Волшебный витраж - Джонс Диана Уинн. Страница 14

– А лично я, едва сюда переехал, обнаружил, что умею выращивать розы, – продолжал Таркин. – Не говоря уже о готовке – раньше-то я стряпать был не мастак. Сдается мне, наш край с оккультной точки зрения куда богаче прочих мест. Эта оккультная штука откуда-то прямо лезет – или просачивается, или переливается, вот уж не знаю, такие вот дела, а работа старика Джослина Брендона в том и состояла: оберегать этот источник, чистить его и следить, чтобы он никому не навредил. Да только, может статься, все куда сложнее…

Эндрю снял и протер очки. Глядеть на пульсирующую ногу было невыносимо.

– Да, но есть ли у вас какие-то соображения по поводу того, что именно делал мой дед, чтобы оберегать или контролировать это… это оккультное вещество? – спросил он. – Когда я бывал здесь в детстве, он вроде бы не занимался ничем необычным.

– Я тоже не замечал. Была в нем какая-то сила, и все тут, – сказал Таркин. – Все же что-то он да делал, это точно. Почему я так уверен? – Таркин всерьез задумался – и, забыв о боли, забыв, что у него только одна нога, пружинисто вскочил с кушетки и принялся расхаживать по комнате. – На ходу всегда лучше думается, – пояснил он. – Я…

Он осекся и застыл посреди комнаты, слегка покачиваясь. Эндрю отчетливо увидел под закатанной штаниной джинсов отсутствующую ногу – прозрачную, жилистую – и мощные мышцы голени.

– Что вы сделали? – тихо спросил Таркин.

«Применил метод Эйдана, сам того не заметив», – виновато подумал Эндрю. Взмахнул очками.

– Не понимаю. Просто она все равно была, и я прямо видел, как вам больно…

– Сейчас уже не больно, – проговорил Таркин, глядя вниз, туда, где должна была быть ступня. – Но я ее вижу. А вы?

Эндрю кивнул.

– А сколько это действует? – спросил Таркин.

Возможно, до тех пор, пока я не надену очки, подумал Эндрю. И медленно-медленно, осторожно-осторожно опустил очки на переносицу. Прозрачную ногу больше не было видно. Однако она, очевидно, осталась на месте. Таркин не покачнулся и не упал. Он стоял себе посреди комнаты без костылей, и вид у него был несколько оторопелый.

– Держите костыли под рукой, – посоветовал Эндрю. – Я правда не знаю, надолго ли этого хватит.

– Да мне и получаса выше крыши! – в восторге воскликнул Таркин. – Вы себе не представляете, какое это облегчение! Только вид у меня будет диковатый, если я стану разгуливать на невидимой ноге. Жуть берет, знаете ли, когда у человека только одна босая ступня.

– Можно опустить штанину, – предложил Эндрю, – и обуться.

– Пожалуй, – согласился Таркин. – И никто ничего не заподозрит. Однако она, скорее всего, снова превратится в культю, стоит мне оказаться в нормальных краях.

– Честно говоря, понятия не имею, – признался Эндрю. – Если что, приходите ко мне, я ее верну. – Он видел, что Таркин вот-вот расплачется от счастья, и ему от этого было неловко.

Между тем Эйдан сбежал по лестнице – он был весь в новом и чувствовал себя просто сказочным принцем. Прихватить и выбросить в мусор полиэтиленовую упаковку он, конечно, забыл. Только и мог думать, что про тот фонарь. А поскольку Эйдан был уверен, что Таркин уже увез Стейси на ленч, то беззаботно влетел в кабинет Эндрю.

– А, привет! – Сидевшая за компьютером Стейси повернулась к нему и ослепительно улыбнулась.

Эйдан замер как вкопанный. От этой улыбки у него прямо руки опустились. Лучше бы Стейси велела ему убираться вон.

– Я тут завязла по уши, – продолжала Стейси. – Сначала думала, у него система рушится, да где там, все гораздо хуже. Боже мой, как бы разобраться, что профессор сотворил с этой машиной! В конце концов пришлось все снести и переустановить заново. Ты в компьютерах разбираешься?

Эйдан страшно смутился. Он не привык, чтобы красивые девушки разговаривали с ним, будто с закадычным приятелем. Ему хотелось только одного – убежать и вернуться за фонарем когда-нибудь потом. Он видел фонарь, тот лежал на подоконнике за спиной у Стейси, большущий, будто старинная лампа.

– Мы в школе проходили, – промямлил Эйдан. – Они вечно ломаются.

