И снова пятница, тринадцатое... - Артамонова Елена Вадимовна. Страница 13

Таня вспоминала свою жизнь – образы детства, мимолетные ощущения, печальные и радостные события. В воспоминаниях не оставалось места для сестры-близнеца, это была обычная жизнь маленькой девочки – любимого и единственного в семье ребенка. Но откуда тогда взялась фотография, запечатлевшая двух девочек? Или это тоже иллюзия, созданная коварным двойником?

– Ты обманщица! Ты вообще не моя сестра, а самозванка! Убирайся! Я разгадала твой план!

Но дробь, выбиваемая мертвыми пальцами, не смолкала – она звучала отовсюду, становясь все громче и громче. Затравленный взгляд Тани упал на телефон. Почему она вдруг решила, что он смертельно опасен, что именно телефонный аппарат может принести ей гибель? Ну конечно, эту мысль тоже внушил ей зеркальный двойник, желая отрезать последний путь к спасению. Как утопающий за соломинку, девчонка схватилась за трубку…

– Мама! Мама, ты слышишь меня?!

Где-то звучала музыка, негромкие разговоры довольных жизнью людей, но вот этот радостный шум перекрыл голос мамы:

– Танюшка? Что случилось?

– Мамочка, дорогая! Я умоляю, прошу, заклинаю, скажи мне правду! Поклянись…

– Таня, Таня… Успокойся. Мы сейчас же приедем.

– Мама, скажи правду – у меня в детстве была сестра-двойняшка Катя? Она умерла? Утонула?

– Какая сестренка? О чем ты говоришь, Татьяна?

Пытаясь немного успокоить перепуганную неожиданным звонком маму, Таня взяла себя в руки, стараясь говорить спокойным тоном:

– Пожалуйста, не волнуйся, у меня все в норме, просто я хочу проверить одну догадку. Мама, умоляю, скажи правду, какой бы она ни была. Я уже взрослый человек и имею право все знать о нашей семье. Один человек рассказал мне, будто на свет появились две девочки-двойняшки, одна из них – утонула в возрасте пяти лет. Я видела фотографию – на ней изображены трое: ты, я и Катя. У нас с ней одинаковые лица.

– Не знаю, Таня, кто сказал тебе такую глупость, но этот человек – лжец, – твердо произнесла мама. – Кроме тебя, у нас с отцом не было детей. Я могу показать тебе свидетельство о рождении, записи в паспорте.

– Не надо. Слова достаточно. Значит, это была фальшивая фотография?

– Да.

Яростная дробь, выстукиваемая тысячами мертвых пальцев, оборвалась, в квартиру вернулись тишина и спокойствие. Попрощавшись с мамой, Татьяна спокойно положила трубку на рычаг. Небо за окнами начало сереть. Сначала робко, а потом во весь голос зачирикали воробьи. Утро нового дня избавило от страхов и сомнений. Расправив плечи, девчонка уверенно подошла к старинному комоду – целая и невредимая фотография, запечатлевшая счастливых родителей и единственную дочку, как ни в чем не бывало стояла на своем месте. Татьяна бережно взяла фото, отогнула гвоздики, фиксировавшие фотографию в рамке, – другого снимка там не было. Изображение сестер-близняшек растаяло как дым, сгинув вместе с другими ночными кошмарами.

«Это был сон, всего лишь кошмарный сон, – подумала Таня, осматривая ладонь, на которой не осталось даже следа от пореза. – Просто в пятницу, тринадцатого, мне пригрезился жуткий кошмар. Теперь все позади».

Ложиться спать уже не имело смысла – до звонка будильника оставалось не больше часа. Подумав, что еще успеет до отхода в школу просмотреть конспект по биологии, Татьяна двинулась к ванной комнате – прохладный душ мог вернуть ей бодрость и ясность мыслей. Стоя в маленьком коридорчике, девочка неожиданно представила своего белозубого двойника, скрывавшегося в бездне Зазеркалья. Конечно, это был всего лишь сон, но воспоминания о нем казались крайне неприятными. Разозлившись на собственные страхи, Татьяна резко распахнула дверь в ванную…

– Почему ты забыла меня, сестра? – прошелестел грустный голосок, а в глубине темного помещения на миг возникла нестерпимо тонкая девичья рука…

История третья

Семейка зомби

– Ладненько, мне пора! – заметив выползший из-за угла красный вагончик трамвая, Толик поправил лямку рюкзака, пригладил пятерней непослушные волосы. – До завтра! Кстати, а ведь здорово я вас подколол со светящейся маской, правда? Если бы ты слышала свой вопль со стороны, Китайгородцева!

