Воспитание принца - Ласки Кэтрин. Страница 17

— Он ведь был прав, сам знаешь, — сказал он с нажимом.

— Кто был прав? — отозвался Фенго.

— Сова, этот Гранк, тот, о ком ты воешь. Он был прав, назвав уголь Волчьим. Это не Совиный уголь. В нем живет тот же зеленый огонь, что и у нас в очах, — Макхит прищурился и полыхнул на вожака своими зелеными глазами.

— Уголь не весь зеленый. В нем есть еще ярко-оранжевый и синий…

Макхит перебил его:

— Но синий центр окружен зеленью — такой же, как у нас в глазах, Фенго!

Теперь уже Фенго пришел в ярость. Шерсть на загривке У него встала дыбом. Он рыкнул, выгнул спину и двинулся на Макхита. Но Макхит не тронулся с места. Он оскалился, выражая покорность, и издал звук, похожий одновременно на рык и скулеж. Шерсть на его загривке поднялась, уши были прижаты к голове. Он все еще полз вперед и порыкивал. Агрессия это или покорность?

Неприкрытое презрение в глазах Фенго стало последней каплей. Макхит внезапно взвился в воздух и обрушился на Фенго, впившись зубами в его плечо. Макхит был огромен, куда больше Фенго, и гораздо тяжелее. Но Фенго был непревзойденным бойцом. Он мгновенно припал к земле. Ему нужно просто добраться до склона — а остальное сделает гравитация. Фенго перевернулся один раз, другой, третий и перекатился через край. Вместе они покатились вниз по склону: Макхит не отпускал. Фенго внезапно изогнул шею и попытался укусить Макхита за морду, но промахнулся. Его клыки погрузились в глаз противника. Раздался жуткий вой, и Макхит наконец расцепил хватку.

Но Фенго еще не закончил с этим волком. Он не собирался убивать Макхита, но должен был доказать свое превосходство. Он должен показать другим волкам, кто здесь вожак. Поэтому, когда Макхит попытался убежать, Фенго схватил его и потащил назад. Кровь лилась из глазницы Макхита, а сам глаз лежал на земле.

— Вот тебе твой уголек, волк. Кровавый глаз алчности! Кровавый глаз твоей тирании. Ты больше не будешь истязать своих самок. Твои щенки не будут дрожать, — Фенго повернулся к другим волкам, собравшимся у подножия утеса. — Не раз я говорил вам, что привел вас сюда не Фенго, а дух давным-давно умершего Хуула — так мы называем сов по имени самой первой из них. Поэтому мы говорим, что это не Волчий уголь, а Совиный. И наш долг — охранять его, пока за ним не придет Хуул, которому суждено быть королем.

— Фенго… — произнес Данмор Макдункан, молодой, но очень смышленый волк, бывший еще совсем щенком, когда они покинули Вечный Хлад и начали свое путешествие в Даль.

Данмор с самого начала произвел на Фенго большое впечатление, он был мудр не по годам и, несмотря на то что родился с кривой ногой, вырос отважным, доблестным и никогда не сдавался. Он бежал так же быстро и долго, как другие волки во время длинного путешествия, и никогда не жаловался. Кроме того, Данмор, похоже, обладал невероятно сильной интуицией. Благодаря острому инстинкту он первым чувствовал опасность. Он был быстр умом и телом, несмотря на свою хромую ногу. И вот теперь он подполз к Фенго и вздохнул, прося разрешения говорить.

— Слушаю тебя, Дункан.

— Будет ли этот Хуул и нашим королем?

— Он не будет нашим королем, но поможет нам. Мы почти ничего не знаем о магии и о том, что совы Ниртгара называют темнодейством. Но на севере есть адепты этой ужасной магии, известные как хагсмары. Они мечтают властвовать не только над совами, но и над всеми другими существами. Им трудно пересекать моря, соленая вода может их смертельно ранить. Но хагсмары надеются найти чары, способные защитить их от морской воды, и если им это удастся, мы все будем в опасности.

— А что, если за углем прилетит не та сова?

«Как же умен этот молодой волк», — подумал Фенго. Он и сам не в первый раз задавался этим вопросом. Пока что один только Гранк знал, как нырять за углями, но совы Ниртгара умны, а слухи разносятся быстро. Фенго чувствовал, что не за горами то время, когда еще какая-нибудь сова освоит искусство угленоса и научится создавать инструменты из металла. Как они смогут остановить какого-нибудь тирана, вроде того, что предал короля Храта, если тот узнает об угле и решит его заполучить?

