Вдоль по радуге, Или приключения Печенюшкина - Белоусов Сергей. Страница 24

Вся компания, торопясь, поднималась вверх по бесконечной винтовой лестнице. Кобра передвигалась неслышно, похожая на ленту темной воды, текущую вопреки законам природы, снизу вверх. За ней еле поспевала Лиза, оскальзываясь на кривых, покрытых серо-зелеными пятнами плесени, ступеньках. Федя замыкал шествие, сапоги его скрипели так, что у девочки сжималось сердце.

Лестница вывела их на круглую площадку, от которой уходил вперед длинный, низкий, слабо освещенный коридор. Из глубины его доносилось равномерное уханье, перемежаемое тонкими всхлипами.

— С-с — стражник. С-с-спит, — чуть слышно прошелестела кобра. — С-с-стойте здес-с-сь и не шевелитес-с-сь.

Она стремительно протекла вперед, втягиваясь в коридор. Спустя мгновение, там послышался тяжелый удар, словно рухнул шкаф. Уханье и всхлипы оборвались. Тут же кобра появилась из коридора, застыла на краю и головой сделала жест: «За мной».

— Ты убила его? — прошептала Лиза.

— Собаке — собачья смерть, — тихо прокряхтел Федя с мстительной радостью.

— Очнетс-с-ся через пару час-с-сов, — прошипела змея. — За что его убивать? Такой же оболваненный, как и вс-с-се тут. Раньше с-с-са-довником в замке был.

Федя разулся, оставшись в грязноватых желтеньких носочках, зажал сапоги под мышкой, и герои неслышно двинулись по коридору. Лиза прижималась к стене, огибая незадачливого стражника. Лежащий, он казался девочке особенно громадным. По бокам коридора то там, то тут попадались низкие двери; в конце его — уже во всю высоту — тоже виднелась дверь. До нее оставалось несколько шагов, когда перед коброй вдруг выросла — откуда? — крыса Мануэла. Не боясь грозной змеи, она возбужденно жестикулировала передними лапками, коротко посвистывала, показывала на одну из боковых дверей.

Мудрая Лизина спасительница застыла на короткое время в раздумье, затем одним прыжком оказалась у входа, на который указывала крыса. Снова голубой луч вырвался из ее пасти, вновь расцвел и погас серебряный цветок, и дверь распахнулась. Змея опять поманила за собой Федю и Лизу и исчезла в открывшемся проеме. Но раньше нее туда успела прошмыгнуть шустрая Мануэла.

Лиза ахнула, увидев, что делается в камере, такой же, как ее собственная, только с маленьким оконцем. На полу, избитое и окровавленное, лежало существо, похожее на медведя с человеческим лицом. У рта его и на лбу темнели бурые следы запекшейся крови, перемешанные со смазанными пятнами грима. Из необъятных клоунских трусов, желтых, в ярких зеленых бабочках, был на боку выдран клок.

«Чемпион. Медведь и клоун. Звонить по телефону: раз, два, три и еще половинка», — вспомнила девочка надпись на глянцевом кусочке картона, лежащем где-то в невозможной дали, дома, на стеллаже, в ненужной родителям книге.

— Михайло! — шепотом воскликнул Федя. — Живой?! Кто ж его так? Лизок, пособи!

Девочка и домовой попытались приподнять несчастного, но тело его было тяжелым и непослушным, словно каменное. Федя припал ухом к груди клоуна.

— Вроде бьется, сердце-то, — объявил он неуверенно. — Но еле-еле, насилу услышал. Лечить срочно надо. Как же мы его поволочем, сердешного?

Кобра подползла к неподвижному телу. Голова ее застыла на миг у разбитого лица, стремительно вылетел из пасти раздвоенный язык и коснулся лба лежащего Мишки- Чемпиона. Федя и Лиза вскрикнули разом.

«Добила, чтоб не мучился! — мелькнуло в голове Лизы. — Ох, а я-то ей верила. Убийца!»

— Я бы на твоем мес-с-сте извинилас-с-сь, — раздался укоризненный шелест. — Разве не с-с-слышала, что змеиный яд — лучшее лекарс-с-ство от многих болезней? Взгляни.

Девочка даже не удивилась, что кобра прочла ее мысли. Маме и папе тоже часто удавалось подобное. Изумило ее другое. Клоун пошевелился, поднял переднюю лапу, сильно потер ею лицо, как бы разгоняя сон, и медленно поднялся.

— Как я здесь очутился? — промолвил он, недоумевая. — Надо же! Лизонька! Федя! Что тут происходит?

