Тысяча и одна ночь - Автор неизвестен. Страница 35
Ведь милостей всех ты и мать и отец.
И я написал почерком рейхани:
Перо его милостью объемлет все области,
И все охватил миры своею он щедростью.
Нельзя Нил египетский сравнить с твоей милостью,
Что тянется к странам всем рукой с пятью пальцами.
И почерком сульс я написал:
Всяк пишущий когда-нибудь погибнет,
Но все, что пишут руки его, то вечно.
Не вздумай же ты своею писать рукою
Другого, чем то, что рад ты, воскреснув, видеть.
И еще я написал почерком несхи:
И когда пришла о разлуке весть, нам назначенной
Переменой дней и судьбой, всегда превратной,
Обратились мы ко устам чернильниц, чтоб сетовать
На разлуки тяжесть концами острых перьев.
И дальше я написал почерком тумар:
Халифат не вечен для правящих, поистине,
А коль споришь ты, скажи же мне, где первые?
Благих поступков сажай посевы в делах своих;
Коль низложен будешь, посевы эти останутся
И почерком мухаккик я написал:
Открывши чернильницы величья и милостей,
Налей в них чернила ты щедрот и достойных дел.
Пиши же всегда добром, когда точно можешь ты,
Тогда вознесешься ты высоко пером своим.
Потом я подал им свиток, и они написали каждый по строчке, а после этого невольники взяли свиток и отнесли его к парю.
И когда царь посмотрел на свиток, ему ни понравился ничей почерк, кроме моего, и он сказал присутствующим: "Отправляйтесь к обладателю этого почерка, посадите его на мула и доставьте его с музыкой. Наденьте на него драгоценную одежду и приведите его ко мне". И, услышав слова царя, все улыбнулись, а царь разгневался и сказал: "О, проклятые, я отдаю вам приказание, а вы надо мной смеетесь!" - "О царь, - отвечали они, нашему смеху есть причина". - "Какая же?" - спросил царь, и они сказали: "О царь, ты велел нам доставить к тебе того, кто написал этим почерком, но дело в том, что это написала обезьяна, а не человек, и она у капитана корабля". - "Правда ли то, что вы говорите?" - спросил царь, и они ответил: "Да, клянемся твой милостью!" И царь удивился их словам и затрясся от восторга и воскликнул: "Я хочу купить эту обезьяну у капитана!"
Потом он послал на корабль гонца и с ним мула, одежду и музыку, и сказал: "Непременно наденьте на него эту одежду, посадите его на мула и доставьте его с корабля!" И они пришли на корабль и взяли меня у каштана и, надев на меня одежду, посадили меня на мула, и люди оторопели, и город перевернулся из-за меня вверх дном, и все стали на меня смотреть.
И когда меня привели к царю и он меня встретил, я поцеловал трижды землю меж его рук, а потом он приказал мне сесть, и я присел на колени, и все присутствующие люди удивились моей вежливости, и больше всех изумился царь. Потом царь приказал народу уйти, и все удалились, и остался только я, его величество царь, евнухи и маленький невольник. И царь приказал, и подали скатерть кушаний, и на пей было все, что скачет, летает и спаривается в гнездах: куропатки, перепелки и прочие виды птиц. И царь сделал мне знак, чтобы я ел с ним, и я поднялся и поцеловал перед ним землю, а потом я сел и принялся есть, и затем скатерть убрали, и я семь раз вымыл руки и, взяв чернильницу и калам, написал такие стихи:
Постой хоть недолго ты у табора мисок,
И плачь об утрате ты жаркого и дичи.
Поплачь, о ката, со мной, - о них вечно плачу я
О жареных курочках с размолотым мясом!
О горесть души моей о двух рыбных кушаньях!
Я ел на лепешке их из плотного теста.
Аллаха достоин вид жаркого! Прекрасен он,
Когда обмакнешь ты жир в разбавленный уксус.
Коль голод трясет меня, всегда поглощаю я
С почтеньем пирог мясной - изделье искусных
Когда развлекаюсь я и ем, я смущен всегда
Убранством и сменами столов и посуды.
Терпенье, душа! Судьба приносит диковины,
И если стеснит она, то даст облегченье.
Потом я поднялся и сел поодаль, и царь посмотрел на то, что я написал, и, прочтя это, удивился и воскликнул; "О диво! Это обезьяна, и у нее такое красноречие и почерк! Клянусь Аллахом, это самое диковинное диво!" Затем царю подали особый напиток в стеклянном сосуде, и царь выпил и протянул мне, и я поцеловал землю и выпил и написал на сосуде:
Был огнями сжигаем я на допросе,
Но в несчастье нашли меня терпеливым.
Потому-то всегда в руках меня носят
И прекрасных уста меня лобызают.
И еще:
Похищает свет утра мрак, дай же выпить
Мне напитка, что ум людей отнимает.
Я не знаю - так ясен он и прозрачен,
Он ли в кубке, иль кубок в нем пребывает.
И царь прочитал стихи и вздохнул и воскликнул: "Если б подобная образованность была у человека, он бы наверное превзошел людей своего века и времени!" Потом он пододвинул ко мне шахматную доску и спросил: "Не хочешь ли сыграть со мной?" И я сделал головой Знак: "Да", - и, подойдя, расставил шахматы и сыграл с царем два раза и победил его, и ум царя смутился. А потом я взял чернильницу и калам и написал на доске такое двустишие:
Целый день два войска в бою жестоком сражаются,
И сраженье их все сильней кипит и жарче.
Но лишь только мрак пеленой своей их окутает,
На одной постели заснут они все вместе.
И когда царь прочитал это двустишие, он изумился и пришел в восторг; его охватила оторопь, и он сказал евнуху: "Пойди к твоей госпоже Ситт-аль-Хусн и скажи ей: "Поговори с царем!", чтобы она пришла и посмотрела на эту удивительную обезьяну". И евнух скрылся и вернулся вместе с царевной, и, посмотрев на меня, она закрыла лицо и сказала: "О батюшка, как могло быть приятно твоему сердцу прислать за мной, чтобы показывать меня мужчинам?"
"О Ситт-аль-Хусн, - сказал царь, - со мною никого нет, кроме маленького невольника и евнуха, который воспитал тебя, а я - твой отец. От кого же ты закрываешь свое лицо?" И она отвечала: "Эта обезьяна - гоноша, сын царя, и отца его зовут Эфтимарус, владыка Эбечовых островов. Он заколдован, его заколдовал ифрит Джирджис из рода Иблиса, а он убил его жену, дочь царя Эфитамуса. И тот, про кого ты говоришь, что он обезьяна, на самом деле муж, ученый и разумный". И царь удивился словам своей дочери и посмотрел на меня и спросил: "Правда ли то, что она говорит про тебя?" - и я сказал головою: "Да", - и заплакал. "Откуда же ты узнала, что он заколдован?" - спросил царь свою дочь, и она сказала: "Со мной была, когда я была маленькая, одна старуха, хитрая колдунья, и она научила меня искусству колдовать, и я его хорошо запомнила и усвоила. И я заучила сто семьдесят способов из способов колдовства, и малейшим из этих способов я могу перенести камни твоего города на гору Каф и превратить его в полноводное море, а обитателей его обратить в рыб посреди него". - "О дочь моя, - воскликнул царь, - заклинаю тебя жизнью, освободи этого юношу, и я сделаю его своим везирем, ибо это юноша умный и проницательный". -"С любовью и охотой", - отвечала царевна и взяла в руку нож и провела круг..."