Как перехитрить дракона - Коуэлл Крессида. Страница 17

А Камикадза на радостях пару раз прошлась колесом.

Но Стоик Обширный не собирался оставлять это просто так.

— ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, — заорал Вождь на Старого Сморчка, — ЧТО ИЗ-ЗАТВОИХ ГЛУПЫХ ПРЕДСКАЗАНИЙ МОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ СЫН И НАСЛЕДНИК ПРОШВЫРНУЛСЯ НА ИСТЕРИЮ И ОБРАТНО, ЧУТЬ НЕ СЛОЖИЛ ГОЛОВУ В НЕРАВНОЙ БИТВЕ С НОРБЕРТОМ СУМАСБРОДОМ И СТОЛКНУЛСЯ ЛИЦОМ КЛИЦУ СО ЗЛОКОГТЕМ? И ВСЁ ЭТО ВПУСТУЮ????

— Нет, Стоик, не в пустую,— возразил Старый Сморчок. — Если ты послушаешь хоть секунду, я тебе всё объясню. Предсказание будущего — дело очень сложное, а глядя в огонь ...

— Так болеет Рыбьерог Змеепатитом или нет? — перебил его Стоик.

— Нет, — признался Старый Сморчок.

— ЗНАЧИТ, ЭТОТ ПОХОД БЫЛ ЗАТЕЯН ВПУСТУЮ! — взревел Стоик Обширный.

— Папа, не наседай на Старого Сморчка. — сказал Иккинг. — Ну зачем тратить время на раздоры, когда всё кончилось хорошо?

Иккннг было рассмеялся, но ни с того ни с сего поперхнулся смехом, а левая рука его вдруг онемела.

— Я руку не чувствую, — испуганно проговорил Иккинг.

Потом онемела и правая рука.

Иккинг весь день чувствовал, что ему непривычно жарко, но сейчас он ощутил, как всё его тело начало гореть, словно охваченное огнем. По лицу его заструился пот, от плеч и груди повалили густые клубы пара.

Тело Иккинга Кровожадного Карасика III стало будто деревянное, глаза уставились в пустоту и налились кровью, и он без чувств рухнул на кровать, где всего несколько минут назад лежал Рыбьеног.

19. ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА

Иногда только в Последней Главе становится ясно, для чего НА САМОМ ДЕЛЕ был затеян Грандиозный Поход.

Лицо Стоика, пунцовое от гнева, мгновенно побелело от ужаса.

— Злокоготь... — в страшной муке прошептал Стоик Обширны йи торопливо под хватил о цепеневшего сына. — Клянусь Одином, Фрейей и Волосатыми Кулаками Тора, Злокоготь всё-таки задел его своим Леденящим Пламенем... А всё из-за этого пустого, никому не нужного похода неизвестно за чем!

Огромный и лохматый, Стоик Обширный ударился в слезы.

— Ох, Стоик, разрази тебя Тор! — вскричал Старый Сморчок и непочтительно оттолкнул Стоика с дороги. — Да ЗАТКНИСЬ же ты хоть на минуту и выслушай меня! Не так уж я плох как предсказатель. Злокоготь тут совершенно ни при чём, — Он пощупал Иккингу пульс, заглянул под веки, постучал по одеревеневшей, как бревно, груди.. — Это ЗМЕЕПАТИТ!

Стоик попятился.

— И что этозначит? — прошептал он, еле шевеля побелевшими губами.

— Это значит, — ответил Старый Сморчок, — что когда предсказываешь будущее по пламени, очень трудно отличить одного маленького пацаненка от другого, и оказывается, что Гадючка Отравная укусила не Рыбьенога, а ИККИНГА. Вот Змеепатитом и заболел не Рыбьеног, а ИККИНГ. А это значит, что поскольку сейчас...

С этими словами Старый Сморчок пошарил у Иккинга за пазухой, надеясь отыскать Картошку, но вместо нее извлек тикающую Железную Штуковину. Он посмотрел на цифры и покачал головой.

- Увы, уже без пяти десять утра Пятой Пятницы! — продолжил Старый Сморчок и осторожно положил Железную Штуковину на кровать рялом с Иккингом. — А это значит, что твоему сыну Иккингу осталось жить ровно пять минут.

Старый Сморчок хихикнул. Казалось, страшная угроза ничуть его не беспокоит.

— А значит, у нас осталось очень мало времени на то, чтобы применить противоядие. Но, к счастью, — тоном заправского колдуна заговорил Старый Сморчок, — к счастью, твой сын, совершив, как ты выражаешься, никому не нужный поход неизвестно за чем,принес не-обходимое противоядие. Камикадза, где Картошка? У Иккинга ее нет... Где она, у тебя?

Камикадза побелела, как спина Одноглаза, и покачала головой.

