Ведьмы - Даль Роальд. Страница 8

Я хотел бы научить белых мышек ездить верхом на белых крысах, которые носились бы по сцене, как лошади, в бешеном галопе, круг за кругом. В мечтах я уже видел себя путешествующим на поездах первым классом по всему миру вместе со своим прославленным цирком. Наша труппа даёт представления повсюду и даже выступает перед королевскими семействами.

Мы с Мэри уже добились кое-каких успехов, как вдруг я услышал голоса. Они звучали где-то за дверью, но становились всё громче. Шум нарастал, как будто множество сильных глоток производили его. Среди общего гула я расслышал голос ужасного мистера Стрингера, директора отеля.

— Господи, помоги мне, — прошептал я.

И ширма меня спасла. Я весь сжался, подглядывая за происходящим в щёлочку между двумя складными створками. Мне было видно почти всё пространство огромного зала, но сам я оставался в укрытии.

— Ну вот, милые леди, надеюсь, здесь вам будет удобно, — произнёс директор, появляясь в дверях в своём чёрном фраке. Он с важностью развёл руками, словно приглашая столпившихся дам войти. — Если вам что-нибудь понадобится, — продолжал он, — немедленно дайте мне знать. После окончания вашей встречи на Солнечной веранде для вас будет сервирован чай.

Поклонившись, директор удалился, а в комнату стремительным потоком хлынули представительницы Королевского общества за предотвращение жестокости к детям. Все они были одеты в красивые платья, а их головы украшали прелестные шляпки.

Собрание

И хотя директор вышел из зала, я не очень-то беспокоился. Что может быть лучше, чем оставаться в помещении, заполненном милыми дамами, озабоченными вопросами жестокого обращения с детьми? Вообще-то я мог бы и заговорить с ними и даже попросить их посетить нашу школу — чтобы они увидели, как там обстоят дела. Они могли бы оказать нам кое-какую помощь.

А между тем леди всё входили и входили, непрерывно болтая о чём-то. Они толпились в проходах между рядами, отыскивали свои места, и отовсюду слышались их возгласы:

— Иди сюда, садись со мною рядом!

— Милая, дорогая!

— О, привет, Беатрикс! Я тебя не видела с нашего последнего собрания!

— Какое у тебя прелестное платье!

Я всё же решил, что останусь в своём укрытии, пусть они проводят собрание, а я буду тихонько дрессировать мышек. А пока я наблюдал за дамами, подглядывая в щёлку ширмы. Сколько же их здесь? Я прикинул, что не менее двух сотен.

Они все словно стремились устроиться как можно дальше от сцены. Я обратил внимание на одну из них, в крохотной зелёной шляпке, она тоже примостилась где-то в последнем ряду зала. Эта леди непрерывно почёсывала свою шею. Меня удивило, что она буквально не опускала руку, а всё время скребла свою шею и волосы над ней. Если бы она только знала, что за ней наблюдают, она бы, наверное, очень сконфузилась. Может быть, она страдала от перхоти?

И вдруг я заметил, что ещё одна дама в последних рядах занята тем же. И ещё одна! Боже, и ещё! И ещё!

Оказывается, очень многие сидели, почёсываясь. Некоторые из них скребли свои волосы, как сумасшедшие, другие чесали свои шеи и затылки. Я даже подумал о блохах и вшах. У нас в школе был один неопрятный мальчик Эштон, так его заставили промыть волосы скипидаром, и ничего такого с ним не случилось, зато голова у него стала чистой. Меня уже начала беспокоить эта всеобщая страсть к почёсыванию.

Ужасно забавно наблюдать за человеком, который делает что-то не совсем пристойное и не подозревает, что кто-то его видит. Ведь беспрерывно почёсывать свою голову на людях не будешь, это не очень приятное зрелище.

И тут произошло нечто потрясающее. Одна леди, скребя свою голову, запустила пальцы прямо под волосы. И при этом копна волос на её голове слегка приподнялась! И тут я догадался, что под волосами леди почёсывает свой череп.

На ней был парик! И руки — в перчатках! Почему я раньше этого не заметил! Я окинул быстрым взглядом всё собрание, и вдруг в глаза мне бросилось, что все дамы — в перчатках.

