Охотники за орхидеями (худ. В. Юнк) - Флос Франтишек. Страница 13

Поляна, большая, как городская площадь, была окружена деревьями, словно гигантскими домами. Такие поляны, больших или меньших размеров, довольно часты в джунглях. Они образуются в силу разных причин: или вследствие бурь, или из-за состава самой почвы, неблагоприятной для деревьев.

Охотники не знали, далеко ли они от цели. Но что Сана ведёт их неправильно, это Франтишек определил верно; подозрение, высказанное индейцем, он не оставил без внимания. Франтишек понимал, что от индейца больше ничего не добьёшься: он сказал ровно столько, сколько хотел. Поэтому, чтобы не вызвать у Саны подозрений, Франтишек решил сначала расстроить его планы неожиданным отдыхом, а затем переменой направления.

Приготовления к ночлегу были закончены засветло: быстро поставили палатки, собрали хворост. Путники отдыхали, отпустив на волю и усталых животных. Вацлав с Еником сидели невдалеке от палатки; мальчик не выдержал и шепнул Вацлаву по секрету, что Франтишек не доверяет Сане, а впереди каравана прячутся чужие индейцы.

Между тем незаметно подкрались сумерки. В вечерней темноте запылали костры, и лёгкие столбы дыма поднялись к небу, на котором высыпали звёзды. Изнурительный зной понемногу спадал, и люди с облегчением почувствовали еле заметное дуновение ветерка. Ослы и мулы, пасшиеся поблизости, радостно зафыркали, приветствуя вечернюю прохладу. А шум в лесу усиливался…

Хотя Вацлав и Еник уже не первый месяц встречали пробуждение вечерних джунглей, они бессильны были унять тревожное волнение.

Пожалуй, нет на свете человека, который не ощутил бы страха, заслышав гортанные крики птиц, трели лягушек, шипение и свист змей, верещание обезьян и пронзительные вопли попугаев, заглушаемые порой рёвом ягуара, настолько ужасным, что мороз подирает по коже. Сегодня, точно так же как и вчера, как и сотни лет назад, этот дикий концерт гонит от людей сон. Задремавший внезапно пробуждается, хватает оружие, тщетно вглядывается в темноту. Но слух его ловит лишь леденящие душу звуки — то ли крик разъярённого хищника, то ли стон обречённой жертвы. А звёзды по-прежнему невозмутимо смотрят на землю, и дурманит голову аромат растений, возносящийся к высокому небу.

Еник поплотнее прижался к Вацлаву, взял его за руку и размечтался вслух:

— Что-то теперь поделывают наши, а, Вацлав? Папа, наверное, возвратился с работы, мама готовит ужин, а Терезка учит уроки. Вспоминают ли они нас? Ведь там даже звёзды другие…

Вацлав, поддавшись его настроению, тоже принялся вспоминать о том, как давно-давно, в Чехии, гонялся по вечерам за майскими жуками, которые, глухо жужжа, неуклюже шлёпались о стены домов; как прислушивался он к разговорам соседей, выходивших посумерничать на лавочках…

Он так живо представил себе всё это, что на мгновение услышал и вечерний звон церковного колокола, и громыхание повозки запоздавшего хозяина, который по росе накосил немножко клевера, потому что негоже возвращаться домой с пустыми руками…

Тут Франтишек позвал друзей ужинать и спать. Они пошли с большой неохотой — так чудесно было воскрешать в памяти прошлое! Голос дяди заставил их очнуться от грёз и перенестись в суровую действительность.

— Сегодня мы спать не будем, — условились братья, направляясь к костру. — Но дяде об этом не скажем — ему надо отдохнуть.

За ужином царила непривычная тишина. Даже индейцы-рабочие казались молчаливее обычного. Костёр они развели вдали от лагеря. Странно…

Многие вещи вдруг предстали сегодня в ином свете. Франтишек, внимательно следивший за всем, подметил, что кое-кто привязал мулов поближе к себе.

Плутон, посаженный на длинную цепь, лежал около вьючных животных. Он недавно поужинал и теперь, довольный, радостно вилял хвостом, по-приятельски приветствуя Франтишека, который по привычке обходил перед сном весь лагерь.

— Смотри сегодня в оба, Плутон, — доверительно шепнул Франтишек, погладив собаку по голове.

Плутон завертел хвостом и поднял глаза на хозяина; но человек не понял, обещают что-нибудь эти глаза или смотрят с недоумением.

