Ведьмин бал (сборник) - Ольшевская Светлана. Страница 107

И тут двери кухни распахнулись настежь, и стало светло. Только теперь источник света был вполне реалистичный – керосинка.

И как я могла забыть о бабушке? Весь этот шум-гам и иллюминация оказались способны разбудить даже ее, хотя прежде я считала, что это не под силу и трубе архангела.

– Это что еще такое?! – увидев меня повисшей на шее у Петра, бабушка чуть керосинку не выронила. – Что это вы… да как вы… Ах ты ж бесстыжая!

Я и рада была бы отстраниться, но мои пальцы от испуга так свело судорогой, что они никак не хотели разжиматься. В конце концов Петро пригнулся и высвободил голову из моих объятий.

– Совсем стыд потеряли! – продолжала бушевать бабушка. – Что я твоим родителям скажу?!

Но теперь, когда все самое ужасное осталось позади, бабушкин гнев нисколечко не пугал. Напротив, меня пронял глуповатый нервный смешок: тут такое творилось, а бабушка спала и ничего не слышала, а как все наваждение закончилось, так она нашла проблему там, где ее нет.

– Что-что? – хихикнула я. – Романтическое свидание тут у нас, а ты что подумала?

Бабушка так и застыла с открытым ртом, пораженная моей наглостью.

– А… Ника где?

– А мы ее в чулане заперли, чтоб не шлялась тут через каждые три минуты попить компотика. Достала уже! – пояснила я. Теперь и Петро заулыбался.

Бабушка гневно развернулась и, сделав несколько шагов по коридору, остановилась возле изуродованной двери чулана.

– Это еще что такое?!

– Это – окошко, чтоб еду подавать, – я вошла в раж. – Матрас у нее там есть, что еще надо для счастливой жизни!

Но бабушка не слушала. Она, наверное, подумала про нас вообще непонятно что, потому что заохала и кинулась открывать дверь кладовки.

– Ой ты, беда… Ника! – воскликнула она.

Ника, растрепанная, в одной перчатке, держась за стенку, вышла наружу.

– Спасибо вам, ребята, – сказала она хрипло, повернувшись к нам. Сказала нам, а не бабушке.

Тут бабушка совсем перестала понимать происходящее, так и замерла с вытянувшимся от удивления лицом. Моя милая бабушка Настя… Мне стало отчего-то жалко ее, я подошла к ней и обняла:

– Все хорошо, бабушка! Все уже хорошо! И это вовсе не то, что ты подумала.

– Кажется, я вам верю, – пробормотала бабушка. – Я тут в окне такое видела… А потом грохот… Думала, приснилось.

– Не приснилось, – ответила Ника за меня.

– Так, ладно, – бабушка приняла строгий вид. – Петро, шагом марш домой! А вы, красавицы, спать. Завтра поговорим.

– Ну как можно спать, если «завтра поговорим»? – с легкомысленным смехом сказала я, вслед за Никой входя в нашу спальню. – Стращают вечно разборками на завтра, а потом еще хотят, чтоб детки мирно спали.

– Спасибо, Тань, – Ника, казалось, меня не слушала. – Оригинальный вы придумали способ перстень отобрать. А то ведь я и знала, чем это мне грозит, а поделать с собой ничего не могла – меня словно силой какой-то к нему влекло…

– Это Петро придумал. А я, если честно, подумывала и правда тебя выпустить, чтоб этот гад не сжег нас всех вместе с домом, – и я виновато потупилась.

– Это были бы минимальные потери для человечества, – светским тоном ответила Ника, усаживаясь в кресло за столом и закидывая ногу за ногу. Спать она, похоже, не собиралась. – И поделом бы было. Я ведь сама виновата, что так случилось.

– Ну, тебя можно понять, – я раскинулась на ее диванчике, подперев рукой голову. – Тебе ведь нужно найти путь в нижний мир, помочь своему приятелю… Ошибок не делает только тот, кто вообще ничего не делает, но в этом и есть самая большая ошибка. А ты не оставляешь попыток, и я очень надеюсь, все же своего добьешься. Мы, наверное, снова расспросим знахарку…

– Что я слышу! – язвительно процедила Ника. – Неужели ты мне поверила?

– Да, а этот твой парень – он такой чернявый, с длинными волосами? Высокого роста, и у него такая кожаная куртка с нашивками. А еще он называл тебя Никандрой…

Нику словно катапультой сбросило с кресла.

– Что?! Откуда ты знаешь?!

– И тонкая белая прядь у виска.

– Не, белой пряди не было… Хотя после того, что случилось, могла и появиться, – выдохнула Ника и снова без сил упала в кресло. – Где ты его видела?