Кровь в жилах моих заледенела. Меня била мелкая дрожь. Я с ужасом оглядел весь зал для игры в мяч, в надежде найти хоть какую-нибудь дверь, чтобы выскользнуть отсюда незамеченным. Но никаких других дверей не было!

Может, попробовать выскочить из-за ширмы и стремительно рвануть к главному выходу? Но двери уже закрыты, и возле них какая-то женщина! Тут я увидел, как она наклонилась и связала ручки дверных створок металлической цепочкой.

«Спокойно, — сказал я себе. — Ведь тебя ещё не заметили. Им просто незачем заглядывать за эту ширму».

Но я прекрасно понимал, что малейший звук выдаст меня. Тихое покашливание, шмыганье носом или ещё что-нибудь подобное — и я в лапах этих двухсот существ! На миг мне показалось, что я теряю сознание. Сколько всего сразу на меня свалилось! Разве под силу одному мальчику справиться с этим?

Но когда я понял, что мне отсюда не выбраться, я улёгся на ковёр и притих. Слава богу, что меня скрывала ширма! Вокруг стояла абсолютная тишина. Преодолевая свой страх, я всё же взглянул в щёлочку ещё раз и увидел, что...

Поджаренный, как лепёшка

Я увидел, что все женщины, то есть все ведьмы, сидели на своих местах и смотрели, словно загипнотизированные, в одну точку.

На сцене кто-то появился. Это тоже была женщина. Сначала меня поразили размеры её тела: она была очень маленького роста, не более чем четыре с половиной фута! [3] Она показалась мне молодой, лет двадцати пяти, и очень симпатичной. На ней было элегантное чёрное платье, спускавшееся до полу, и тёмные длинные, почти по локоть, перчатки. В отличие от всех присутствовавших, шляпу она не носила.

Она совсем не походила на ведьму. Но всё же это была настоящая ведьма! Иначе что бы она делала здесь? И почему, чего ради собравшиеся смотрят на неё с благоговейным ужасом и восхищением?!

И тут леди, стоявшая на сцене, неторопливым движением поднесла руки к своему лицу. Я заметил, что её затянутые в перчатки пальцы словно отстегнули что-то за ушами. И вдруг, о ужас! Она потянула себя за щёки и сняла с головы своё лицо! Теперь её прежде хорошенькое личико болталось у неё в руке. Да это была маска!

Сняв её, ведьма оглянулась и бережно положила на маленький столик, стоявший позади, а когда снова повернулась, я зажал себе рот руками, чтобы от ужаса не закричать.

Нечто, напоминавшее лицо, было высохшим, сморщенным, измятым, словно промаринованным в уксусе, и имело отвратительный вид. И вообще производило впечатление разлагающейся, гниющей материи.

Особенно мерзко выглядело это нечто по краям, впрочем, и рот, и щёки были тоже отвратительны. Мне даже показалось, что кое-где её новое лицо потрескалось и словно изъедено червями.

Иногда, стоит чего-то испугаться, и вас словно парализует. И это случилось со мной сейчас. От ужаса я не мог сдвинуться с места. Я словно оцепенел. Я не мог пошевелиться, а мой взгляд был прикован только к лицу этой женщины. Но вот что поразило меня больше всего — это змеиный взгляд, которым она злобно окидывала всё собрание.

Я, разумеется, сразу догадался, что передо мной сама Великая старшая ведьма. Понял я и то, почему она носила маску. Ведь в своём естественном обличье она вряд ли смогла бы показаться на людях или, например, заказать номер в отеле. Любой, увидевший её, от страха с воплем тотчас убежал бы.

— Двери! — приказала Великая старшая ведьма голосом, который заполнил собой всё свободное пространство и эхом отлетел от стен. — Двери на засове? Цепи закреплены?

— Да, ваше величество! — отозвался чей-то голос.

Сверкающий змеиный взгляд немигающих глаз, глубоко посаженных на её источенном червями лице, скользил по сидевшим перед ней ведьмам.

— Можете снять перчатки! — приказала она.

Я явственно услышал в её голосе тот металлический призвук, который поразил меня в голосе незнакомой леди, стоявшей тем вечером в нашем саду, под каштаном, на котором я сидел. Её голос скрипел и дребезжал, и в то же время она как будто порыкивала, а в некоторые мгновения — и взвизгивала.