? Сваришься!

Но очень скоро она вошла во вкус. Вода была настолько плотно соленой, что держала, как морская. Плавать оказалось необыкновенно легко и приятно. Алена раз шесть проплыла семнадцатиметровый бассейн туда и обратно, после чего улеглась на спину посредине и замерла в состоянии полного блаженства.

– А ты здорово плаваешь! – услышала она и повернула голову. Рядом с ней, так же лежа на спине, покачивался на легких волнах парень. Алене он показался незнакомым.

– Да, я люблю плавать, – отозвалась она.

– А давай, кто быстрей: два раза туда и два обратно, не отдыхая, – предложил он.

– Запросто! – не стала отказываться Алена и, перевернувшись, поплыла к бортику.

Когда рядом вынырнул парень, она поняла, что это Володя Измайлов. Его трудно было узнать в купальной шапочке. Знаменитые ресницы намокли и, слипшись друг с другом, торчали смешными блестящими треугольничками.

– Как поплывем? – спросил он. – Брассом? Кролем?

– Я люблю брассом, – ответила она.