Такая разная любовь - Воробей Вера и Марина. Страница 13

– Вот это другое дело, – успокоилась Ира. – А Егор, между прочим, обещал научить меня с компьютером обращаться. У него леп-топ со встроенным винчестером.

– Это похвально. Не ожидала от него такой чуткости.

– Он очень изменился.

Аня недоверчиво пожала плечами и придержала Иру за локоть.

– А как Илья? В курсе, что ты подковываешься?

– Пока нет.

– Что, больше не звонил после того раза?

– Почему же, позвонил позавчера. Сказал, что выслал мне подарок на Новый год и что ждет не дождется, когда встанет на лыжи. – Голос Иры прозвучал на удивление ровно. Боль за эти дни притупилась, она свыклась с тем, что не увидит Илью до самой весны, и теперь могла говорить об этом спокойно.

– Нет, Ирка, я все же тобой восхищаюсь! – призналась Аня. – Я бы так не смогла. У меня малейшее сомнение насчет моего Волкова – и я уже вся в слезах, в журнале двойки, и «жизнь моя жестянка, ну ее в болото»! А ты только что пятерку по географии получила, рисуешь к Новому году стенгазету да еще с больным Тарасовым нянькаешься.

– Я еще кофточку по вечерам довязывала, черную, ажурную, с расклешенными рукавами.

– Конец света! – оценила подруга.

– Кстати, где он, твой Волков? – Ира вспомнила, что у нее тоже есть парочка вопросов к ней, и наступила пора их задать. – Что это он без тебя прогуливает?

– Он поехал насчет билетов узнать. Он же на каникулы к маме собрался, к той, которая его родила, – уточнила она.

– А ты? Вы же строили планы вместе поехать?

– Мало ли кто чего строил. Меня родители не отпускают, говорят, что это неудобно.

Несмотря на нетактичное замечание, Ира на нее не обиделась. Ее волновали другие заботы. Сегодня Егор приступил к занятиям на трапеции. Как он там?

– Классно! Слушай, так здорово снова почувствовать себя человеком, а не бревном, – счастливо рассмеялся Егор. – Трудно, правда, чертовски, нагрузка-то в основном на пресс. У меня потом руки так тряслись, что я мандарин не мог очистить. – Он окинул ее быстрым взглядом, и лицо его изменилось, стало каким-то напряженным. – А что это ты такая красивая сегодня? Неужели для меня?

– Угадал.

Ира действительно надела новую кофточку, о которой говорила Ане, постаралась с макияжем, подкрутила волосы. Ей казалось, что в этот особенный день все должно быть другим – прекрасным и праздничным.

– Спасибо. Мне приятно.

Ира решила, что лучшего случая ей не представится.

– Егор, как хочешь, а я должна тебе кое в чем признаться.

– Неужели речь пойдет о нашей любви?

– Ты все шутишь, а я серьезно. Я Аньке про тебя рассказала. Она меня к стенке приперла.

– Ну и ладушки. Я-то, грешным делом, подумал, что сумел тебя очаровать даже в таком полунормальном положении… – Взгляд Егора скользнул за ее плечо. – А вот и предки пожаловали, как всегда вовремя, – усмехнулся он и, не дав Ире испугаться как следует, сказал: – Папа, мама, познакомьтесь. Это Ира – мой друг.

– Тарасов, поставь сумки и приведи себя в порядок. В кои-то веки сын знакомит нас со своей прелестной подружкой… – услышала Ира и начала потихоньку краснеть.

– Не-не-не, мама, ты не поняла, не подружка, а мой друг, – внес маленькое, но существенное уточнение Егор и тут же все испортил: – Хотя идиот тот парень, который откажется от такой подружки.

Ира сощурила глаза на Егора, намекая, что он неисправим. А потом собралась с силами и повернулась. Неудобно было стоять спиной к родителям Егора.

– Совсем девушку в краску вогнали, – заметил добродушно высокий, статный мужчина. – Меня зовут Сергей Иванович, Ирочка. – Он улыбнулся, и Ира поняла, в кого Егор такой неисправимо обаятельный.

– А я твоя тезка – Ирина Петровна.

Тут у Иры не осталось сомнений, откуда в Егоре такая кипучая энергия. Вокруг яркой миниатюрной женщины жизнь била ключом.

– А теперь, дамы, оставьте-ка нас, мужчин, на пять минут одних, – попросил Сергей Иванович, и «дамы» дружно вышли.

– Ты извини меня, если я что-то перепутала в ваших отношениях, – без всяких предисловий сказала Ирина Петровна, взглянув на Иру. – Просто от Егора всю неделю только и слышно: Ира да Ира, вот я и подумала…

– Да что вы, Ирина Петровна, ничего страшного не случилось, – принялась заверять Ира, чувствуя, что опять краснеет.