Домовой бегал вокруг медведя, хлопал его в восторге по коленям — выше не доставал, бормотал что-то радостно-неразборчивое. Узнав, кто его спасительница, Мишка благодарно поцеловал кончик хвоста кобры, поскольку рук у змеи не имелось.

Клоун, как выяснилось, тоже не пил ни газирона, ни негрустина — вообще никаких сладких напитков. Он работал под куполом цирка и безумно боялся растолстеть. Ведь вся техника рассчитана на определенный вес артиста.

Когда Мишка узнал о захвате Ляпусом власти в Фантазилье, он решил убежать в лес и там сколотить партизанский отряд из уцелевших от страшного зелья. Но в дороге был настигнут ударной группой голубых загрызунчиков, в жестокой неравной схватке перебил уйму нечисти, и последнее, что помнил — тяжелую сеть с грузилами, которой его спеленали, как младенца.

Компания — теперь их стало уже четверо — осторожно выбралась в коридор, и тут первой неладное заметила Лиза.

— Смотрите! — тихо воскликнула она. — А где же стражник?!

Тела бывшего стражника, обезвреженного коброй, в коридоре не было.

— Так… — сквозь зубы пробормотал Мишка. — Незаметно ускользнуть не удастся. Эй, вратарь, готовься к бою.

Беглецы перестроились. Клоун и кобра выдвинулись вперед, девочка очутилась в середине, Федя прикрывал ее сзади. Лиза, торопясь, не разбирая вкуса, проглотила зеленую таблетку. Так они оказались перед высокой дверью в конце коридора, и медведь резко толкнул ее от себя.

Войдя, девочка и ее друзья очутились в круглом, совершенно безлюдном зале. Из продолговатых окон, прижатых к самому потолку, синими глазами глядела на них ночь. Несколько светильников струили сверху желтоватый неяркий свет. Никаких других дверей, кроме той, в которую вошли герои, в зале не было.

— Ах ты, еж — переерш! — расстроился Федя. — Куда ж нам дальше теперь?

Металлический скрип раздался ему в ответ. Обернувшись, четверка беглецов увидела, что входная дверь захлопнулась сама собой, и линия, обозначавшая границы двери, медленно тает, сливаясь со стеной.

— Ну что, ребята? — донесся откуда-то из стены мягкий домашний голос. — Погуляли и хватит. Надо бы, наверное, сдаваться. А то вот-вот хозяин прибудет, увидит непорядок — рассердится.

Стены зала от половины высоты до пола провалились вниз, и оказалось, что они двойные. В образовавшемся пространстве по всей окружности между внутренней — исчезнувшей — и внешней стеной плотно стояла засада. Страшилища с оскаленными пастями, плоскими безносыми мордами, поросшие грязно-голубой шерстью, держали в лапах обнаженные сверкающие мечи. Лиза содрогнулась, впервые увидев голубых загрызунчиков, но воспоминание о проглоченной таблетке придало ей бодрости.

Чуть впереди страшилищ, лицами к беглецам, находились тюремщики: седой в фиолетовом плаще, краснобородый Бумби-Симпатяга и пошатывающийся, видимо, наскоро приведенный в чувство, садовник.

— Змею вообще можем отпустить, — спокойно продолжал седой. — У нас с ней много общего. Капюшон на голове кобры раздулся от ярости.

— Что ж ты дерзишь, Барбазин? — мягко укорил тюремщика клоун. — Ты ведь лучше всех в Фантазилье на саксофоне играл.

Слезы брызнули из глаз Чемпиона неудержимым потоком. Воздев передние лапы кверху и горестно мотая головой, он медленно приближался к бывшему саксофонисту. И вдруг неуловимым движением медведь схватил его за плечи, мгновенно раскрутил над головой и метнул в высокое окно.

В тот же миг кобра прыгнула вперед, тело ее чудовищной стальной пружиной обвило шеи двух рядом стоящих страшилищ и с силой столкнуло их головами.

Стук рухнувших тел и звон разбитого стекла послышались одновременно.

Бывший садовник, не дожидаясь посторонней помощи, упал на пол сам.

Осколки еще не успели коснуться пола, как Федя с диким воплем: «Навались!» кинулся в ноги одному из чудищ, стоявших сзади, и опрокинул его наземь.

Схватка завязалась не на жизнь, а на смерть. Лиза внезапно увидела, что на нее, перекосив рот и тускло отсвечивая металлическим панцирем, набегает Бумби-Симпатяга. В одной руке его блестела шипастая палица, другую в железной перчатке он уже занес над головой девочки.