Расмус-бродяга (с иллюстрациями) - Линдгрен Астрид. Страница 8

– Молока? – спросил Оскар, и тогда Расмус открыл глаза.

Оскар подал ему алюминиевую кружку, полную молока, и он начал пить большими глотками.

– Хочешь ещё хлеба с салом? – снова спросил Оскар и сунул ему ещё один здоровенный ломоть.

– А можно?.. А тебе хватит?..

– Ешь, ешь! Деревенские бабы не поскупились. Видно, догадались, что я встречу тебя.

Они сидели молча на сене и жевали, покуда не осталось ни крошки. Потом они допили молоко, и Расмус почувствовал, что живот у него вовсе закоченел.

– Большое спасибо, – сказал он, сытый, стуча зубами от холода. – Так вкусно я ещё никогда не завтракал.

– Да я смотрю, ты вовсе посинел, – заметил Оскар. – Пора выбираться отсюда. Надо согреться немного.

Оскар поднялся, взял рюкзак и пошёл к двери. Провожая глазами этого высокого широкоплечего человека, Расмус понял, что сейчас он исчезнет. Эта мысль была для него невыносимой. Он не должен позволить Оскару уйти и снова оставить его одного.

– Оскар, – взмолился он, еле ворочая языком от страха. – Я тоже хотел бы стать счастливчиком-бродягой.

Оскар оглянулся и посмотрел на него:

– Таким, как ты, бродяжничать ни к чему. Тебе надо сидеть дома с отцом и матерью.

– Нет у меня ни отца, ни матери!

Неужели Оскар не мог понять, как ему одиноко, и сжалиться над ним! Он вскочил и подбежал к бродяге.

– У меня нет ни отца, ни матери, но я ищу их. – Расмус схватил Оскара за руку: – Можно, я буду бродяжничать с тобой, только пока я ищу?

– Чего ты ищешь?

– Кого-нибудь, кто захочет взять меня. Как ты думаешь, может, найдётся кто-нибудь, кто захочет взять мальчика с прямыми волосами?

Оскар растерянно поглядел на худенькое веснушчатое лицо. Глаза мальчишки смотрели на него с такой мольбой.

– Ясное дело, найдутся такие, кто захочет взять мальчонку с прямыми волосами. Главное, чтобы паренёк был честным.

– А я и есть честный. Ну, почти честный, – добавил он.

Ведь нельзя же считать себя совсем честным, если ты сбежал из приюта, подумал Расмус.

Оскар бросил на него строгий взгляд:

– Вот что, скажи-ка мне по-честному, откуда ты сбежал.

Расмус опустил глаза и ответил, смущённо ковыряя землю большим пальцем ноги:

– Из Вестерхаги… из приюта. Только я не хочу назад!.. – добавил он настойчиво, забыв, как только что мечтал туда вернуться.

Теперь ему хотелось лишь одного: пойти с Оскаром, которого он знал всего один час.

– А почему ты сбежал? Натворил что-нибудь?

Расмус стал ещё усерднее ковырять пальцем землю.

– Да, – ответил он кивая. – Я облил водой фрёкен Хёк.

Оскар рассмеялся, но тут же посерьёзнел.

– А ты не из тех, у кого пальцы так и чешутся, чтобы что-нибудь стянуть? Ты ничего не стибрил?

– Я… – замялся Расмус с виноватым видом.

– Тогда ты мне в товарищи не годишься. Если бродяга стянет что-нибудь, он пропал. Не успеет он и чихнуть, как его заберёт ленсман [2]. Нет, тебя в товарищи я взять не могу.

Расмус в отчаянии вцепился в него:

– Ну пожалуйста, милый-милый Оскар…

– Не подлизывайся, это не поможет. И что же ты украл?

Расмус снова принялся ковырять землю пальцем.

– Сухарь, – тихо сказал он. – Когда я решил убежать… Мне ведь надо было что-нибудь есть.

– Сухарь?

Оскар захохотал, и его ослепительно-белые зубы заблестели.

– Сухарь не в счёт.

Расмус почувствовал огромное облегчение.

– Тогда я могу стать Божьей Кукушкой?

– Может, и станешь.

– А твоим товарищем мне можно стать?

– Хм. Ну что ж, попробуем, посмотрим, подружимся ли мы.