Честно говоря, она приготовилась, что эти пять минут наедине с мамой Егора превратятся для нее в вечную пытку, но ее опасения оказались напрасными. Ирина Петровна принялась рассказывать ей, что они уже второй раз приезжают сегодня, что утром они присутствовали на занятии и что физиотерапевт, очень знающий и опытный специалист, сказал, что у них есть все шансы надеяться на полное выздоровление, но нужно запастись терпением.

– Ты ведь знаешь, что с ним? – спросила Ирина Петровна.

– Да, – тихо ответила Ира и потупила взгляд.

– Нам всем сейчас тяжело, но ему особенно. Егор ведь из тех, кто сам решает свои проблемы. Любая помощь кажется ему унизительной. Вот почему я безумно удивилась, когда он впервые упомянул о тебе.

«А уж как я удивилась, узнав, что он рассказывал вам обо мне!» – подумала Ира, но вслух призналась совсем в другом:

– Я случайно оказалась в тот день рядом с ним, Ирина Петровна.

– Для меня это была прекрасная случайность, Ирочка. Я рада, что мы познакомились, и рада, что у Егора появился такой замечательный друг.

Что Ира могла на это ответить? Только смущенно улыбнуться.

К счастью, открылась дверь, и Сергей Иванович сказал:

– Девочки приглашаются к столу, на свежую клубнику и шампанское.

– Приятный сюрприз, – шепнула Ирина Петровна Ире, – уходили дамами, а возвращаемся девочками.

«Какая волевая женщина», – восхищенно подумала Ира и улыбнулась Егору.

Спустя неделю Ире стало не до улыбок. Физиотерапевт ясно и четко сказал: «Запастись терпением». Егор оказался самым нетерпеливым в их дружной команде. Он, как Остап Бендер, хотел всего и сразу. И когда у него что-то не получалось, доставалось всем, и Ире в том числе.

Вот вчера, к примеру, она зашла навестить его перед художественной школой, и они чуть было не рассорились. И главное, началось все с мелочи.

– А что это ты с этим шарфиком не расстаешься? – спросил Егор после вполне любезного обмена приветствиями. – Может, это подарок Ильи?

– Сообразил на десятые сутки, – рассмеялась Ира и приподняла в воздухе тонкую ткань пестрой расцветки, чтобы еще раз полюбоваться.

– Между прочим, он тебе не идет, – заявил Егор, покусывая губу.

– А когда ты увидел его в первый раз, ты сказал, что он тебе нравится, – напомнила Ира, с недоумением уставившись на Егора.

– Не вижу никакого противоречия. Вещица китчевая, но цвета совершенно не твои, – наступал Егор, как тяжелый гусеничный танк. – Тебе нужна зеленовато-кофейная гамма под цвет твоих дымчатых глаз, а здесь оттенки голубого и серого.

– Тоже мне эстет выискался, – пробурчала Ира себе под нос, обиженная наблюдательностью Егора.

Шарфик на самом деле был изящным и стильным, но, к сожалению, он плохо сочетался с ее немногочисленным гардеробом, а теперь, как выяснилось, и с ее дымчатыми глазами.

– А ты думаешь, только твой Илья эстет? – сухо заметил Егор. – Так вот, ставлю тебя в известность, Ирочка, что вкус у человека – это как слух: он или есть, или его нет! У меня острый слух.

– Слушай, Тарасов, я понимаю, что у тебя плохое настроение, – сказала Ира вполне миролюбиво после того, как досчитала до десяти. – Тебя сегодня заставляли стоять на наклонной плоскости, это трудно и противно, когда тебя наизнанку выворачивает. Но мне совершенно неясно: чего ты на этот шарфик набросился?

Егор продемонстрировал ей свой классический профиль, отвернувшись к окну. «Нет, его лицо так и просится на бумагу, – подумала Ира. – Римский гладиатор, да и только!»

– Хорошо, – вздохнула она, – если он тебя так нервирует, я его сниму.

Она сняла шарф, убрала в сумку. Ей не хотелось ссориться с Егором, тем более что до Нового года оставались считаные дни. Она напомнила себе, что будет встречать праздник дома, в семейном кругу, а Егор здесь, в больнице. Правда, к нему приедут родители, привезут елку, накроют стол. Ира знала это из телефонного разговора с мамой Егора – они теперь регулярно перезванивались, – но больничная койка и есть больничная койка. И пока от нее никуда не денешься. И тут внезапно Иру осенило: Егор из-за Жанны переживает. Конечно! Столько времени прошло, а от нее ни слуху ни духу. А тут еще Ира шарфиком потряхивает и о своем Илье рассказывает. Разумеется, его это раздражает.