Индейцы не сняли поясов с длинными ножами, которые испанцы называют мачете. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: индеец не расстаётся с оружием даже ночью. Удивительнее было другое: у Саны вообще не оказалось кинжала. Неужели у него действительно не было оружия? Юный Диего бродил где-то невдалеке, держась в тени.

Возвращаясь к костру, Франтишек перехватил взгляд старшего из рабочих и прочитал в нём предостережение и похвалу. Индеец покосился на задремавшего Сану. Франтишек молча кивнул и медленно направился к палатке.

— Спите спокойно, друзья, — сказал он входя. — Всё в порядке. И ты, Льготка, ложись.

Собака ласково потёрлась о его ноги, потом, по собачьей привычке, покружилась немного на месте и легла у входа, приподняв своим телом полотнище палатки. Франтишек лёг тоже; все слышали, как под его уставшим телом скрипнула циновка.

Джунгли глухо волновались, но ничьё, даже самое чуткое ухо не могло бы определить, где раздаются звуки: близко или далеко. Час шёл за часом, звёзды над поляной меняли своё положение, и большие летучие мыши быстро, бесшумно, неутомимо ловили насекомых. Гул леса стихал, — или так только казалось засыпающим? Тяжёлая, душная тропическая ночь опустилась над палаткой.

Глава одиннадцатая

Ночное нападение

Франтишек долго не мог уснуть. Наконец он забылся сном и не слышал короткого лая Плутона; спала и Льготка. Зато проснулся Еник — вернее, его разбудили; он вдруг почувствовал чью-то руку на своём лице, кто-то зажал ему ладонью рот и тихо шепнул: «Беги! Беги с Диего, пока не поздно!»

Расспрашивать было некогда. Еник мигом стряхнул сон, вспомнил предостережение индейца, и всё стало ему ясно. Он выкатился из палатки, свалив Диего, стоявшего снаружи на коленях и приподнимавшего боковинку. Так вот кто предупредил Еника!

Мгновение — и Еник был на ногах; вытащив из-за пояса пистолет, он выстрелил в воздух.

Лес откликнулся громовым эхом. Взревели мулы; в слабом свете почти погасших костров замелькали тени — какие-то люди пробирались из леса к поляне.

Льготка, пронзительно воя, бросилась во тьму. Франтишек, стоя перед палаткой, что-то вертел в руках и громко ругался. Вдруг над ним вспыхнул ослепительный огонь, и яркий, пылающий шар дугой пролетел над поляной. Ракета осветила пространство лишь на какую-то долю секунды, но этого было вполне достаточно, чтобы Франтишек увидел происходящее.

Да, караван подвергся нападению. Около трёх десятков разбойников устремилось к лагерю, но ослепительный свет ракеты на миг остановил их.

Вацлав выскочил из палатки, держа по ружью в каждой руке.

— Как только я выпущу вторую ракету — стреляй два раза! — приказал Франтишек.

Просвистела вторая ракета, и два выстрела ахнули в воздухе. В это же время жарко запылали два костра: Еник с Диего, рассудив, что выгоднее видеть нападающих, быстро накидали сухого хвороста на раскалённые угли.

— Осторожнее, хозяин! — крикнул кто-то из темноты.

Взвилась третья ракета, и все увидели, что на поляне разыгрался короткий бой. Блеснули мачете.

— Там наши индейцы! — вскричал Франтишек. — На помощь! Револьверы!

Вацлав влетел в палатку и тотчас выскочил оттуда с оружием, которого хватило на всех, — даже Еник и Диего получили по пистолету. Они быстро догнали Франтишека и Вацлава, уже подбегавших к месту схватки, но опоздали: враг уходил.

Трусливые негодяи, отважившиеся на грабёж под прикрытием темноты, испугались открытого боя. Кроме того, их устрашило огнестрельное оружие; они знали, что мачете не устоять против пистолетов. Трусы! Они рассчитывали напасть на спящий лагерь и одолеть горсточку ошеломлённых людей раньше, чем те подумают о сопротивлении. Они предвкушали заранее, как украдут животных, деньги, одежду и всякое другое добро, на которое всегда так зарятся разбойничьи шайки.

Но летающий огонь, стрельба, поднятая Вацлавом, неожиданный удар сбоку произвели такую панику в рядах нападающих, что в смятении они бросились бежать, и чёрная глубина джунглей поглотила их. О преследовании не могло быть и речи.