Изумрудный дождь - Кузнецов Юрий Николаевич. Страница 57

Кау-Рук ловко разрядил обстановку, грозно скомандовав:

— Юнга Крис Талл! Как капитан судна приказываю идти спать!

— Есть идти спать! — ликующе отрапортовал юнга и убежал выполнять приказ. На этом и закончилось вечерне-ночное совещание представителей двух планет.

Кау-Рук и Зор решили вернуться на яхту, несмотря на все уговоры хозяев фермы остаться ночевать в доме.

— Нужно сменить Кагги-Карр на её посту вахтенного матроса, — отшутился штурман. — Дисциплина на судне — прежде всего!

Ворона одобрила про себя их поступок, с удовольствием поменяв свой наблюдательный пункт на уютное гнёздышко в свёрнутой бухте пенькового троса. А капитан и матрос заняли свои места на откидных койках.

На воде

Весь следующий день был посвящён сборам в дорогу. Миссис Анна хлопотала у плиты. Она напекла такое неимоверное количество любимых Крисом пирожков с маком, что их хватило бы накормить целую ораву голодных, как галчата, мальчишек. Крис был на седьмом небе от привалившего ему счастья участвовать в экспедиции. Он как угорелый метался между фермой и катамараном.

Мальчишка ухитрился почти одновременно уронить на кухне блюдо с очередной порцией пирожков, ловко выбив его из рук бабушки, прищемить хвост кошке, которая опрометчиво хотела выскочить из дома вместе с ним, и устроиться отдохнуть на минутку именно на той бухте троса в рубке яхты, где безмятежно дремала Кагги-Карр. Ворона, не разобрав спросонья, что на неё упало, всё-таки решила постоять за себя. Она ущипнула клювом что-то мягкое, и мальчик мгновенно взвился вверх, как реактивный. Рубка не была рассчитана на такие акробатические номера, и Крис заработал себе шишку на затылке. Это немного охладило его пыл, и мальчик решил присоединиться к деду и рамерийцам, обсуждавшим маршрут плавания. В дело пошёл школьный атлас Криса. Сухопутный способ передвижения на катамаране по густонаселённой местности привлёк бы нежелательное внимание к экспедиции. Оставался только водный путь. Благодаря воздушной подушке «Арзак» мог воспользоваться любой речушкой. Все реки впадают в море, поэтому рано или поздно яхта сможет добраться до Мексиканского залива.

Ближайшей рекой, до которой было решено добраться, не привлекая любопытных взглядов, была Смоки-Хилл. Сливаясь ещё с несколькими реками, она превращается в реку Канзас. Та, в свою очередь, вливается в Миссури. А дальше уже, наверное, любой школьник, даже тот, который не очень-то дружит с географией, знает, что Миссури впадает в Миссисипи. Их общая длина — больше 6000 километров.

Крис сообщил об этом представителям Рамерии. Что-что, а уж географию любой мальчишка, желающий стать путешественником, должен уважать.

Из Миссисипи же — прямая дорога прямо по Мексиканскому заливу до предполагаемого местонахождения капитана Блека. Штурман Кау-Рук даже знал точные координаты места, где потерпел кораблекрушение Чарли.

Их на всякий случай запомнил Грау и сообщил ему.

За хлопотами день пролетел незаметно. К вечеру всё было готово к отправлению. Решили отправиться в путь с утра пораньше. Крис думал, что ему будет и не уснуть, но едва его голова коснулась подушки, как глаза сами собой закрылись. И вот мальчик стоит уже на мостике яхты, которая на всех парусах мчится к коралловому рифу, где нашёл приют Чарли Блек. Он проглядел уже все глаза в ожидании заветного паруса.

Вдруг под днищем катамарана что-то заскрежетало, весь корпус затрясся, как в лихорадке, а вместе с ним и юнга Крис Талл.

«Наскочили на риф!» — в ужасе сообразил мальчик.

— Аврал! — что было сил закричал он. И… проснулся от собственного вопля. А возле кровати стояла миссис Анна. Это она потрясла за плечи внука.

Все остальные были уже на ногах. Даже Кагги-Карр прилетела вместе с пришедшими к Смитам рамерийцами. Ей тоже было пора отправляться в обратный путь. Ведь птичья почта осталась без присмотра. А эти суматошные сойки всегда что-нибудь напутают!

После завтрака и экипаж яхты и провожающие направились к оврагу. Вот уже Кау-Рук, Зор и Крис заняли свои места на «Арзаке», а Смиты и Кагги-Карр остались на краю оврага.