– Спасибо, милый Оскар, я с тобой уже подружился.

И они отправились бродить по дорогам. Солнце ещё не поднялось высоко. Люди в окрестных домах только начали просыпаться. Где-то далеко прокукарекал петух, залаяли собаки, а по дороге протарахтела телега с сеном, которую тянули две лошади. Лошадьми правил сонный парень.

– Может, нам крикнуть и спросить, не подвезёт ли он нас? – спросил Расмус.

– Не надо кричать. Пока тебе нужно как бы держаться в тени. Как знать, может, фрёкен Хёк в тебе души не чает и послала ленсмана искать тебя.

– Ты так думаешь? – спросил Расмус и задрожал от холода и страха.

– Она успокоится только через несколько дней. Сейчас она думает, что ты вернёшься, как только проголодаешься.

– А я не вернусь, – сказал Расмус и широко зевнул. – Я почти не спал этой ночью, – словно извиняясь, добавил он.

Он всё ещё был сонным и усталым, но не хотел быть обузой Оскару, который беспечно шагал по дороге широким шагом.

– Вот как, так тебе хочется спать? – Оскар пристально взглянул на сонного и посиневшего от холода парнишку, вприпрыжку бежавшего рядом с ним, чтобы не отставать. – Пошли! Сейчас зайдём в одно место, где ты согреешься и поспишь.

– Нельзя же спать среди бела дня! – удивился Расмус. – Ведь я только что встал.

– Бродяге можно, – ответил Оскар.

И тут Расмус вдруг понял, что значит быть бродягой. Так вот, значит, что это такое, осенило его. Можно делать всё, что хочешь. Можно есть, спать и ходить по дорогам, когда тебе вздумается. Чувствуешь себя свободным, на удивление свободным, как птица в лесу.

Ошеломлённый своим открытием, семенил он рядом с Оскаром. Он уже чувствовал себя бродягой и смотрел на окружающий мир глазами бродяги. Он смотрел на дорогу, лентой петляющую по лугам и перелескам, скрывающую тайну за каждым поворотом. Он смотрел на зелёные рощи, на мирно жующих коров, на красные крестьянские домики, на только что проснувшихся работниц, чистящих молочные бидоны, на работников, качающих воду в корыта для лошадей. В домах ревели ребятишки, возле будок лаяли цепные собаки, а в хлевах мычали стельные коровы, тоскуя по привольным пастбищам. Он прислушивался ко всему и смотрел на всё, как смотрит бродяга.

Рядом с ним, весело напевая, шагал Оскар. Внезапно он свернул с дороги и остановился на залитой солнцем полянке возле высоких можжевеловых кустов.

– Здесь ты можешь соснуть, – сказал Оскар, – здесь солнечно и ветра нет! И ни одна каналья не увидит тебя с дороги.

Расмус зевнул, но беспокойная мысль заставила его застыть на секунду с разинутым ртом.

– Оскар, а ты правда не уйдёшь, пока я сплю?

Оскар покачал головой.

– Спи давай, – только и ответил он.

Расмус бросился на землю. Он лёг на живот, положил голову на руку. Солнце так славно пригревало, и Расмуса клонило ко сну. Уже засыпая, он увидел, что Оскар укрывает его своим пиджаком. Он больше не мёрз.

Он лежал на ковре из чабреца, вдыхая его пряный аромат. Можжевеловые кусты, нагретые солнцем, тоже хорошо пахли. Да, они пахли летом. Теперь всю жизнь запах чабреца и нагретого солнцем можжевельника будет напоминать ему лето и блуждание по дорогам.

Над головой у него жужжал шмель. Расмус с трудом открыл один глаз, чтобы поглядеть на него. И тут он увидел Оскара, который сидел и жевал соломинку.

А потом Расмус заснул.

Глава пятая

– Добрая госпожа, не найдётся ли у вас чего-нибудь поесть для меня и моего товарища?

Оскар стоял у кухонных дверей, вежливо поклонившись и держа кепку в руках.

– Никак ты опять здесь, Счастливчик Оскар, – неодобрительно заметила крестьянка. – Совсем недавно я дала тебе мясного фарша.

– Вполне возможно, – ответил Оскар. – Но я, как ни странно, съел его и не помер.