История Энн Ширли. Книга 1 - Монтгомери Люси Мод. Страница 23

— Да, это Энн Ширли.

— Здравствуй, детка, — ласково кивнула миссис Барри. — Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, мэм, я здорова телом, но душа моя в тревоге, — серьезно ответила Энн. И повернувшись к Марилле, спросила громким шепотом: — Это не очень пугающее высказывание, Марилла?

Диана сидела на диване и читала книжку. Она отложила ее в сторону, когда вошли гости. Это была очень хорошенькая девочка: такие же черные волосы и глаза, как и у ее матери, розовые щечки и веселое выражение лица, которое она унаследовала от своего отца.

— А это моя дочь Диана, — представила ее миссис Барри. — Диана, отведи Энн в сад и покажи ей свои цветы. Хватит портить глаза над книжкой. Она слишком много читает, — пожаловалась миссис Барри Марилле, когда девочки вышли за дверь, — и я не могу это запретить — отец ей во всем потакает. Вот она вечно и сидит с книжкой в руках. Я буду рада, если у нее появится подружка, — может, тогда она больше времени будет проводить на воздухе.

Тем временем Диана и Энн стояли в саду, в потоках розового закатного света, который струился меж высоких старых елей, и застенчиво глядели друг на друга поверх куста роскошных тигровых лилий.

В саду Барри росло невероятное множество самых разных цветов, и Энн наверняка пришла бы от этого в восторг, если бы не трепетала от сознания, что сейчас решается ее судьба. Вдоль забора стояли развесистые старые ивы и высокие ели, под которыми пестрел ковер тенелюбивых цветов. Сад пересекало несколько дорожек, посыпанных толченым кирпичом и обложенных ракушками, а все остальное пространство заполняли цветы: розовые петуньи, огромные красные пионы, белые ароматные нарциссы, розовые, голубые и белые водосборы, лиловые ирисы. Кустиками росла мята, кругом пестрели головки кашки. Это был сад, из которого не хотело уходить солнце, где слышалось неумолчное жужжание пчел и случайно залетевший ветерок легко проносился среди трав и кустов.

Наконец Энн, стиснув руки, проговорила почти шепотом:

— Диана, как ты думаешь, ты могла бы стать моей закадычной подругой?

Диана засмеялась. Она вообще часто смеялась.

— Ну, а почему бы и нет? Я ужасно рада, что ты будешь жить в Грингейбле. Так хорошо, когда есть подруга и есть с кем поиграть. Из девочек здесь поблизости больше никто не живет, а сестры у меня еще маленькие.

— А ты согласна поклясться, что мы будем дружить до гробовой доски?

Диана широко открыла глаза.

— Говорят, давать клятву грех.

— Да нет, почему же грех? Мы просто пообещаем друг другу никогда не расставаться.

— Да? Ну, это можно. А что нужно делать?

— Нам нужно взяться за руки над текущей водой. Но можно и вообразить, что вот эта дорожка — ручей. Сначала скажу я: «Торжественно клянусь быть верной моей закадычной подруге Диане Барри до конца своих дней». А теперь скажи ты, только уже поставь вместо своего мое имя.

Диана повторила клятву, не переставая смеяться. Потом сказала:

— Какая ты чудная, Энн. Мне уже говорили, что ты чудная, но все равно я уверена, что мы подружимся.

Когда Марилла и Энн отправились домой, Диана пошла их провожать до мостика через ручей. Девочки шли обнявшись. На мостике они распрощались, обещая обязательно встретиться завтра и провести вместе послеобеденное время.

— Ну и как? — спросила Марилла. — Ты нашла в Диане родственную душу?

— О да, — с восторгом прошептала Энн, совершенно не замечая иронии в словах Мариллы. — Ой, Марилла, я самая счастливая девочка на всем острове Принца Эдуарда. Мы с Дианой собираемся завтра строить шалаш в березовой роще. Можно, я возьму разбитые чашки из сарая? У Дианы день рождения в феврале, а у меня в марте. Правда, потрясающее совпадение? Диана даст мне почитать страшно интересную книжку. Она еще обещала мне показать место в лесочке, где растут рисовые лилии. Правда, у Дианы из глаз выглядывает душа? Как бы мне хотелось, чтобы из моих глаз тоже выглядывала душа! Диана обещала научить меня песенке «Нелли в орешнике». Она даст мне картинку, чтобы я повесила ее на стене у себя в комнате, — на ней изображена очаровательная леди в платье из светло-голубого шелка. Ей подарил ее агент по продаже швейных машинок. Как бы мне хотелось тоже что-нибудь подарить Диане! Я на дюйм выше ее, но она гораздо полнее меня. Она сказала, что хочет похудеть и быть более грациозной, но мне кажется, она просто хотела меня утешить. Мы собираемся как-нибудь сходить на берег залива и набрать ракушек. Мы решили назвать ручей, через который перекинут деревянный мостик, Дриадин ключ. Правда, замечательное название? Я как-то читала книжку, в которой был ключ с таким названием. Дриада — это, по-моему, что-то вроде лесной феи.

— Остается только надеяться, что ты не заговоришь Диану до смерти, — наконец сумела вставить Марилла. — Только запомни одно, Энн, когда планируешь все эти развлечения. Никто не позволит тебе играть все время. У тебя есть обязанности по дому, и играть ты будешь тогда, когда переделаешь все дела.

Счастье Энн ничто не могло омрачить, но зато Мэтью сумел доставить ей еще одну неожиданную радость. Он только что вернулся из поездки в Кармоди и, опасливо взглянув на Мариллу, смущенно вручил Энн небольшой пакетик.

— Ты говорила, что любишь шоколадные конфеты, вот я и купил тебе пакетик.

— Выдумал тоже! — фыркнула Марилла. — Не хватало ей еще зубы испортить. Ну да ладно-ладно, Энн, только не кисни. Раз уж Мэтью купил, можешь их съесть. Конечно, лучше бы он купил леденцов — они полезнее. И смотри не съешь все сразу, не то живот заболит.

— Нет, Марилла, я вовсе не собираюсь есть их все сразу. Сегодня я съем только одну. А можно, я половину отдам Диане? Остальные мне покажутся вдвое вкуснее. Как хорошо, что у меня теперь тоже есть что ей подарить!

Когда Энн поднялась к себе наверх, Марилла сказала брату:

— Одного у нее не отнимешь — в ней нет жадности. Я этому очень рада — терпеть не могу жадных детей… Подумать только — она у нас живет всего три недели, а мне уже кажется, что она была тут всегда. Даже трудно представить Грингейбл без нее. Ладно-ладно, Мэтью, нечего на меня смотреть — дескать, «а я что говорил?». Мужчине это вовсе не к лицу. Да, я рада, что оставила девочку у себя, и я уже к ней привыкла. Только не надо тыкать мне этим в нос, Мэтью Кутберт!