Секрет зеленой обезьянки - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 10
Валерка уже ждал меня.
– Ну, здравствуй! – почему-то смущенно проговорил он.
– Привет, Валерочка! Как дела?
– У меня никаких дел! Зато у тебя...
– На этот раз я даже не пойму у кого...
– То есть?
– Сейчас все объясню. Ты знаешь, что Матильда в театре играет?
– Что? В каком театре?
– В антрепризе Меркулова!
– Как это?
– Ее пригласили сыграть роль в американской пьесе «Между двух огней», и сейчас она репетирует...
– Ты не врешь?
– Валер!
– Извини!
– Ну, так вот...
И я подробно рассказала ему обо всем происшедшем в последние два дня. Он глубоко задумался. Так глубоко, что я даже в нетерпении дернула его за рукав.
– Ну, что скажешь?
– Что скажу? Чихня это все! Полная чихня!
– Думаешь?
– Да. Ну кому вы с Мотькой могли понадобиться?
Тогда я изложила ему свои давешние соображения.
– Месть? Это мне в голову не пришло, – признался Валерка. – В этом что-то есть... Смотри, даже стихами заговорил... Да, вы многим насолить успели, хотя, если честно, на покушение тянет только красная иномарка. Сосулька – это бред! Ну ты сама представь себе – вечером в мороз кто-то сидит на крыше с сосулькой в руках и бросает ее вам на голову, прекрасно понимая, что если она кого и угрохает, то только одну из вас... Ну и кому это надо?
– Ты прав, конечно...
– А уж история с отравлением... От нее за версту несет театральщиной, причем дешевой! Ну, а в свете всего этого и наезд иномарки выглядит как-то сомнительно. А следовательно, все это просто цепь случайностей, которые твой детективный мозг сразу превратил в попытки убийства. Сама подумай, раскинь мозгами! Хотели бы они вас с Матильдой укокошить, неужто стали бы так глупо действовать? Да от вас бы давно мокрого места не осталось, от обеих... Так что, девчонки, спите спокойно...
В его словах была логика. И мне сразу стало легче. Но ненамного.
– Ты мне не веришь? И это можно понять, вы здорово испугались. Давай вот что сделаем, поедем сейчас к театру и при свете дня поглядим, как там у них обстоят дела с сосульками.
– Да ладно, не стоит...
– Почему? Проверить никогда не мешает! И потом все равно делать нечего, а... А расставаться неохота, – признался Валерка.
– И мне тоже, – улыбнулась я, растроганная его словами.
– Ну, где это было? У служебного входа или у центрального? – осведомился Валерка деловым тоном, как только мы оказались на месте.
– У служебного, конечно.
Служебный вход был с переулка, а центральный с одной из оживленных улиц московского центра. Мы сразу направились к служебному. Валерка встал на противоположной стороне и посмотрел наверх.
– Черт побери, – проговорил он, пристально вглядываясь в крышу. – А ведь и вправду не похоже, чтобы тут висела одинокая здоровенная сосулька! Смотри, крыша совсем чистая! Ночью не таяло... Какие-нибудь следы должны были бы остаться... Очень странно. Просто очень... Но с другой стороны, такой метод убийства мог выбрать только полный идиот! Кретин! Дебил!
– Слушай, Валер, а зачем полному идиоту, кретину и дебилу убивать кого-то из нас, а? Между прочим, среди тех, кого мы разоблачили, дебилов не было.
– Это точно. А впрочем, природа в наше время да еще в таком городе, как Москва, может любые шутки шутить, даже оставить одинокую сосульку на крыше модного театра. Такое объяснение, по-моему, ближе к истине, чем покушение на Мотьку...
– Валер, пошли посидим вон в том кафе, я приглашаю!
– Пошли, – легко согласился Валерка. – А то я чего-то замерз.
Кафе было новое, симпатичное, на пять столиков. Там аппетитно пахло свежими булочками и кофе. Мы повесили куртки на круглую стоячую вешалку и сели в глубине, подальше от двери. Кроме нас, в кафе никого не было. Мы пили кофе со сливками, ели чудесные булочки и болтали. Я рассказывала про Париж, про деда, которого Валерка обожал, ведь он был младшим сыном дедушкиного друга, знаменитого врача офтальмолога Уварова. А он рассказывал о своих родителях, о брате и его жене, одним словом, мы с наслаждением трепались. Никуда не спеша, ни за кем не гоняясь. Но вот в кафе появился народ – за соседним столиком теперь сидели две девицы, а за столиком у окна – немолодой мужчина. Девицы были модно одетые, хорошенькие и трещали без умолку.
