Клятва московской принцессы - Устинова Анна Вячеславовна. Страница 10

От скуки он постоянно поглядывал на часы и, когда начало приближаться время обеда, поторопился объявить:

– Ник, нам уже пора.

В едва заметной полуулыбке Мары угадывалась благодарность. Похоже, и ей наскучила болтовня Коржика. По пути домой настроение у Егора значительно поднялось, хотя он и ехал на трудном велосипеде. Зато сумрачная тоска, томившая его на протяжении всей прогулки, ушла из души.

После обеда Никифор намылился вновь ехать к Маре. Егору и утренней их поездки на ту сторону озера было достаточно. К тому же небо затягивали свинцовые тучи. Вот-вот хлынет. С какой радости мокнуть? Из-за девчонки, до которой ему нет решительно никакого дела? С ней даже неинтересно.

– Ник, может, ты лучше один? – кинул он пробный шар. – А то я как-то еще не совсем в форме.

Друг неприкрыто обрадовался:

– Естественно, Граф, отдыхай, набирайся сил. А я легкий велосипед возьму.

– Бери, конечно, – легко уступил Егор. – Я сегодня все равно больше кататься не хочу.

– Ну и правильно.

Никифор вскочил в седло и унесся. «Ромео Коржиков», – хихикнул ему вслед Егор. Некоторое время он наслаждался одиночеством, а главное, отсутствием пылких дифирамбов Маре, потом Марина Николаевна попросила помочь ей с приготовлением ужина. Не очень увлекательное занятие, но что поделаешь.

Кроша зелень в салат, Егор невольно вспомнил об их с Зоей житье в доме кудесника Христофора Павловича. Тот загрузил их хозяйством по полной программе. Но тогда Егор совсем не скучал, рядом ведь была Зоя – принцесса из иной Москвы. Девчонка, с которой скучать невозможно. С ней все и всегда интересно, не говоря уж о том, что, едва они оказывались вместе, как попадали в эпицентр головокружительных событий.

Да если даже в том мире наступят полные тишь да гладь, им с Зоей вдвоем не станет менее интересно. А когда рядом еще и Белка – умная, ехидная, хитрая… Суждено ли им еще свидеться? Как бы ему хотелось! У него вырвался тяжелый вздох.

– Устал? – мигом встревожилась Марина Николаевна. – Ну-ка лучше пойди, полежи. Я сама остальное доделаю.

– Что вы! – Вот уж лежать совсем не хотелось. – Я просто так.

– Ловко у тебя получается! – пригляделась, как он режет овощи для салата, Марина Николаевна. – Маме привык помогать?

– Отчасти, – промямлил он.

Коржика теперь замучают его «положительным примером»! Но не признаешься же его маме, что обучился готовить в доме кудесника из другого мира, а мама на кухню его только поесть зовет.

Никифор вернулся неожиданно быстро и выглядел мрачнее затянутого тучами неба.

– Умница, что вовремя! – похвалила Марина Николаевна. – Хорошо покатался?

– Плохо, – трагически тоном констатировал сын и, свирепо топоча по ступенькам, поднялся наверх.

– Какая муха его укусила? – озадачилась Марина Николаевна. – Вроде бы и погода хорошая, без дождя. Ладно, Егор, иди к нему, разберись там. Ты же уже почти все доделал.

Коржик умирал от страданий на собственной кровати, попирая в тоске заляпанными глиной кроссовками ни в чем не повинное чистое покрывало.

– По какому поводу печаль? – едва не хихикнул Егор. – Проблемы на личном фронте? Девушка отшила?

– Сними шифер с башки, чтобы крыша не ехала! – вызверился на него Никифор. – Самого тебя отшили! Мары дома не оказалось, – последнюю фразу он произнес столь трагическим тоном, будто с предметом его воздыханий действительно произошло что-то страшное.

– Вот уж фигня вопрос, – пожал плечами Егор. – Считаешь, она должна постоянно дома сидеть и тебя дожидаться? Тем более ты ее даже не предупредил, что после обеда опять собираешься.

– Нет, я ей говорил, – заспорил Никифор.

– А я утверждаю, что нет, – был совершенно уверен Егор. – Вот она и ушла куда-нибудь по делам.

– Какие еще дела! – врезал ногой по кровати Коржик. – Она здесь, кроме нас, никого не знает.

– В магазин, например, пойти…

– Она в него не ходит, ей не нужно, – перебил Никифор. – У них дома запасов на год вперед.

