Приключения мальчика с собакой - Остроменцкая Надежда Феликсовна. Страница 56

Клеон хотел обнять кузнеца, но тот уже повернулся к сидящим у костра:

— Эй, друзья, дайте мне одного человека в подручные! Этого мальчика приходится уступить Спартаку.

Глава 12. Военный совет

Клеон готов был плясать и петь: «Лев жив!.. Лев жив!..» Сейчас он расскажет Спартаку, какой Лев неутомимый следопыт, чуткий сторож и могучий боец! Спартак немедленно пошлет Клеона и кого-нибудь из рабов Станиена за Львом, и Клеон снова увидит своего друга и будет ухаживать за ним, пока Лев не поправится. А потом они оба будут сторожить сон вождя и ходить за его конем и… Только почтение к вождю помешало Клеону ворваться в его палатку с криком ликования. Взяв себя в руки, он скромно вошел и остановился.

Какое разочарование! Военный совет еще не окончен. Клеон хотел уйти, но Спартак уже заметил его и молча указал на постель из травы, на которой мальчик спал эту ночь. Клеон на цыпочках проскользнул к ней и сел, обняв колени. Фабия ласково ему кивнула.

На чурбанах и камнях, заменявших в палатке вождя скамьи, сидели военачальники. Высокий бритый человек стоял посреди палатки и говорил, обращаясь к широкоплечему германцу с длинной курчавой бородой и светлыми кудрями, спускавшимися на плечи.

— Уйти из Италии, не отомстив? Одержать столько побед и теперь вдруг отступить без боя? Мы разбили этого хвастливого юнца, погнавшегося за нами из Капуи! Мы обратили в бегство старую лисицу — претора Клодия! Мы уничтожили легион, которым командовал Фурий, уничтожили Кассиния! А сколько побед одержали мы над этим самым Варинием! И вдруг теперь показать ему пятки?… И это — в то время, когда, по словам пленных, в его войсках разброд, дезертирство, болезни? Они напуганы нашими победами, а мы, не воспользовавшись страхом, который на них нагнали, отступим? Нет! Это приведет в отчаяние наших воинов. Это снизит дух наших войск. Наконец, в наших рядах много людей, которые жаждут отомстить своим бывшим хозяевам за горе и унижение, которое те столько лет отпускали нам щедрой рукой. Нет, я считаю, что мы должны воспользоваться случаем разбить Ва-риния и двинуться на Рим. Явиться к его стенам внезапно, чтобы римляне и сам сенат не успели прийти в себя, овладеть городом, разгромить его…

— И потребовать свободы для рабов и земли для плебеев из деревенских триб, [111] — раздался голос рядом с Клеоном.

Мальчик оглянулся. Говорил, не поднимаясь с места, человек, лицо которого от виска до подбородка пересекал свежий шрам. Не отрывая глаз от сцепленных на коленях рук, он говорил вполголоса, словно делился мыслями с теми, кто сидел рядом:

— Легко говорить — уйти из Италии!.. А что делать тем, кто здесь родился?… Какая родина примет их?. Какая семья ждет их?… Да и тех, кто был взят в плен или похищен пиратами! Разве они найдут на родине свой дом и семью?…

Клеон еще раньше обратил внимание на румяного воина, который ерзал и вертелся на месте, словно у него на каждое услышанное слово была тысяча возражений. Вдруг он вскочил:

— Мы, галлы, думаем иначе! (Клеон вздрогнул и уставился на него.) Родина! Слово это говорит о самом дорогом и близком. Родина — мать, которая примет нас всех с любовью: и тех, кто оставил там дом, и тех, кто родился и вырос в неволе. Месть — пустяки. Это — тысячи убитых. А у нас должна быть одна цель — вывести из Италии как можно больше живых. Путь к Альпам — это путь к свободе. Только на этом пути должны мы сражаться! Сенат будет высылать против нас войска, мы будем их бить и двигаться к Альпам. Среди нас есть люди, знающие все проходы в горах. Они проведут нас в Свободную Галлию, [112] а уж оттуда каждый сможет вернуться к себе на родину — во Фракию, в Германию и другие страны… — Так же внезапно, как начал, он умолк и сел.

Клеон понял не все из сказанного им — тот смешивал незнакомые слова с греческими. Вот так же разговаривал и Галл.

