Эзумрит - Некрасова Анна. Страница 8

– Пат, – тихо позвала она.

Парень остановился и потухшими глазами посмотрел на нее.

– Что, ты передумала? – без надежды спросил он.

– Нет, но…

Он опустил голову и пошел дальше.

– Пат, подожди! – срывающимся голосом крикнула Тамея. – Я согласна!

Не оглядываясь, он махнул рукой и скрылся в зарослях капельника.

– Рока, ты свидетель. Я просилась к Пату в жены, он не взял, – пробормотала Тамея и вдруг затряслась – то ли от смеха, то ли от плача.

Сильное душевное напряжение сменилось приступом безудержного хохота вперемежку с бурными слезами. Рока растерянно смотрела на подругу и терла лоб. Только теперь она ощутила, как сильно чесалось секретное пятно, из нежно-розового превратившееся вдруг в зеленое с фиолетовыми разводами. Тамея увидела лоб Роки и зашлась в новом приступе хохота.

– Рока, мы обязательно намажемся твоей краской! Обязательно! – хрипела она, согнувшись пополам.

В деревне царило радостное возбуждение. Усталые, осунувшиеся лица хуттинцев то и дело озарялись улыбками. Во дворе Тамею поджидала Хида. Темные круги под глазами выдавали, сколько волнений пережила она за эту ночь. Ведь если бы Пат не объявился, винили бы их семью. Онсида в ожидании внучки стояла, опершись на калитку. Она казалась постаревшей на полвека.

– Иди домой. Я сведу пятно, – глухо сказала Соха, встретив Року.

– Бедная Онсида, – тихо пробормотала Хида, уверенная, что Тамея ее не слышит. – Нынешняя ночь напомнила ей время, когда так же искали Турию.

Тамею так и подмывало расспросить мать, что она знает об этом случае, но язык не ворочался от усталости, а ноги едва донесли ее до кровати. Спала Тамея на этот раз без снов, а в полдень ее разбудила Хида.

– Дочка, – ласково сказала она, – я знаю, что ты еще не отдохнула как следует, но деревне нужна рыба.

Глава 3

Предзнаменование

Тамея закинула сеть на спину и побрела к реке. Глаза от солнца болели и слезились. Над водой, сверкая серебристыми крылышками, носились тризики, легко колыхался ветродуй, и только брошенные на берегу факелы, как шрамы на коже, напоминали о минувшей ночи. Тамея подобрала их и зашвырнула далеко в кусты. На душе сразу стало легче. Раздевшись и подхватив сеть, она медленно вошла в воду. Не успела Тамея окунуться, как рядом возникла голова Руи.

– Что ты мне принесла? – спросила речная подруга.

– Ой, Руя, мы еще не завтракали! Мама печет лепешки, после обеда принесу. – Тамея вымучила улыбку.

– Но ты обещала! – раскапризничалась Руя.

– Говорю тебе: лепешек пока нет. Я сама еще ничего не ела! – Не выспавшись, Тамея чувствовала себя раздраженной. – Если не хочешь, можешь не помогать мне с рыбой!

Она забросила сеть, но замах получился слабым, и сеть плюхнулась совсем близко. Руя тут же бесшумно скользнула в глубину, и вскоре девушка вытащила из реки большой улов. На берегу она связала концы сети так, что получился огромный куль, перекинула его через плечо и понесла в деревню. Крупные рыбины отчаянно бились у нее за спиной.

– Не забудь про лепешки! – донесся ей вслед истошный вопль Руи.

Тамея высыпала улов на траву у своего дома и, выбрав самую жирную рыбину, бросила ее в корыто с водой. Пока она развешивала сеть для просушки, почти всю рыбу, оставленную за оградой, уже разобрали хуттинские хозяйки.

– Ну что, Тамея, тебе на редкость повезло, – послышался вдруг дребезжащий голос. – А если бы Пат не вернулся, как бы ты людям в глаза смотрела? Глянь, какая краля выискалась, чуть парня не сгубила!

За изгородью, руки в боки, стояла Арда.

– Арда, ты почему рыбу у Дэвики и Агги не берешь? Зачем сюда притащилась? – недовольно спросила Тамея.

– К ним, конечно, ближе, только девчонки еще не вернулись. Им ведь не помогают, как некоторым! – Арда усмехнулась.

– Ты рыбу взяла? Вот и проваливай!

