Чудо - Паласио Р. Дж.. Страница 42

Амос, Майлз и Генри довели нас с Джеком до наших мест рядом с Джун, Майей и Россом, а потом направились к своим — рядом с Ксименой и Саванной. Вроде бы все было как и раньше, до того как мы пошли в туалет. Такое же небо. Такое же кино. Такие же лица вокруг. И мое лицо — точно такое же.

Но что-то изменилось.

Я видел, как Амос и Майлз с Генри рассказывают своим друзьям о том, что случилось. Я знал, о чем они говорят, потому что они постоянно на меня поглядывали. Фильм еще не закончился, но все уже про него забыли и перешептывались в темноте. Подобные новости разлетаются мгновенно.

И в автобусе, когда мы возвращались на турбазу, все обсуждали то же самое. Девочки, даже не очень знакомые, спрашивали меня, как я себя чувствую. Мальчики спорили о том, из какой школы эти придурки-семиклассники и как им отомстить.

Я не собирался жаловаться учителям, но они все равно узнали. Может, из-за порванной толстовки и ссадины на локте. А может, на то они и учителя, чтобы все знать.

Когда мы приехали на турбазу, мистер Попкинс отвел меня в медпункт, и пока медсестра промывала и перевязывала мне локоть, в соседней комнате мистер Попкинс и директор турбазы разговаривали с Амосом, Джеком, Генри и Майлзом и расспрашивали, как выглядели хулиганы. Чуть позже он спросил и меня, а я сказал, что их лиц совсем не помню.

Я соврал. Их лица я видел каждый раз, когда закрывал глаза, чтобы заснуть. Искаженное ужасом лицо девочки, которая заметила меня первой. Ненавидящий взгляд парня с фонариком, этого Эдди.

Как агнец на заклание. Я помнил эти слова с тех пор, как папа произнес их тысячу лет назад, но сегодня, думаю, я наконец-то понял, что они значат.

После

Мама ждала меня перед школой вместе с другими взрослыми. Когда мы ехали домой, мистер Попкинс сказал, что позвонил моим родителям и сообщил, что на турбазе «кое-что произошло», но что сейчас все уже в порядке. Сказал, что директор турбазы со своими сотрудниками искали слуховой аппарат утром, когда мы купались в озере, но так и не нашли. Сказал, что «Брорвуд» возместит нам стоимость аппарата. Они переживают из-за того, что случилось.

Интересно, может, это Эдди взял мои бионические уши? Как сувенир на память об орке.

Когда я вышел из автобуса, мама крепко меня обняла, но почему-то не закидала вопросами. От ее объятий было так хорошо, что я и не пытался высвободиться, как многие другие вокруг.

Водитель автобуса начал выгружать наши сумки, и я отправился искать свою, а мама беседовала с мистером Попкинсом и мисс Рубин, которые как раз к ней подошли. Когда я катил сумку обратно, многие кивали мне или хлопали по плечу — даже те, кто обычно со мной не здоровался.

— Ну что, идем? — спросила мама и взяла мою сумку. А я был не против, пусть. Вот честное слово, если бы маме вздумалось понести меня на плечах, я бы тоже не возражал.

Когда мы покидали школьный двор, мистер Попкинс быстро и крепко меня обнял, но не сказал ни слова.

Люди нас удивляют

По дороге домой мы с мамой почти не разговаривали. Когда мы подошли к нашему крыльцу, я машинально посмотрел на окно гостиной, потому что на миг забыл, что Дейзи уже нет и что она не ждет нас, стоя на диване и уперевшись передними лапами в подоконник. Из-за этого мне стало грустно. А как только мы вошли, мама уронила сумку и обняла меня, и целовала мне волосы и лицо, как будто меня вдыхала.

— Да все нормально, мам, со мной все хорошо, — улыбнулся я ей.

Она кивнула и обхватила мое лицо ладонями. Ее глаза светились.

— Знаю. Я так по тебе соскучилась, Ави.

— И я соскучился.

Было видно, что ей столько всего хочется сказать, но она себя сдерживает.

— Хочешь есть? — спросила она.

— Умираю с голода. А можно горячий сэндвич с сыром?

— Конечно. — И мама тут же начала готовить сэндвич, а я снял куртку и сел за кухонную стойку.

— А где Вия? — спросил я.

— Она приедет домой с папой. Боже, она так по тебе тосковала, Ави.