— Картошки... нету, — пролепетала она.

Старый Сморчок в ужасе разинул рот.

— КАРТОШКИ НЕТУ ?! - возопил он. - КАК ЭТО — КАРТОШКИ НЕТУ?! ВЫ ЖЕ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ЕЕПРИВЕЗТИ!!!

Камикадза опять покачала головой.

— Картошки нету, — еще тише прошептала она.

— Но я был в вас уверен,— прошелестел Старый Сморчок. — Я не сомневался, что вы привезете Картошку... Всё, больше яникогда не буду верить тому, что пророчествуют эти проклятые языки пламени... Они мне ТОЧНО рассказали, что вы ее добудете...

— Мы ее и вправду добыли, — пролепетала Камикадза, — А потом ее сожрал Злокоготь.

— Ох, боже мой! — ахнул Старый Сморчок, КАРТОШКИ НЕТУ.

И вдруг перед Старым Сморчком промелькнули все его девяносто три года до единой секунды. Тело его обмякло и сморщилось, как осенний лист.

Когда Иккинг в лодке оплакивал Рыбьено-га, он не знал, что ему пришло время оплакивать самого себя.

Потому что именно Иккинга, а не Рыбьенога давным-давно, во время бегства из Форта Жестокуса, ужалила Гадючка Отравная.

И теперь именно Иккинга, а не Рыбьенога отделяли от смерти считаныс минуты.

— ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ? — взревел Стоик Обширный. — Какие еще существуют лекарства? Другие противоядия?

Старый Сморчок покачал головой:

— Картошка — это единственное лекарство от Змеепатита.

— Я ПРИВЕЗУ ЭТУ ТРЕКЛЯТУЮ КАРТОШКУ! — закричал Стоик Обширный, взмахнув мечом. Он до последней минуты оставался Человеком Действия, — СКАЖИ ТОЛЬКО, КУДА ИДТИ И СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ У МЕНЯ ОСТАЛОСЬ!

— Ближайшая Картошка, - печально проговорил Старый Сморчок, — растет приблизительно в трех с половиной тысячах миль отсюда, в далекой стране, которую те, кто в нее верит, называют Америкой. А у тебя осталось... — Он посмотрел на часы, стоявшие возле Иккинговой постели. — ровно три минуты.

Даже Стоик осознал, что задача эта не из легких.

Он стал кругами ходить по комнате, дергая себя за бороду.

Старый Сморчок, Камикадза и Одноглаз сидели у постели Иккинга.

Даже Одноглаз не радовался, что на свете станет одним человечишкой меньше.

Из его единственного глаза выкатилась большая прозрачная слеза. Она потекла по Саблезубому Клыку и плюхнулась наземь.

Тело Иккинга одеревенело, раскраснелось от жара и было горячим, как кипяток. Беззубик лизал его пылающие щеки, пытаясь охладить их.

— ЗЛОКОГОТЫ — вскричал Стоик Обширный. - Я ВЫСЛЕЖУ ЭТОГО НЕГОДНОГО ДРАКОНА ИСИЛОЙ ОТБЕРУ У НЕГО КАРТОШКУ!

— Ты хочешь найти Злокогтя в безбрежных просторах океана, в бездонной морской пучине? — устало проговорил Старый Сморчок, снова поглядев на часы. — За ДВЕ минуты? Смирись, Стоик, — прошелестел Старый Сморчок. — То, о чём ты говоришь, не просто не-ВЕРОЯТНО... Это не-ВОЗМОЖНО...

Рыбьеног забился в тень и внимательно всматривался в лицо друга.

Иккинг старался что-то сказать, но одеревеневшие, пылающие губы не могли произнести ни звука.

Он очень походил на Злокогтя, когда тот в Угрюмом Море пытался заговорить с Иккин-гом.

— ...Рели ня... — в отчаянии лепетал Иккинг. — РЕЛИ НЯ! — Он попытался на что-то указать, но оцепеневшие пальцы не слушались хозяина.

Старый Сморчок потрепал его по руке, смочил лоб холодной водой. Плечи Стоика содрогались от рыданий.

- РЕЛИНЯ! — снова воскликнул несчастный Иккинг.

Рыбьеног попробовал понять, куда указывают глаза друга. Они смотрели куда-то на стул у двери.

На этом стуле лежала меховая куртка Иккинга, его шлем, лук и стрелы, которые он бросил туда, ворвавшись в дом.

— Осталась одна минута, — прошептал Ста-рый Сморчок.

— РЕЛИИИИ НЯ! — в отчаянии выкрикнул Иккинг.

Иногда только Настоящий Друг может попять, что ты хочешь сказать.

Человек, который долгое время пробыл с тобой плечом к плечу, внимательно прислушивался к твоим словам и старался вникнуть в их смысл.