Время звезд - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 17

– Бывает и так. Хочешь попробовать еще раз?

– Что? Да, сэр!

– Датч?

– Капитан, обычно это не в моих правилах, но тут особый случай.

– Хэл, устроишь его?

– Разумеется, капитан. Не думаю, что он так уж незаменим на своем теперешнем месте.

Улыбнувшись, капитан повернулся к астрогатору.

– У меня нет возражений, док, хотя это и дело Союза.

– Келли хочет испытать его. У них там нехватка людей. Однако, еще один момент. Джонс, у тебя были родственники в моем союзе?

– Мой дядя, сэр. Честер Джонс.

– Я служил под его началом. Надеюсь, ты унаследовал его способности к операциям с числами.

– Надеюсь, сэр.

– Посмотрим. А сейчас отправляйся к главному оператору компьютера – Келли.

Макс умудрился добраться до отсека управления ни разу не спросив дороги, хотя как он это проделал даже для него осталось загадкой.

9

Картограф Джонс

С изменением служебного статуса Макса, его социальные отношения с другими членами экипажа изменились не в лучшую сторону. Команда отсека управления считала себя элитой экипажа, что оспаривалось двигательной обслугой и вызывало негодование у стюардов. Макс обнаружил, что союз, в составе которого он был совсем недавно, заметно охладел к нему, а тот, в котором он пытался закрепиться, пока еще не принял его.

Мистер Джи просто-напросто не замечал его; похоже, что служебное продвижение Макса он рассматривает как вызов его самолюбию.

Первой задачей Макса было сменить рабочее тряпье на форму. Поскольку теперь его рабочим местом был отсек управления, то появляться там, да и в помещениях для пассажиров в особенности, в лохмотьях было просто недопустимо. Для оплаты выданной ему формы Макс был вынужден подписать долговое обязательство, подготовленное мистером Купером. К тому же ему предложили подписать обязательство, предусматривающее финансовое урегулирование отношений двух союзов, что он проделал с радостью.

Команда отсека управления на «Асгарде» состояла из двух офицеров и пяти матросов.

Это были астрогатор доктор Хендрикс, его помощник мистер Саймс, главный оператор компьютера Келли, картограф первого класса Ковак, картограф второго класса Смайт, а также операторы компьютера второго класса Ногуччи и Ланди. Здесь еще был и «Тюфяк» Беннетт, связист первого класса, и хотя его рабочее место находилось здесь же, в «беспокойной норе», в ее команде он не состоял: космический корабль находился в области приема радиоволн лишь в начале и конце путешествия. Беннетт выполнял функции секретаря капитана и его доверенного слуги, оправдывая свое прозвище тем, что большую часть времени проводил у себя в каюте.

Поскольку двигатели «Асгарда» работали не переставая, в отличие от стародавних ракет, у которых десять минут полета с ускорением сменялись неделями «свободного падения», вахты на «Асгарде» неслись круглосуточно. Для несения вахты экипаж располагал лишь двумя офицерами; недостачу вахтенных восполнял главный оператор компьютера Келли, регулярно заступающий ответственным вахтенным офицером. Остальной персонал заступал на вахту по четыре человека; различие между оператором и картографом было чисто формальным, когда во главе вахты стоял Келли.

Это была простая служба для всех, кроме Макса – во время вахты он проходил обучение. Каждые четыре часа службы сменялись таким же количеством свободных часов, за которые нужно было успеть поесть, отдохнуть и, наконец, выспаться.

Но это не смущало его; на вахту он прибывал раньше всех, а после смены его порой было не вытащить из отсека управления. Только много позже он понял, что с помощью такого сурового режима Келли пытался сломать его, обнаружить в нем слабость и, в случае неудовлетворительного итога испытаний, побыстрее избавиться от новичка.

Но не все вахты оказались настолько приятными. Первую же вахту Макс провел под начальством мистера Саймса. Войдя в отсек, он изумленно огляделся.

На всех четырех стенах находились необычайно чувствительные параллаксные фотокамеры. За пультом главного компьютера расположился Ланди; увидев Макса, он кивком головы приветствовал его. За пультом управления кораблем, лицом к входному люку, сидел мистер Саймс, никак не отреагировавший на приход Макса.

