Пленники Барсова ущелья (илл. А. Лурье) 1956г. - Ананян Вахтанг Степанович. Страница 18

— И сколько килограммов будет весить каждая? — впервые вмешался в разговоры старших товарищей Асо.

— Ого, Асо! Невелика мышка, да зубок остер! И ты меня вышучиваешь? — удивился Ашот. — А ну, дай-ка погляжу, что ты там сделал. Ну, изрезал обмотки, а где же ты веревочку возьмешь для своей пращи?

— Мой чулок можно распустить, — утирая слезы, сказала Шушик.

— Я не позволю трогать твой чулок, хушкэ Шушик! Погляди-ка, сколько у меня веревочек! — И Асо показал на свои лапти.

А лапти у него были особенные. Они отличались от обычных тем, что верх их был прошит густой сеткой из толстых разноцветных ниток. Мальчик распустил часть этих ниток и скрутил из них шнурки для трех пращей.

— Умеешь метать? — спросил он Ашота, но, словно испугавшись, что вопрос прозвучал обидно, поторопился исправить свою ошибку: — Ну конечно же, умеешь!

— А ты?

— Я? Кое — как, — скромно ответил Асо.

— Ладно, если так. А пока давайте-ка умоемся снежком. Ох, да сколько же его выпало! Какой чудесный день для охоты! Сегодня мы ею и займемся. Пойдем-ка за куропатками. Шушик, ты раздуй огонь, а мы скоро вернемся.

Ребята взяли свои первобытные молоты и вслед за Ашотом направились к выходу, но на пороге пещеры остановились. Как ринуться в эту бездну снега? И зачем?

А снег все еще продолжал сыпать, мелкий — мелкий. День был мрачный. Реденький занавес тумана закрывал вершины гор, окружавших ущелье. Ни одной куропатки не было видно вокруг, ниоткуда не доносилось ее обычной песни.

— Ничего нет, куда ты нас ведешь? — сделав всего несколько шагов, недовольным голосом спросил Саркис.

Мало приятного было пробиваться сквозь глубокий и холодный снег.

С трудом скрывая свое раздражение, Ашот — не столько для Саркиса, сколько для Гагика и Асо — сказал:

— В такую погоду каменные куропатки прячутся в расщелины скал. Надо вспугнуть их. Когда взлетят и сядут на мягкий снег, тогда и будут наши.

— Наши? Ну, коли наши — пойди принеси! — проворчал Саркис и, свернув с дорожки, проложенной в снегу товарищами, углубился в кусты. Там можно было найти что-нибудь более доступное — шиповник, крушину.

— Не пойдешь с нами? — жестко спросил Ашот, и горячие глаза его гневно сверкнули.

— Захочу — пойду, не захочу — не пойду! — вызывающе ответил Саркис. — Что я, раб твой, что ли?

— Ладно, раскаешься… За мной, ребята!

И Ашот, красный от негодования, двинулся, раскидывая снег, к тому склону горы, где каждое утро распевали куропатки.

Каменные куропатки — птицы оседлые, и, если они были где — то несколько дней назад, значит, там их и нужно искать. Так, по крайней мере, думал Ашот.

А Гагик шел нехотя. «Безнадежное дело, да разве назад вернешься? Неудобно», — думал он.

В это время над головами ребят пролетела стайка воробьев, которых преследовал ястреб. Птички в панике попрятались в кустах.

Ашот удивился. Что делают здесь, в Барсовом ущелье, воробьи?

Юный охотник знал, что в горах и в лесах воробьи почти не встречаются. Они всегда живут по соседству с человеком, под его покровительством, — в построенных им сараях, в сложенных им скирдах. Человек защищает их от ястребов, от лисиц, и они безвозмездно пользуются тысячью созданных человеком благ.

Так как же попали воробьи сюда, в это пустынное место?

— Ребята, здесь, кажется, люди жили! — взволнованно высказал Ашот свое предположение.

Но мальчикам было не до того. Они побросали свои молоты, вытащили пращи и обрушили на воробьев целый град камней.

— Одного подбил, честное слово!. Я видел, как он упал! — возбужденно закричал Гагик и кинулся было разыскивать свою добычу.

Но Ашот остановил его:

— Не надо, Гагик! Это не воробей был, а мой камень. Тебе померещилось. Это от волнения. Пойдем…

И действительно, стоило ли гоняться за воробьями?

