Созвездие Двух Сердец - Селин Вадим. Страница 14

– Нет, – рассмеялся папа. Потом вдруг стал серьезным и обвел нас взглядом. Вокруг было так тихо, что слышалось только пение сверчков и жужжание цикад на соснах.

– Саша, что ты хочешь сказать? – поторопила мама папу.

– Не знаю, как вы к этому отнесётесь, но… – он замолчал.

– Но что? – не выдержал дядя.

Папа вздохнул:

– Я уволился.

Я подумала, что ослышалась.

– Что? – не поняла я.

– Саша, ты шутишь? – изумилась мама.

– Это правда? – не поверил дядя.

– Да, уволился, – еще раз вздохнул папа. – И это не шутка.

– Но почему? – я не могла взять в толк.

– Потому что хватит мне уже по полгода бороздить морские просторы, – с чувством ответил папа и стукнул кулаком по столу так, что тарелки со стаканами зазвенели. – Я очень люблю море, но свою семью люблю больше. Мне надоело слышать вас только по телефону. Я не вижу, как моя жена работает, не вижу, как дочь взрослеет… Ты уже стала настоящей невестой, – папа кивнул на меня, – но я не видел этот процесс – как ты из девочки превращалась в девушку. Поэтому я и уволился. Хватит нам постоянно жить в разлуке и ожидании встречи. Мы – семья, и должны всегда быть рядом. В общем, мои полугодовые плавания закончились. Теперь я всегда буду здесь, с вами.

В беседке царила тишина. Никто ничего не говорил. Все были погружены в свои мысли.

А потом я услышала всхлип. Это мама расплакалась.

– Саша, я так рада, – она поцеловала папу в загорелую щеку. – Так рада… наконец-то мы будем вместе… Мне так надоело постоянно тебя ждать… Смотреть на семьи вокруг, на мужей с женами и знать, что мой муж не рядом со мной, а плывет, например, мимо Цейлона или Кубы. Это… это самая лучшая новость за последние двадцать лет.

– Я рад, что ты не против, – улыбнулся папа.

– Скажешь тоже! Как я могу быть против! Я так мечтала об этом!

– Правильное решение, – одобрил дядя и пожал папе руку.

– Я тоже рада, – потрясенно проговорила я, еще не до конца осознавая эту новость. – Но чем теперь ты будешь заниматься?..

– А, займусь чем-нибудь! – беспечно махнул рукой папа. – Работы вокруг много, вот и себе какую-нибудь подыщу.

– Ну да… – растерянно пробормотала я.

Если честно, я была в таком потрясении, словно вышла к морю и увидела, будто оно полностью исчезло, и вместо него образовалась гигантская впадина.

С одной стороны, я счастлива, что папа теперь всегда будет с нами рядом. Я мечтала об этом всю жизнь. Хотела, чтобы папа находился дома не несколько месяцев в году, а круглый год.

Но с другой стороны, мне было очень жалко папу. Он любит море еще сильнее, чем его люблю я. Или любила?.. Впрочем, это сейчас неважно. Он всю свою жизнь посвятил морю, а теперь навсегда сошел на берег. Я даже не представляла, что он чувствует. Хотя могу предположить, что его душа разрывается на части – одна часть тянется к морю, а другая – к семье. Но папа выбрал семью. Он наступил на горло своим желаниям и уволился.

Я даже примерно не могла представить, кем теперь будет работать папа. Всю жизнь я видела его в тельняшке с разводами соли, которая едва не рвется на широкой мускулистой груди, и с канатом или штурвалом в руках. А кем он станет теперь?

Будет стоять за прилавком в торговой палатке и продавать отдыхающим морские сувениры – лакированные ракушки и кружки с надписью «Лимонный-2011»? А может, будет торговать надувными матрасами и масками для подводного плавания? Или устроится кассиром в столовую? Или будет продавать квас?..

Любая профессия хороша, но просто эти профессии явно не папины.

Его поступок просто шокировал меня. Я всегда много рассуждала о том, что человек должен реализовываться и в семье, и на любимой работе, потому что без чего-то одного он будет чувствовать себя несчастным, а сейчас своими глазами увидела, что человек может отказаться от любимого занятия и посвятить себя семье.

Папа поступил так, как поступают очень редко.