После обеда, завернув в широкий лист три лепешки, Тамея снова отправилась к реке. Счастью Руи не было предела. Тамея похлопала подругу по скользкому холодному плечу и улеглась спать в тень под кустами капельника. Руя пристроилась рядом и, глотая лепешки, принялась рассказывать историю, которую не успела закончить накануне. Под мелодичное журчание ее голоса Тамея спала долго и почти без снов. Только один раз ей привиделось, будто из реки выполз огромный полосатый червь и, уставившись на нее желтыми глазами, сказал: «Я люблю тебя, Руизра!» Тамея вздрогнула и проснулась.

– А я и говорю: «Жаль, но я не могу ответить на твое чувство. Тот, кого я полюблю, будет совершенно особенный!» – говорила водяная дива.

– Если ты будешь такой разборчивой, – потянувшись и зевнув, сказала Тамея, – останешься одна!

– А ты не боишься быть слишком разборчивой? – спросила Руя. – Или ты думаешь, я не поняла, почему вчера этот мальчик пришел топиться?

Тамея не ответила.

– Я его видела, – вдруг призналась Руя. – Но я его и пальцем не тронула! Парня выловили рыбаки из того города. – Руя указала на Тмирос. – Потом он попал к старику, высокому такому, с длинными белыми волосами и белой бородой. Он колдун.

– Колдун? – встрепенулась Тамея. – А добрый или злой?

– Не знаю.

– Главное – он не причинил вреда Пату, – задумчиво пробормотала она.

Сильный голод вынудил Тамею вернуться в деревню. В воздухе носились запахи тушеной, жареной и вареной рыбы. С пастбища, словно оранжевая река, величаво ступая и отмахиваясь хвостами от надоедливых насекомых, возвращались даданы. Впереди стада не менее величаво вышагивал старый пастух Берк. Позади, перекинув длинные прутья через плечо, брели братья Зайн и Шур, оба высокие и крепкие, с выгоревшими почти добела волосами.

– Пусть праздник, Там! – завидев ее, хором поздоровались юноши. – Придешь вечером на плешь?

Плешью в деревне называли пустырь за околицей, где устраивались танцы под незатейливые мелодии, которые наигрывал на дудочке Шур.

– Обязательно придем! – Из-за кустов морщиницы показалось веселое лицо Роки. На ее лбу виднелся бледно-зеленый контур сведенного пятна.

– Я зайду за тобой, – бросила Тамея подруге и поспешила домой.

Хида подала восхитительную рыбу, которую запекла на углях, завернув в листья радужника.

После ужина, когда Тамея в своей комнате пыталась деревянным гребнем пригладить спутанные волосы, Лав прибежала от молочницы.

– У дадан молоко кислое, – сообщила она, со стуком поставив пустой кувшин на стол.

– Как кислое? – удивилась Хида.

– Так. Начали доить. Нуам, как обычно, выпросил у матери кружку молока, а оно кислое. Взяли у остальных – тоже кислое!

– Ай-ай-ай, – покачала головой Хида. – Заболели, видно, чем-то.

– Ага, – подтвердила Лав. – Тутрен за Сохой послала.

– Чем же вас кормить? – озадачилась Хида. – Прибежите после гулянок голодные!

– Свари яйца, – выглянув из комнаты, предложила Тамея.

– В самом деле! Лав, сбегай-ка, принеси по два вам с сестрой.

Тамея, заплетая косу, слышала через распахнутое окно, как мать во дворе рассказывала отцу, что даданы заболели и без молока будет туго.

– Говоришь, кислое? – Перласа, похоже, это известие встревожило. – А яйца? Яйца таток проверила? – На этот раз сомнений не оставалось: отец сильно взволнован.

Тамее показалось, что мать тихонько ахнула.

Девушка выскочила во двор. Побледневшая Хида взяла у Лав яйцо и безжалостно разбила его о камень. По воздуху разнеслось зловоние.

– Фу, – сморщила нос Лавидия. – Что это?

Хида и Перлас с тревогой переглянулись.

– Оно что, протухло? – не унималась Лав. – Но этого не может быть. Яйцо было еще теплое, когда я достала его из-под татки с зеленым крылышком!

Хида молча разбила еще одно яйцо – та же нестерпимая вонь. Она размахнулась третьим.

– Не надо, – остановил ее Перлас. – Остальные тоже, скорее всего, тухлые.

– Татки тоже заболели? – спросила Тамея и отчего-то почувствовала себя очень глупой.