— Да? Ей бы понравилось на турбазе. Знаешь, какое кино там показывали? «Звуки музыки»!

— Обязательно ей об этом расскажи.

Я помолчал несколько минут — просто сидел, подперев голову рукой, — а потом спросил:

— Ну, так хочешь сначала о плохом или хорошем?

— Решай сам, как тебе хочется, — ответила она.

— В общем, не считая прошлого вечера, все было потрясающе, — сказал я. — То есть прямо потрясающе. И вот это как раз самое обидное. Как будто они мне всю поездку испортили.

— Нет, милый! Ты провел на турбазе сорок восемь часов, а этот ужас длился один час. Не позволяй им забирать у тебя остальные сорок семь, хорошо?

Угу, — кивнул я. — А мистер Попкинс рассказал тебе про слуховой аппарат?

— Да, он звонил утром.

— Аппарат же такой дорогой… Папа разозлился, да?

— О господи, конечно нет, Ави. Только бы с тобой все было хорошо, а остальное ерунда. И не надо думать, что эти… супостаты… испортили тебе поездку.

Я рассмеялся.

— Что? — спросила она.

— Супостаты, — поддразнил я. — Так сейчас никто не говорит!

— Хорошо, придурки. Дебилы. Дегенераты. — Она перевернула сэндвич на гриле. — «Кретинос», как сказала бы твоя бабушка. Как их ни назови, пусть только попадутся мне на улице, я им… — Она покачала головой.

— Они здоровые бугаи, мам, — улыбнулся я. — Наверное, семиклассники.

Она покачала головой:

— Семиклассники? Мистер Попкинс нам этого не сказал. Ох ты боже мой.

— А он сказал, что Джек за меня заступился? — сказал я. — И Амос — ба-бах! — накинулся прямо на их главаря. Они оба рухнули на землю, как в настоящей драке! Представляешь? Амосу разбили губу до крови.

Брови у мамы взлетели вверх.

— Он сказал, что была драка, но… Я просто… фух… как я счастлива, что с тобой, Амосом и Джеком все хорошо. Когда я думаю о том, что могло случиться… — Она замолчала и снова перевернула сэндвич.

— Монтокскую толстовку разодрали в клочья.

— Ну, толстовку-то можно купить, — ответила мама. Она положила сэндвич на тарелку, а тарелку поставила передо мной на стойку. — Молоко или виноградный сок?

— А можно шоколадное молоко? — сказал я, набросившись на сэндвич. — Ой, а сделай его, пожалуйста, как только ты умеешь, с пеной?

Мама налила молоко в стакан.

— Погоди, и как же вы с Джеком оказались на опушке леса?

— Джеку нужно было в туалет, — промычал я с набитым ртом. Мама положила ложку шоколадного порошка в стакан и принялась быстро-быстро взбивать его венчиком. — Но у туалетов была огромная очередь, а он не хотел ждать. И мы пошли пописать в лес. — Мама подняла на меня глаза, не прекращая взбивать молоко. Я знаю, она думала, что нам не следовало так поступать. Теперь в стакане над шоколадным молоком высилась пена в пару дюймов. — Класс. Спасибо, мам.

Мама поставила передо мной стакан.

— И что случилось потом?

Я отхлебнул шоколадного молока.

— А можно мы пока не будем об этом говорить?

— Хм. Ну ладно.

— Обещаю, я расскажу всё позже, когда домой вернутся папа и Вия. Всё-всё-всё. Я просто не хочу повторять эту историю снова и снова, понимаешь?

— Конечно.

Я в два укуса расправился с сэндвичем и залпом допил шоколадное молоко.

— Ого, как ты быстро! Хочешь еще? — спросила она.

Я помотал головой и вытер рот рукой.

— Мам, а что, такие идиоты всегда на меня будут бросаться? Даже когда я вырасту?

Она ответила не сразу. Сначала поставила тарелку и стакан в раковину и залила водой.

— Ави, идиоты будут всегда, — сказала она, глядя на меня. — Но мы с папой очень верим, что в мире хороших людей больше, чем плохих, и хорошие люди друг о друге заботятся. Как Джек заботится о тебе. И Амос. И другие дети.

— О, совсем забыл: Майлз и Генри! — воскликнул я. — Они тоже меня защищали. Можешь себе представить? Они же весь год со мной воевали.

Мама провела рукой по моим волосам.