– Тогда ты меня понимаешь, – вздохнула Стейси. – Мне теперь с ним до вечера возиться. А потом еще базу данных создавать, которую просит профессор. Я-то надеялась привести в порядок архив старого мистера Брендона, но об этом пока и речи нет. Слушай, ты не поможешь мне разбирать бумажки, когда до них дойдет дело?

Она держалась до того дружелюбно, что Эйдану волей-неволей захотелось согласиться, хотя он прекрасно понимал: разбирать документы будет скучища смертная.

– Наверное, – выдавил он.

Только как же фонарь? Нельзя, чтобы Стейси догадалась, зачем он Эйдану. Эйдан решил просто подойти к окну и взять фонарь.

Когда он проходил мимо Стейси, та одарила его еще одной дружеской улыбкой.

– О, новый наряд, – сказала она. – Очень стильно.

– Спасибо, – сказал Эйдан, нервно улыбнувшись в ответ.

И удрал. Очутившись наконец наверху, где ему ничего не грозило, он сунул фонарь под кровать, а потом, поразмыслив, напихал туда же гору полиэтиленовых пакетов от одежды. И снова помчался вниз.

В коридоре его ждало потрясающее зрелище: Таркин О'Коннор с костылями под мышкой шел на двух ногах – одной настоящей, другой невидимой. Рядом был Эндрю. Эйдан не удержался, застыл на месте и вытаращился. Таркин и Эндрю сияли. И поприветствовали Эйдана, словно старинного друга, который давным-давно пропал и вот нашелся.

– Слыхал, это тебя я благодарить должен, – сказал Таркин.

– Фокус с очками, – пояснил Эндрю.

Эйдан был потрясен. Он и не думал, что столь незатейливый трюк может привести к таким результатам.

Глава пятая

Остаток дня Эйдан исследовал дом и окрестности. Эндрю, склонившись над Стейси и компьютером, очень старался сосредоточиться и понять, что она ему говорит, глядел, как мелькает за окнами кабинета Эйдан, и живо вспоминал себя в его возрасте. В те дни ему казалось, будто в доме деда все пронизано волшебством.

Нет. Поправочка. В доме деда все и вправду было тогда пронизано волшебством. И отнюдь не исключено, что волшебство и сейчас никуда не делось. Глядя, как Эйдан шныряет по заросшей лужайке, Эндрю начал наконец припоминать, какие странные, очень странные дела творились в этом доме во время его визитов. Вроде бы была темная история с вервольфом, которого едва не застрелили, когда он хотел утащить овцу. А дед непонятно как ухитрился его вызволить. Когда Эйдан вернулся домой, то рассказал об этом маме, а она сердито велела ему раз и навсегда выкинуть из головы все эти Джослиновы глупости.

– Профессор, вы меня слушаете? – спросила Стейси.

Голос у нее стал по-особенному добрый – она всегда говорила так с Эндрю, когда он ничего не понимал.

Эндрю вскинулся:

– Да-да. Просто раньше всем этим заведовала моя ассистентка-лаборантка. Вы говорите, два раза щелкнуть правой кнопкой мыши. И, прошу вас, зовите меня просто Эндрю.

– А можно и функциональными клавишами, – продолжала Стейси и показала, где они. – Право слово, про… Эндрю, до сегодняшнего дня я считала, что рассеянных профессоров не бывает. Век живи, век учись.

Эйдан побывал и на чердаке – мансарды в доме не было. Он стоял на балках и смотрел на затянутые паутиной дыры в кровле. Непонятно, почему в них не заливается дождь. Эйдан снял очки и увидел, в чем дело. Паутина была совсем не паутина, тонюсенькие древние чары, скреплявшие крышу. Эйдан вспомнил, что Эндрю сделал с Таркином, преисполнился решимости и попробовал представить себе, будто затянутые паутиной дыры – на самом деле прочная черепица. Он глядел и глядел на дыры – и на чердаке мало-помалу становилось темно, темно и затхло, так темно, что ничего и не разглядишь…

Довольный собой, Эйдан, ощупью переступая с балки на балку – какой смысл чинить крышу, если потом пробьешь ногой потолок спальни? – нашел выход с чердака, спустился и пошел обследовать окрестности. Там было чудесно – все заросло дикими кустами. Но вот что поразительно: было такое чувство, будто там уютно и совершенно безопасно, точь-в-точь как в домике, который до самой смерти снимала бабушка. Эйдан твердо знал: никакие Преследователи к нему здесь не сунутся. И ходил где хотел.