Нет, охота, видать, дело нелегкое. Такая вот незавидная птичка, а тоже жить хочет и всеми силами старается спастись — то в кустах спрячется, то на крылышки свои понадеется и улетит.

Ребята шли за Ашотом туда, где, по его убеждению, должны были обитать куропатки. Однако Гагик все еще не мог забыть о воробьях. «Неужели же мы так ни одного и не подбили? Нет, кажется, это все — таки не камень упал, а воробей», — раздумывал он, с тоской оглядываясь на кусты.

С большим трудом одолели мальчики те двести — триста шагов, которые отделяли их жилище от Куропачьей горы, как прозвали они скалу, стоявшую к западу от пещеры. Неуклюжей башней возвышалась она в ряду кряжей, окаймлявших ущелье справа.

Скала была отлогой, и потому снег особенно обильно покрывал ее склоны. На его белой поверхности кое — где чернели лишь расщелины, из которых пробивались пучки желтой травы, сухие стебли каких — то растений да редкие, чахлые кустики.

Здесь — то, в корнях этих растений, и прячутся куропатки в дни, когда выпадает глубокий снег. Здесь они и корм кое — какой находят — семена трав, почки, ягоды.

Ребята не дошли еще до этих расщелин, когда Ашот распорядился:

— Кидайте камни, шумите!

На ощупь отыскивая в снегу камни, мальчики стали бросать их в кусты, кричать, свистеть. Надрываясь, лаял Бойнах.

И расчеты Ашота оправдались. Несколько куропаток встревоженно покинули свои убежища и побежали вверх по скале. Движения их были неуверенны. Птицы вязли в мягком, только что выпавшем снегу, утопали в нем, а некоторые даже останавливались и просто прятали в снег голову. Вероятно, они думали, что так их не увидят. Это характерно для куропаток. Когда спрятаться некуда, а взлететь невозможно — мягкий снег не позволяет опереться и оттолкнуться, — они от ужаса зарываются головками в снег.

Ашота брала досада — нельзя подняться на скалу! А ведь тогда так просто было бы живьем взять их, этих уткнувшихся в снег птиц.

— Пращами, пращами! — крикнул он товарищам, — Асо, есть у тебя камни?

Хлоп, хлоп, хлоп! — швыряли ребята камнями. Но какое же существо согласится стать пищей другого! И куропатки, так же как воробьи, находят пути к спасению. Зарываясь в снег, они невольно стряхивают его с острых камней и таким образом получают опору, тот трамплин, который им необходим для взлета.

Фр… фрр… фрр…

Сметая снег со скалы, куропатки одна за другой поднялись, взлетели и сели несколько повыше пещеры, в которой приютились ребята.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

О том, что получается, когда неопытные люди пытаются заниматься охотой

Итак, добыча ушла из рук. Асо и Гагик от огорчения скисли. Ашот же, наоборот, почему — то еще больше воодушевился.

— Видали? — спросил он. — Вот теперь — то все будет в порядке! Пойдем.

Но Гагик не тронулся с места.

— Пока я не пойму, почему ты так считаешь, не пойду, — заявил он решительно.

— Нашел время для объяснений! — возмутился разгоряченный близостью дичи Ашот, но все же пояснил: — Не видишь разве, что они сели на плоскую верхушку скалы?

— Так… Что же с того? Ты скажи так, чтобы мне понятно стало! — постучал Гагик пальцем по лбу.

Асо тоже не понимал Ашота. Он никогда не охотился на куропаток и не знал, как их ловят. Но он считал, что спорить и задавать вопросы сейчас не время. Раз Ашот приказывает, надо подчиняться. Так, по крайней мере, Асо научился вести себя на ферме. Прикажет что-нибудь старший пастух — приложи руку к правому глазу и скажи: «Слушаюсь! Сделаю!»

— Тупица! — сказал Ашот Гагику. — Не говорил я разве, что, когда много снега, куропатки или прячутся в расщелинах, или зарываются в снег? А там, наверху, нет никаких щелей, плоско. Не видишь? Как сели, так и пропали все — утонули в снегу. Значит, надо пойти и взять их. Скорее!

— Дошло, — согласился Гагик.

На этот раз путь был не так труден. Чтобы попасть на вершину скалы, ребятам нужно было вернуться по проложенной тропе к своей пещере, свернуть здесь влево и уже отсюда подниматься на гору. Но тут — то и начались настоящие испытания. Снег доходил мальчикам до пояса. Спускаться отсюда вниз было бы просто, но вот подниматься… Для этого, по крайней мере, нужно было быть сытым.