«Он и это уже проверил», – Егора подивила такая осведомленность, и он поинтересовался:

– Ник, а ты у них во второй комнате, случайно, не был?

– Чего я там забыл? – огрызнулся тот.

– Да просто любопытно…

– А мне нет.

Олицетворив конвульсивным дрыганьем ноги свое полное разочарование в этом жестком мире, где, как оказалось, нет места большой и чистой любви, он демонстративно отвернулся к стенке.

– Да брось ты. Завтра опять к ней поедем. Наверняка она будет дома, – пытался ободрить его Егор.

– Может, да, а может, и нет, – драматически изрек Никифор. – Мне вообще теперь наплевать.

– Что-то не замечаю, – вырвалось у Егора.

– А ты вообще, Граф, такой… Тебе все до лампочки! Даром, что прозрел, а ничего, кроме себя, не замечаешь!

Егор поперхнулся. Круто ж Мара забрала его друга! Умом он отчетливо понимал: Никифор злится совершенно не на него, но слышать злобные выпады в свой адрес все равно было обидно.

– Пойду-ка лучше пройдусь.

Никифор даже не удосужился повернуть голову. Егор, пожав плечами, спустился вниз. В кухне-гостиной было пусто. По-видимому, Марина Николаевна, справившись с приготовлением ужина, пошла к себе отдохнуть. Егор вышел на улицу. В какую сторону лучше направить стопы? Прогуляться по деревне? Неохота. Каждый встречный станет таращиться, как на диковинного зверя в зоопарке. Бабки зашепчутся за спиной: видели, дескать, москвич прошел? У Федора живет. Лучше уж двинуть к озеру, там, по крайней мере, пусто.

Лодка Федора Николаевича лежала на песке, запертая на цепь. Уровень воды со вчерашнего дня заметно понизился. Земля успела просохнуть. Егор пожалел, что не догадался захватить удочку, посидел бы сейчас и порыбачил, хоть какое-то занятие. А возможно, и рыба сегодня клюет.

Он кинул взгляд на противоположный берег. Там из-за крон деревьев поднималась вверх струя дыма. «Или Мара, или ее бабушка вернулись, – сделал вывод мальчик. – Коржику, что ли, пойти сказать? Пусть снова съездит и успокоится. Хотя если там только Потылиха, наоборот, еще больше расстроится. Может, лучше самому съездить?» Ему хотелось взглянуть на Потылиху, пока она снова не отбыла к каким-нибудь родственникам. Тем более делать было все равно нечего. Коржик еще не скоро придет в себя, до утра прозлится, пока опять Мару свою не увидит.

Возвратясь к дому, Егор осторожно вывел легкий велосипед из сарая и устремился в сторону дома Потылихи, рассчитывая, что до ужина запросто обернется туда и обратно. Путь лежал сквозь густой перелесок. Мальчик внимательно следил за дорогой, боясь пропустить нужный поворот. Тропинка огибала озеро с большим охватом, к тому же все время раздваивалась. Ему удалось ни разу не ошибиться. Вот уже впереди мелькнула крыша Косачевых. Затем показался и дом Потылихи.

Здесь Егора ожидало разочарование. Ни намека на дым над трубой. И полная тишина. Дом казался безлюдным, да и выглядел он сейчас совсем не столь чистеньким и ухоженным, как вчера и сегодня утром. Будто с момента последнего их приезда сюда прошло не полдня, а года три, а то и пять. Фундамент просел, забор покосился, крыльцо почернело, с резных оконных наличников облупилась краска. Егор потряс головой. Наверное, он просто раньше этого не замечал. В первый-то раз дом блестел под дождем, а сегодня утром тоже еще до конца не высох, вот и казалось, что краска свежая и блестит. Гораздо больше настораживала тишина. Птиц, правда, и прежде на участке Потылихи не было слышно, но теперь не жужжали и насекомые, и даже ветер не шелестел в ветвях. Егор нерешительно потоптался на месте. Зайти в калитку или не стоит? С другой стороны, если просто вернуться, зачем он вообще сюда ехал?

Калитка от его толчка противно скрипнула. Звук, вопреки законам акустики, в тишине не разнесся, а, словно ударившись о нее, затух. От этой странности у Егора мурашки пошли по телу. Да и калитка вроде бы утром открылась совершенно бесшумно. Хотя Коржик ведь тарахтел, как перфоратор, заглушая остальные звуки.