Пять вулканов образовывали круг. Когда Гранк добыл уголь, он бросил его в тот вулкан, что волки прозвали Штормфаст. Но никто не знал, там ли еще уголек. Вулканы соединяла сеть подземных лавовых потоков. Фенго раздумывал, не стоит ли учредить стражу для охраны угля. Он еще подумает об этом. Возможно, Данмор Макдункан будет идеальным капитаном для стражников кольца вулканов.

Теперь он с большим интересом посмотрел на своих волков. Кто из самок Макхита останется с ним, а кто уйдет? Он видел, как Макхит подходил к каждой, без сомнения, прельщая каждую новыми обещаниями и дарами. И все они остались с ним — все, кроме одной!

Хордверд. Она была самой старшей из самок. Возможно, за долгое время она устала от его жестокости. От ушей у нее остались только обрубки — Макхит откусил их в приступе ярости, когда она не успела достаточно быстро прижать их к голове, выражая покорность. Или, возможно, она теперь просто слишком стара, чтобы приносить потомство… «Или, быть может, она просто старая предательница. Не подговорил ли он ее шпионить за мной? В конце концов, у Макхита теперь лишь один глаз. Почему бы не использовать три! Что он ей наобещал?»

Макхит обладал такой властью над своими самками, что его непросто было отвергнуть. Он подчинял их себе не только силой, но и лестью и посулами. И Фенго очень сомневался, что такая слабая и старая волчица, как Хордверд, посмеет его покинуть.

Глава XVI

Хагсмар Ледяных проливов

Жуткая с виду птица с большим оранжевым клювом, черными глазами-бусинками и растрепанными перьями осторожно проковыляла к Плику и предложила ему маленькую рыбешку, которую только что выловила. Плик еще раз покачал головой, недоверчиво разглядывая это странное подобие птицы. Полухагсмар-полутупик и, что удивительнее всего, способный безнаказанно нырять в морскую воду, как все тупики. Соленая вода не причиняла ему вреда.

На протяжении целой луны Плик и его жена укрывались в Ледяных проливах у старой хагсмарки Крит, подруги Игрек. Оба они оправлялись от ран. Но Плик не был уверен, что его честь будет когда-нибудь полностью восстановлена. Как мог лорд Аррин так предать их? На полпути назад к проливам они столкнулись с Ульрик, самым беспощадным убийцей Аррина.

Если бы Крит не пролетала мимо с двумя своими чудовищами, они никогда не пережили бы перелет через Горькое море. Но она была сильным хагсмаром, а недостаток силы и роста возмещала могуществом чар.

— Крит, зачем лорд Аррин послал за нами убийцу? Если бы не ты со своими… хагспиками, мы никогда сюда не долетели бы.

Крит долго думала, разглядывая свою пещеру, похожую на лабораторию темнодейства. Мускульные желудки сов и других птиц, которых она убила, были тщательно высушены и подвешены к потолку. Тут же были кристаллы соли из испарившегося озера Безымянного и несколько окаменевших птичих яиц, место обнаружения которых Крит скрывала. По всей пещере были развешены ужасные гирлянды из вырванных глаз. Наконец она повернулась к Плику и заговорила:

— Совершенно ясно, что Ульрик шпионила за вами. Когда она увидела, что Игрек пытается… убрать глаз молодого совенка, она, наверное, подумала, что вы пытаетесь его убить. Поэтому спланировала свою собственную атаку.

Плик кивнул. Крит указала на один из высушенных глаз, висевший прямо над ней:

— Вот этот я забрала у белого медведя. Представь только… — загоготала она. — Я атакую белого медведя. Но все же мне удалось победить его, и вот я ударила по нему фингротом. Но он ускользнул. Ох и не позавидую я существу, столкнувшемуся с одержимым фингротом белым медведем.

— Он умеет им пользоваться?

— Не могу сказать. А даже если и умеет, хватит ли ему злогрота, чтобы использовать? Понимаешь, это самое интересное в моей работе. Она одновременно — темнодейство, наука и философия, — Крит сделала паузу. — И требует уникальной отваги. Кто еще из хагсмаров стал бы жить так близко к открытой воде? Моя дорогая мама так и говорила: держи друзей близко, а врагов — еще ближе. Море — мой враг, но я всю жизнь провела здесь, в Ледяных проливах, изучая его. Однажды я создам заклинание, которое сделает морскую воду безобидной для нас.