Утро выдалось на редкость безветренное, а в глубоком овраге вообще не ощущалось ни малейшего дуновения. Паруса поднимать было совершенно бесполезно, и Кау-Рук решил опробовать реактивный двигатель ракеты, размещённой между корпусами катамарана. Зор занял место на носу яхты, а Крису было доверено выбрать кормовой якорь. Штурман находился в рубке, перед пультом управления. По его команде палубный матрос и юнга включили якорные лебёдки. Через несколько минут якоря заняли свои места в бортовых шлюзах. Зор и Крис помахали на прощание Смитам и вороне и тоже спустились в рубку. Миссис Анна в ответ взмахнула несколько раз носовым платочком и украдкой коснулась им глаз, утирая прощальные слезинки.

Мистер Смит энергично поднял в приветствии руку и крикнул:

— До свидания! Семь футов под килем!

Кау-Рук запустил двигатель и установил самую малую реактивную тягу. Но этого оказалось достаточным, чтобы «Арзак», практически висящий над землёй, рванулся, как пришпоренная лошадь, и помчался по дну оврага. В считанные секунды катамаран выскочил из своего убежища. Оставляя за собой пыльный шлейф, он метеором перечеркнул наискось земельные угодья фермы и вымахнул в пустыню.

Штурман внимательно следил за показаниями компаса, не давая судну вырваться за пределы выбранного курса в направлении Смоки-Хилл.

Кау-Рук выключил двигатель, и «Арзак», как будто не обратив на это внимания, продолжал, не сбавляя скорости, двигаться по инерции. Когда под влиянием сопротивления воздуха его ход всё-таки замедлился, штурман снова на короткое время включил мотор, придав яхте новый импульс. Такой режим работы позволял экономить топливо, запас которого был ограничен. Пополнить его было больше неоткуда, а впереди могли ожидать серьёзные препятствия.

Через несколько часов пути пустыня кончилась, её заменила прерия. А затем путешественники заметили впереди по курсу и змейку реки, водное русло которой было окаймлено зелёной порослью деревьев и кустарника. «Арзак», практически не снижая хода, врезался в заросли. Кау-Рук едва успел направить яхту в обход внезапно возникшего на пути дерева. Оно росло на самом берегу, наклонив ствол так, что пышная крона купала свои нижние ветви в реке. Катамаран, заложив крутой вираж, плюхнулся в воду, подняв каскад брызг, радужно засверкавших на солнышке.

Так состоялось первое знакомство яхты с водной стихией, в которой ей теперь предстояло провести довольно долгое время.

Управляемый умелой рукой штурмана, «Арзак» развернулся по течению и начал отсчёт своим морским милям.

Появление катамарана, однако, не осталось незамеченным.

Какой-то рыбак устроился на утреннюю зорьку как раз поблизости того места, где вынырнул из кустарника катамаран. Клёв был что надо, и рыболов, увлечённый ловлей, не сразу обратил внимание на кратковременный отдалённый грохот, подсознательно отнеся его на счёт шального раската грома. Правда, откуда бы взяться грому среди ясного неба?!

Поэтому треск сучьев и последующее появление на реке яхты, внезапно свалившейся как снег на голову, произвели на него потрясающее впечатление. Незадачливый рыболов вскочил, забыв, что под ногами у него не твёрдая почва, а скользкое дно резиновой лодки. «Арзак» подбавил масла в огонь, обдав рыболова мощным фонтаном прохладной воды. Лодка не упустила момент опрокинуться от крутой волны, вызванной погружением катамарана. Всплеснув руками, рыболов отправился поближе познакомиться с обитателями реки в их родной стихии. Лодка, очевидно, решила свести счёты с владельцем, немало поплававшим на ней. На этот раз она сама взгромоздилась на голову хозяина, вспомнив, наверное, поговорку: «Любишь кататься, люби и лодочку возить!», переиначив, конечно, её на свой счёт. Джентльмену явно не понравилась такая перемена ролей. После долгой борьбы, сопровождаемой фырканьем и бульканьем, ему наконец удалось справиться с взбунтовавшейся лодкой и подтащить её к берегу. Там резиновая посудина присмирела. Набив табаком трубочку (и то и другое было предусмотрительно спрятано в непромокаемый кисет), джентльмен уселся на бережку. По задумчивому лицу нетрудно было заметить, что ему не даёт покоя какая-то мысль. Очевидно, он пытался сообразить, откуда взялся этот корабль-амфибия, одинаково шустро бегающий как по земле, так и по воде. Всё произошло так быстро, что рыбак не успел даже разглядеть этого «Летучего голландца» и запомнить его название. А когда он выбрался из-под плюхнувшейся на него лодки, яхты уже и след простыл.