– Я специально закричала, чтобы тебе подыграть.

– Ага. Примем эту версию в качестве официальной. Ну ладно, мне действительно пора.

Сорвавшись с места, Стоцкий побежал к трамваю, в последний момент запрыгнул в него, помахал рукой стоявшей на перекрестке компании. Настроение у Толика было прекрасное. Стоя у заднего окна вагона и глядя на удаляющиеся фигурки своих друзей, он вспоминал, какими испуганными и растерянными выглядели совсем недавно их лица. Как, оказывается, легко было напугать девчонок! Резиновая маска, пара банальных страшилок – и вот уже они визжат от страха и вздрагивают при виде собственной тени. Конечно, Толик Стоцкий не хотел никого пугать по-настоящему, но мальчишке льстило, что он находился в центре внимания одноклассниц, а потому он, как мог, старался их развлекать.

Вспоминая «вечер ужасов», Толик не смотрел по сторонам, а потому пропустил появление контролера. Вообще-то по вечерам билеты, как правило, не проверяли, но сегодня ведь пятница, да еще и тринадцатое число… Одним словом, сегодняшний вечер оказался неприятным исключением. Так что пришлось Толику довольно долго объясняться с теткой в оранжевой спецовке, и хотя все закончилось благополучно, настроение у него безвозвратно испортилось.

Выйдя из трамвая, приунывший Толик больше не вспоминал о своем маленьком шоу в особняке Тимошина, а думал о грядущем объяснении с отцом. Ведь домой он вернулся уже в сумерках, опоздав к ужину, а значит, его неизбежно ждет «серьезный мужской разговор». Отец никогда не прощал ему нарушений дисциплины, строго спрашивая даже за незначительные проступки.

Мальчишка поднялся по лестнице и остановился возле двери квартиры. Он очень живо представил себе лицо отца – то, как тот, нахмурив брови, смотрит на сына, молча дожидаясь объяснений, затем качает головой, слушая его жалкий оправдательный лепет… А впереди еще маячит опрос по ненавистной биологии, ехидные реплики Натальи Александровны и вновь, как следствие неудовлетворительной оценки, – суровый взгляд отца… «Это все дурацкая пятница, – подумал Толик, надавив на кнопку звонка. – Чудес в этот денек не происходит, а вот неприятности действительно случаются. И зачем только я затеял «кошмарные посиделки»?! Во всяком случае, их следовало закончить намного раньше, теперь проблем не оберешься».

Опечаленный любитель приколов все жал на кнопку и при этом был так поглощен своими мыслями, что не сразу усек странность происходящего – обычно дверь ему открывали почти мгновенно. Сережка всегда ждет возвращения обожаемого старшего брата и вихрем срывается с места, стоит только звякнуть звонку. Сегодня все было иначе…

– Ну же! Я пришел! Вы что, все уснули? – удивился наконец Толик.

Было слышно, как в квартире надрывается звонок, однако к двери никто не подходил. Возможно, Сережка действительно уснул, но в таком случае впустить в дом старшего сына вполне могла мама или даже сам отец. Толик безрезультатно продолжал давить на круглую оранжевую кнопку – с таким же результатом он мог бы звонить в дверь склепа, если, конечно, жилища мертвецов были бы оборудованы звонками.

Случайно пришедшее на ум сравнение со склепом очень не понравилось мальчишке – похоже, в последнее время он явно переборщил с ужастиками. Встревоженный Толик еще раз позвонил в дверь и наконец-то услышал за ней незнакомые, «деревянные» шаги, а спустя несколько мгновений щелкнул замок.

– Привет, – Толик постарался беспечно улыбнуться, вопреки всему надеясь, что гроза обойдет его стороной.

– Здравствуй, сын.

У мамы было странное лицо – равнодушное, холодное, чужое, да и голос изменился – стал хрипловатым, надтреснутым. Появление Толика не вызвало у нее ни радости, ни раздражения. Такая встреча вогнала мальчишку в пот: судя по всему, впереди его ожидали очень крупные неприятности.