По всему помещению были расставлены приборы, часть из которых Макс знал по картинкам в книгах, остальные же были ему незнакомы – сигнальные и измерительные устройства, экран кормовой камеры, микрофоны системы оповещения, «бак» или верньерный стереограф, на котором фотопластинки снятые с параллаксных камер можно было сравнивать с картами, спектростеллограф, допплероскоп и множество других.

Над головой, над прозрачным куполом, была видна звездная вселенная. От изумления Макс опешил. Проживая в стальной утробе корабля, он не видел звезд; последний раз он наблюдал небосвод у себя на ферме.

– Эй, ты!

Встряхнув головой, Макс заметил, что мистер Саймс наблюдает за ним.

– Иди сюда. Разве ты не знаешь, как докладывать о своем прибытии вахтенному офицеру?

– Простите, сэр.

– Кроме того, ты опоздал. – По часам на пульте управления до начала вахты оставалось около пяти минут. – Прискорбно, когда команда заступает на вахту позже офицера. Как тебя зовут?

– Джонс, сэр.

Мистер Саймс хмыкнул. Это был краснолицый молодой человек, с тонкими рыжими волосами.

– Свари чашку свежего кофе.

– Слушаюсь, сэр. – Макс собрался было спросить где и как, но мистер Саймс вновь погрузился в чтение. К счастью Ланди кивком головы подсказал ему ответ на незаданный вопрос. За сейфом с картами Макс обнаружил кофейник с чашками, ложки, сахар и сливки.

Отдав приготовленный кофе мистеру Саймсу, он решил приготовить чашечку для Ланди. Оператор тихо поблагодарил его, и Макс рискнул сделать кофе для себя. Однако его остановил вопрос офицера.

– Что это, вечернее чаепитие? Джонс!

– Да, сэр? Приберите помещение. Похоже, что здесь побывал табун лошадей.

Отсек с виду был идеально чист, но все же Макс нашел несколько кусочков бумаги на полу. Затем он помог Ланди заменить пластинки в параллаксных камерах и наблюдал как тот устанавливает электронный таймер. Мистер Саймс самолично нажал кнопку готовность, что, похоже, было его единственной обязанностью за всю вахту.

Сменив пластинки, Ланди поместил их в «бак», снял показания и занес их в вахтенный журнал. Макс оказал ему в этом чисто формальную помощь, хотя и пополнил при этом свои знания. Затем он вновь принялся за уборку.

Это была долгая вахта. К ее концу от былого подъема чувств не осталось и следа.

Однако вахты с доктором Хендриксом и главным оператором Келли являлись прямой противоположностью. При Келли «беспокойная нора» была сосредоточением веселья: он вел себя как благосклонный тиран, кричал, изрыгал проклятья, ругал кофе и младший персонал. При нем Макс никогда не занимался уборкой, в его обязанности входило постоянное повышение своих знаний.

– Нам нечего делать здесь, – орал Келли, – пока не сядем на Планету Гарсона. Но это тебя не касается, парень. Когда мы будем там, ты будешь знать эту чертову «нору» лучше, чем твоя матушка знала твоего папашу. Иначе ты будешь сидеть здесь, в то время как твои дружки будут гулять по планете. Вытаскивай руководство по эксплуатации главного компьютера, сними заднюю крышку и разбирайся с проводами. Мне надоело твое праздное шатание.

Однако уже через десять минут Келли на коленях помогал Максу разбираться в сложнейших схемах.

Макс учился, во многом полагаясь на свою фотографическую память, но в еще большей степени, на знания, полученные от дяди. Келли был доволен.

– Думаю, ты поскромничал, когда говорил, что ничему не научился на «Тиле».

– Да, совсем немногому.

– Йоханссен был с тобою вместе?

– Да, – Макс молил Бога, чтобы Келли не называл больше никаких имен.

– Я так и думал. Эта квадратная башка и сам не может сказать сколько ему лет.

Однажды Келли доверил ему учебный ввод в компьютер параметров прыжка. Ногуччи работал с переводными таблицами, а сам Келли исполнял обязанности астрогатора, диктуя данные настоящего прыжка, совершенного «Асгардом». Программирование шло в устной форме, повторяя ситуацию, когда астрогатор работает в труднейшем режиме перед достижением пороговой скорости света.