– Я сейчас приду! – сказал Валерка, поднимаясь из-за стола, и направился за бархатную портьеру, где, очевидно, помещался туалет.
В ожидании его я невольно прислушалась к разговору девушек.
– Я сегодня вечером хочу на нее посмотреть, говорят это что-то! Я предпочитаю бывать на репетициях, видеть, так сказать, процесс. А то, что видишь на премьере... Нет, это совсем другое. Там все волнуются, переживают, кто-то к премьере еще не разыгрался, а на репетиции – все сразу ясно!
– Но говорят, Меркулов никого не пускает!
– Ничего, мне Коноплева обещала, что проведет! Я ей мозги запудрила, мол, жажду посмотреть на нее в процессе... Разумеется, про эту Матильду я ни словом не обмолвилась, прикинулась коноплевской давней поклонницей.
– Но она же и вправду отличная актриса!
– А кто спорит? Но только ее все уже знают как облупленную, а тут новое дарование...
Я замерла, так мне было интересно послушать, что говорят о Мотьке. Бойкая девица явно была журналисткой, пишущей о театре.
– Мне тоже очень хочется на нее поглядеть, – нерешительно начала вторая.
– Пошли со мной! Я скажу, что ты мой фотограф! Ты снимать-то умеешь?
– Еще бы! Здорово, ты настоящий друг, Ариша!
– Да ладно, подумаешь, большое дело!
– А Коноплева про эту Матильду что-нибудь сама говорила?
– Говорила, но как-то... Сказала, что девочка, несомненно, талантливая, но еще ничего не умеет!
– Наверно, так и есть. Пятнадцать лет девчонке всего!
– А, по-моему, она очень недовольна...
– Чем? – Тем что вокруг столько шуму, но не из-за нее, а из-за какой-то пигалицы! Тем более поначалу эту роль должна была играть Додонова, но, когда Меркулов эту Матильду увидал, он встал на уши и отказал Додоновой! Она была просто в ярости...
– Да? А этого я не знала. Он храбрый человек, Меркулов! Если девочка провалится...
– Если девочка провалится, ничего страшного не произойдет, ее просто заменит Додонова и будет торжествовать... А вот если девочка справится и добьется успеха...
– Тогда что?
– Тогда уж Додонова постарается организовать разгромные рецензии, это как пить дать!
– А откуда у нее на это бабки? За разгромные рецензии надо еще платить...
– Да нет, скорее платить надо за хвалебные, – усмехнулась Ариша, – а потом у Додоновой муж – богатенький Буратино, для нее это не проблема...
Тут вернулся Валерка, но я сделала ему знак молчать. Он кивнул понимающе и тоже навострил уши. Но разговор почти сразу перешел на какие-то неинтересные нам темы.
– В чем дело? – одними губами спросил Валерка и вытащил из кармана блокнотик и ручку.
Я написала: «Они говорили о Матильде и ее дебюте. Потом расскажу!»
Между тем к девушкам подсел высокий молодой человек, тоже с виду типичный газетчик, и они заговорили о новом спектакле Театра имени Маяковского.
– Ну? Что такое? – шепнул Валерка.
Я тихонько передала ему разговор.
– Ух ты! Матрена еще не сыграла ничего, а слава впереди нее бежит!
– А ты знаешь, как она играет? Обалдеть! Я вчера была просто в шоке!
– Что, здорово?
– Не то слово! Понимаешь, у нее каждая жилочка играет...
– Это все, конечно, интересно, но, боюсь, к нашему делу никакого отношения не имеет.
– У нас и дела-то нет, если честно, – заметила я.
Валерка задумался.
– А ты знаешь эту Додонову? – вдруг спросил он.
– Слышала вроде... Но не уверена. Фамилия просто знакомая. Но я могу спросить у мамы.
– И даже не знаешь, в каком театре она играет?
– Нет! А зачем тебе она?
– Ну, предположим, мне не нравится, когда опытные взрослые тетки организуют в печати травлю начинающего дарования!