– Во сне, – призналась я. – Это он сообщил, что нужно забрать у тебя перстень.

– Давай по порядку, во всех подробностях! – потребовала моя подруга.

И я рассказала все, стараясь не пропустить ни одной детали. Ника сидела с побледневшим лицом, по которому текли слезы.

– Вот так, – прошептала она, когда я закончила. – Ты обладаешь вещим даром, оттого он к тебе и обратился… Как жаль, что мне это недоступно! Но шанс, выходит, все же есть!

– С чего ты взяла?

– Ну как же! Вилор хотел мне что-то передать, только не успел. Наверняка он знает, как ему можно помочь оттуда выбраться! А ты можешь снова выйти на контакт?

– Нет, – развела руками я. – Это вообще-то он сам вышел на контакт, позвав меня туда, где сейчас находится. Хотя я этого совсем не помню. А сама я не могу…

– Ладно, – она вскочила, прошлась по комнате, снова откинулась в кресле, а потом еще раз вскочила и прошлась. – Ладно! Ложись-ка спать.

– Постой, – воскликнула я. – А что, если наш школьный подвал и есть тот самый проход?

Ника покачала головой:

– Сомневаюсь. Мы его, конечно, вскроем, но не думаю, что все так просто…

Глава 28

Казак Иван Хмара

Утром никаких «серьезных разговоров» не состоялось. Когда я встала, то увидела в окно, что бабушка и Ника стоят во дворе и со скорбным видом смотрят на дом. Слегка встревожившись, я накинула куртку и выбежала к ним.

– Что случилось?

Мне не ответили, но когда я повернулась к дому, то все и так поняла. По всему периметру белоснежных стен, вверху, под самой стрехой пролегала горелая черная полоса. Да и сама стреха местами была в обугленных пятнах.

– Вот так да! – вырвалось у меня. – Он и правда чуть дом не спалил!

– Под счастливой звездой кто-то из вас родился, дурехи, – проворчала бабушка. Похоже, Ника уже все ей рассказала. Интересно, и про Вилора тоже?

– Теперь белить будем? – робко спросила я, непонятно почему чувствуя себя виноватой.

– Да ну, кто ж в феврале белит? – махнула рукой бабушка. – Это весной уже. А пока будем своей хатой пугать соседей. Даже не знаю, что им сказать. А я-то думала, все это сказки… С ума сойти! Рассказать кому…

Она хмыкнула, озорно тряхнула головой и пошла в дом.

– Тань, тебе это… ничего сегодня не снилось? – взволнованно спросила Ника.

– Нет, ничего.

– Ну что ж, будем ждать.

По правде говоря, я слукавила. Какая-то дрянь привиделась, я уже не помнила подробностей. Но я ведь знала, чего ждет Ника, а этого как раз и не было.

День прошел славно. Бабушка расхаживала по дому веселая, и даже Ника в кои-то веки улыбалась. Мы убрали следы вчерашнего беспорядка, а дырку в двери чулана я заклеила старым плакатом. Потом опять уселись вышивать, а бабушка пекла пирожки.

– Сегодня вы нам никаких новых вышивок не покажете? – спросила Ника, когда пирожки были готовы.

– Ну, внучечки, все, что есть, я вам уже показала.

– Тогда нельзя ли нам еще раз посмотреть те, последние вышивки. Ну, где портреты.

– Пожалуйста, – и бабушка вынула из шкафа знакомый пакет.

Ника взяла самые новые и стала их внимательно рассматривать с обеих сторон.

– Изучаешь технологию? – догадалась я. – Ну, так ты с бухты-барахты все равно не вышьешь. Тут схема нужна, есть же программы для схем. Берешь любую фотографию…

– Фотографию? – Ника со странным выражением посмотрела на меня. И снова принялась рассматривать портреты.

А я вынула из стопки вышивку с изображением казака. Чем-то он меня зацепил, этот казак. Наверное, своим странным оружием – ну не видела я, хоть убей, такого оружия никогда и нигде. Исключением был лишь мой сон, которому я до сих пор не верила.

Впрочем… зачем я обманываю себя? Казак заинтересовал меня тем, что был мне знаком. Именно так. Хотя изображение было больше похоже на детский рисунок, но эти усы с лихим изгибом, эти густые косматые брови и острый взгляд темных глаз я однозначно где-то видела. Только не могла припомнить где. Человек с топориком из моего сна выглядел иначе, да и не во сне я этого казака видела, а наяву, причем недавно… Но как это могло быть наяву? Может, он был и характерник, но разве они могут путешествовать во времени?