Тысяча и одна ночь - Автор неизвестен. Страница 40

И они завернули юношу в его одежды и накинули на него шелковый плащ и вышли к кораблю, и старец вышел позади них. И, увидав своего сына лежащим, он упал на землю и посыпал голову прахом и бил себя по лицу и вырвал себе бороду. И он подумал о смерти своего сына и заплакал еще сильнее и лишился чувств, и тогда один из рабов поднялся и принес кусок шелковой материи, и старика положили на скамью и сели у него в головах, и все это время я был на дереве над их головой и смотрел, что происходит, и мое сердце поседело прежде, чем стала седою моя голова, из-за забот и печалей, перенесенных мною. И я произнес:

"Велики блага тайные Аллаха,

Что скрыты от ума мужей разумных,

Как много дел тебе противны утром,

А вечером они приносят радость!

Как часто нам легко вслед за мученьем!

Так облегчи же грусть больного сердца!"

О госпожа моя, старец все был без сознания, пока не приблизился закат, а потом он очнулся, и, увидев своего сына, с которым случилось то, чего он боялся, он стал бить себя по липу и по голове и произнес: "Разлукой с любимыми все сердце истерзано,

И слезы из глаз моих струятся потоками.

Далеко желание ушло, о печаль моя,

Что ныне придумаю? Скажу что? Что сделаю?

О, если б не видел я ни разу возлюбленных!

Владыки мои, как быть? - Стеснились пути мои.

И как мне утешиться утехой, когда взыграл

Огонь страсти в душе моей и ярко пылает там?

О, если бы с ними я искал своей гибели!

Меж мною и ими связь, которой нельзя порвать.

Аллахом молю тебя, доносчик, помягче будь!

И пусть единение меж нами продлится век.

Как было прекрасно нам, когда единил нас дом

И жили в блаженстве мы четой неразлучною,

Пока не сразила нас стрела расставания.

А кто может вынести стрелу расставания?

Когда поразило те в любимом несчастие,

В едином во дни его, исполненном прелести,

Сказал я, а речь судьбы уж раньше промолвила:

"О, если б, дитя мое, не кончился жизни срок!

Каким бы путем тебя мне ветре гать немедленно?

Душой я бы выкупил тебя, если б приняли.

И если скажу - он солнце, - солнце заходит ведь.

А если скажу - луна, - луна ведь зашла уже.

О, грусть по тебе моя! О, горе от рока мне!

Нет жизни мне без тебя, так что ж развлечет меня?

В тоске по тебе отец погиб твой; с тех пор как ты

Повергнут кончиною, стеснились пути мои.

И взоры завистников упали на пас в сей день.

Пусть тем же воздается им! Как скверны поступки их!"

Он издал крик, от которого дух его расстался с телом, и рабы закричали: "Увы, наш господин!" - и посыпали себе головы землей и еще сильнее заплакали. И они положили своего господина на корабле рядом с сыном и, распустив на судне паруса, скрылись с моих глаз, и тогда я слез с дерева и спустился в подземелье и стал думать о юноше. И я увидел некоторые из его вещей и произнес такое стихотворение:

"Я таю в тоске, увидя слезы любимых,

На родине их потоками лью я слезы.

Прошу я того, кто с ними судил расстаться,

Чтоб мне даровал когда-нибудь он свидание".

Потом, о госпожа моя, я вышел из подземелья, и днем я ходил по острову, а ночью спускался в помещение, И я провел таким образом месяц, глядя на тот конец острова, что лежал к западу. И всякий раз, как проходил день, море становилось мельче, пока на западной стороне не стало мало воды и прилив ее не прекратился. Когда же месяц прошел до конца, море с тон стороны высохло, и я обрадовался и убедился в спасении. И войдя в оставшуюся воду, я вышел на берег материка и нашел там кучи песку, в котором ноги верблюда погрузились бы по колено, и, укрепив свою душу, я пересек эти пески и вдруг увидел огонь, блестевший издалека и пылавшие ярким пламенем. И к направился к огню, надеясь найти облегчение, и произнес:

"Надеюсь, что, может быть, судьба повернет узду

И благо доставит мне, - изменчиво время,

И помощь в надеждах даст и нужды свершит мои:

Ведь вечно случаются дела за делами".

Я пошел на огонь и, подойдя к нему, вдруг увидел, что это дворец, и ворота его из желтой меди, и когда над ними засияло солнце, дворец засветился издали, и казалось, что это огонь. И я обрадовался, увидя его, и сел напротив ворот; и не успел я усесться, как появилось десять юношей, одетых в роскошные платья, и с ними глубокий старик, но только юноши были кривые на правый глаз. Я подивился их виду и тому, что они одинаково кривы, а юноши, увидя меня, пожелали мне мира и спросили меня, что со мной и какова моя история. И я рассказал им, что мне выпало и какие бедствия исполнились надо мной, и они изумились моему рассказу и взяли меня и привели во дворец. Я увидел вокруг дворца десять лож, и на каждом из них и постель и одеяло были голубые, а посреди них стояло небольшое ложе, на котором, подобно остальным, все тоже было голубое. И когда мы вошли, юноши поднялись на свои ложа, а старец взошел на то маленькое, стоявшее посредине, и сказал: "О юноша, живи в этом дворце и не спрашивай о том, что с нами и об отсутствии у нас глаза". Потом старец поднялся и подал каждому еду в особом сосуде и питье в отдельном кубке и мне также подал, а после этого они сидели и расспрашивали меня о моем положении, о том, что со мной случилось, и я им рассказывал, пока не прошла большая часть ночи.

И тогда юноши сказали: "О старец, не принесешь ли ты то, что нам назначено? Время уже пришло". - "С любовью и охотой", - отвечал старец и, поднявшись, вышел в кладовую во дворце и скрылся, и возвратился, неся на голове десять блюд, каждое из которых было накрыто голубым покрывалом. И он подал каждому из юношей блюдо, затем зажег десять свечей и поставил на каждое блюдо по свечке, а после этого он снял покрывала, и под ними оказался пепел, толченый уголь и сажа от котлов. И все юноши обнажили руки и заплакали и застонали и вычернили себе лица и разорвали на себе одежду и стали бить себя по лицу и ударять себя в грудь, говоря: "Мы сидели развалившись, но болтливость нам навредила!" И они продолжали это, пока не приблизилось утро, и тогда старец поднялся и нагрел им воды, и они вымыли себе лица и надели другие одежды, чем прежде.