Спартак встал и оглядел собравшихся:

— Ну, кажется, все высказали свои мысли? Я согласен с Ганником: мы должны как можно скорее уйти отсюда. Добавлю, что, по возможности, надо избегать сражений, а тем более похода на Рим! Если до сих пор мы побеждали, то вовсе не потому, что мы сильнее или храбрее римских солдат, а потому что они не так заинтересованы в победе, как мы. Но, когда мы подступим к стенам Рима, каждый житель встанет на защиту своего дома и своей семьи. Тогда и легионы отнесутся иначе к войне с нами. И неизвестно, кто тогда выйдет победителем. Я считаю, — обратился он к воину со шрамом, — что незачем нам сражаться и с легионом Вариния. Мы воюем не ради военной славы…

Конца речи вождя Клеон не расслышал, потому что в палатку вошел… Галл! Неужели ему сказали, что Клеон ищет его по всему лагерю и Галл сам прибежал повидаться с ним?… Чтобы не мешать Спартаку, Клеон молча стал махать Галлу, призывая его подойти. Но Галл не обратил на него внимания. Он остановился у входа и так же молча поманил к себе Ганника. Клеон огорчился: значит, Галл пришел не к нему?

Заметив, что Ганник отрицательно качает головой и делает кому-то знаки, Спартак прервал речь и обернулся.

— Что тебе, Пакат? — спросил он.

— Наш отряд волнуется. Он хочет знать, какое решение приняли вожди.

Ганник метнул на Галла сердитый взгляд:

— Поди и скажи им, что совет еще не окончен!

— Нет, пойди к ним ты, Ганник, — приказал Спартак, — и передай им от меня, что для побед над врагом нужно не только знание воинского дела, но и дисциплина. Войско без дисциплины — это сброд, толпа. И еще скажи, что если бы решение вождей каждый мог знать прежде, чем наступит время действовать, то на совет созывали бы все войско; а мало ли предателей или болтунов найдется среди такого множества людей! Передай своим галлам, что они ведут себя не как мужи, решившиеся на суровый подвиг, а как нетерпеливые дети.

— А от себя я им скажу, что они заставляют меня краснеть перед тобой, Спартак, — проговорил Ганник, покидая палатку.

За ним из палатки вышел Галл, так ни разу и не взглянув на Клеона.

Не нарушит ли Клеон дисциплину, если побежит за другом?… Мальчик вопросительно посмотрел на Фабию. Она уж давно заметила его волнение и догадалась, что Пакат и был тем Галлом, которого разыскивал Клеон. Ласково кивнув, она знаком дала ему понять, что он может уйти, и Клеон выбежал из палатки. Догнав Галла, он дернул его за край туники. Галл обернулся.

— Ты совсем забыл меня! — с упреком сказал Клеон. — Я тебе махал-махал, а ты даже не оглянулся.

Галл остановился, вглядываясь в Клеона:

— Где-то я тебя видел… Погоди, погоди… А-а! Сицилиец! А где же твоя собака? Если бы ты был с нею, я сразу узнал бы тебя. Постой здесь. Я отпрошусь у Ганника, тогда поговорим.

Галл ушел, а Клеон, ожидая его, стал ходить по преториуму, и вскоре радость от встречи с другом сменилась тревогой: «Вдруг сейчас окончится военный совет? Спартак обещал объяснить, что я должен делать, а потом ему будет некогда… А мне надо еще рассказать ему, что Лев жив… Лев поправится от одной радости, если Спартак разрешит взять его сюда… Странно: почему Александр не сказал, что Лев жив?… Не успел?… Или… Нет! Александр не станет обманом отнимать собаку… Но почему же, почему утаил он, что Лев жив? Он же знает, что без Льва Клеон просто жалкий мальчишка, а не воин. А Лев без Клеона умрет с тоски».

— Ну, я на время свободен — сказал Галл, подходя к Клеону. — Давай посидим на траве возле вала, там нет народа.

Глава 13. Снова вместе

Клеону не хотелось уходить от палатки вождя, но он считал, что должен идти с Галлом, куда бы тот его ни повел, потому что первый его окликнул.

— Как же ты решился расстаться со своей собакой? — спросил Галл, усаживаясь на траве возле вала.

— Я?! Я не расставался! Я думал, что Льва убили…

Лицо Галла выразило сочувствие.

— Нет, — покачал головой Клеон, — он жив. Но я только что об этом узнал. — И он рассказал все, что с ним и со Львом случилось в последние дни.