«Может, и для нас с Маратом не все потеряно? – зажглась я надеждой. – Может, мне отказаться от своей мечты стать моряком и ездить с ним на съемки? Или, может, он откажется от карьеры актера и будет со мной?»

Сердце радостно забилось, но я тут же себе возразила: папа ведь не сразу отказался от своей мечты. Он много лет провел в плаваниях, избороздил все океаны и большинство морей Земли и только потом решил остаться с семьей. Он насытился впечатлениями, и теперь ему хотя бы есть, что вспомнить. А мы с Маратом еще даже не начали реализовывать свои мечты, и отказаться от них вот так сразу, срубить все на корню, будет трудно.

Исходя из этого, я поняла, что наша проблема совместной жизни моряка и «звезды» все-таки неразрешима.

Впрочем, сейчас надо думать не об этом, а о том, как перестать бояться моря…

Глядя на счастливых родителей, я вспомнила Марата. После того звонка, когда его встретили в аэропорту, он больше не звонил. И не писал. Хотя раньше писал раз в час обязательно… Мы всегда жили, как будто в режиме онлайн. А сейчас он не написал даже «спокойной ночи»…

Уже был час ночи. Я решила сама ему написать.

«Наверное, он уже спит, – подумала я. – Но не страшно, прочитает эсэмэску утром».

Я написала Марату «Спокойной ночи, сладких снов» и отправила сообщение.

Потом отложила телефон и снова стала слушать рассказы папы о море.

И вдруг через десять минут пришла эсэмэска.

Это был Марат.

«Тебе тоже сладких снов! Я сейчас немного занят, напишу позже».

Я пребывала в небольшой растерянности.

Час ночи, а он не спит. Что он там делает? Они что, так поздно работают? Да, наверное, работают… Оксана рассказывала, что на телевидении все не так, как на обычных работах. Там практически не существует понятия дня и ночи. Снимают тогда, когда надоснимать, чтобы не выбиться из графика.

Ответ Марата меня уколол. Он сейчас занят и напишет позже… «Позже» – это когда? В четыре утра?

– Я немного прогуляюсь, – сказала я и встала из-за стола.

– Куда это ты «немного прогуляешься» в час ночи? – изумился папа.

– Просто по улице… Да ладно, что со мной случится…

– Ну, иди, раз тебе надо, – папа пристально посмотрел на меня. Кажется, он понял, что я чем-то озабочена.

Я вышла со двора и, погрузившись в мысли, пошла по улице.

Да, я понимаю, что у Марата другие заботы, что он действительно чем-то занят… Но как же это больно! Я прямо кожей ощущаю, что мы сейчас отдалены друг от друга. И это только начало отдаления. Все самое главное – когда он станет востребованным актером и певцом, – впереди. Чувствую, тогда мы вообще будем общаться раз в неделю в лучшем случае.

«Я просто не знаю, как быть, – думала я, идя по прохладным августовским улицам. – Если сейчас все так, то что будет потом? Но, может, Марат привыкнет к такому образу жизни и станет писать регулярно? Или, может, я привыкну, что он будет писать нерегулярно?..»

В моей жизни вдруг резко все поменялось. Начиная с того, что уехал Артем, и заканчивая тем, что море перестало быть для меня другом.

Такое впечатление, будто заканчивается какой-то период. Словно закрывается прошлое, и появляется будущее. Но это будущее грустное и… взрослое. Кажется, детство закончилось. Артем уехал, Марат начал работать вдалеке от меня, я без моря стала другой… Все изменилось. Все. И я не готова к этим переменам.

Я сама не заметила, как пришла к морю.

Ночь была темной, лунной и звездной.

Я смотрела на море, в котором отражались луна и звезды.

Звезды и море… Точно так же и мы с Маратом. Он – звезда, а я – море…

Звезды отражаются в море, но они очень далеки друг от друга, и звезды никогда не смогут оказаться в море. Они могут только отражаться… Но быть вместе – нет.

«Неужели нас ожидает то же самое – только отражение? Неужели я буду видеть всегда только его отражение? – с тоской подумала я. – Но мне хочется не только отражения. Я хочу еще и прикасаться к нему, чувствовать его тепло, быть с ним рядом… Лечить его, когда он заболеет, помогать подбирать ему одежду, когда куда-то пойдет, кормить его, жалеть, когда ему плохо… Но разве можно все это делать, если люди далеки друг от друга?»