Охота на духов - Пейвер Мишель. Страница 8
Теперь река была скована льдом, а когда он в последний раз побывал здесь — три лета назад, — она представляла собой прямо-таки бешеный поток. Торак хорошо помнил ту большую красную скалу, похожую на спящего зубра. Под ней он тогда нашел целую стаю утонувших волков, покрытых речным илом. А чуть позже еще одного волчонка, маленького, мокрого, дрожащего, но вполне живого…
Перебравшись через замерзшую реку, Торак стал карабкаться вверх.
И вдруг замер на месте.
Шагов на десять выше той, похожей на зубра, скалы он увидел чью-то стрелу, прикрученную обрывком ползучего растения к стволу березы. Стрела указывала на восток, в сторону Высоких Гор.
Затаив дыхание, Торак осторожно подошел ближе и внимательно изучил оперение стрелы, но прикоснуться к ней не решился. Эта стрела, несомненно, принадлежала его Отцу.
И Тораку показалось, что Отец в полный голос произнес те слова, которые уже несколько раз отчетливо звучали у него в ушах: «Помоги мне, Торак. Выпусти мою душу на свободу».
Возможно, Фин-Кединн был прав. Возможно, это Эостра воспользовалась отцовской стрелой. Но как мог Торак забыть тот горестный, обращенный к нему призыв, который слышал в ночи? Призыв заблудшей души, потерявшей свой дом и свой путь. Если это Эостра пытается заманить его, Торака, в свое горное логово, то ведь и покойный Отец зовет его туда же.
И все же… если он прямо сейчас пойдет на восток, как указывает отцовская стрела, ему придется бросить Волка, попавшего в беду.
Торак стоял в нерешительности; руки его внутри рукавиц были стиснуты в кулаки. Что же ему делать — последовать за мертвым или искать живого? А как поступил бы на его месте Фин-Кединн?
И он понял, что сделал бы вождь племени Ворона.
Повернувшись лицом к невидимым горам, Торак поднял голову и громко крикнул, обращаясь к Повелительнице Филинов:
— Ты пыталась разлучить меня с моим братом, но это тебе не удастся! Я никогда тебе этого не позволю!
И Торак, повернувшись спиной к отцовской стреле, снова двинулся на юг.
Он надеялся отыскать Волка.
Глава седьмая
Чем дальше на север уходил Фин-Кединн, тем холодней становилось вокруг.
Прошлой ночью вокруг луны он заметил кольцо, да и звезды мерцали как-то необычайно ярко, такое ему доводилось видеть нечасто. Значит, в скором времени жди метели. Племя Ворона наверняка остановилось на ночлег достаточно рано. Вот и он должен последовать примеру своих соплеменников.
Фин-Кединн миновал скалу Спотыкач близ стойбища племени Кабана и спустился в долину реки Стремительной. Теперь он был менее чем в дне ходьбы от Извилистой реки, где племя Ворона довольно долго простояло в те времена, когда на всех в Лесу наводил страх медведь, одержимый злыми духами. Фин-Кединн вспомнил тот день, когда Ренн и ее брат привели в стоянку двух пленников: волчонка, повизгивавшего в мешке из оленьей шкуры, и негодующего мальчишку…
Река Стремительная не замерзла и с гулким ревом неслась меж скованных льдом берегов, но в Лесу царила странная тишина; Лес словно ждал чего-то. И Фин-Кединн вдруг подумал о том, что за весь день он не видел ни одной птицы, если не считать нескольких последних одиноких лебедей в небе, летевших на юг.
И никого из людей он тоже не встретил. Мороз, видимо, убил тех отвратительных серых бабочек, но люди, пораженные странным недугом, вызывавшим у них ужас при виде собственной тени, по-прежнему опасались выходить из жилищ. Этот их страх передавался и всем остальным. В Лес люди осмеливались зайти только в том случае, если их вынуждал к этому голод.
Так что Фин-Кединн даже обрадовался, когда встретил небольшой отряд охотников из племени Гадюки; трое мужчин и мальчик спешили на запад, чтобы воссоединиться со своим племенем. Добыча у них была невелика — две белки да три лесных голубя, — но они все же заставили Фин-Кединна разделить ее с ними.
— Скоро метель начнется, — сказал один из охотников. — Одному в Лесу оставаться опасно. — Из уважения он не спросил, что вождь племени Ворона делает так далеко от своих соплеменников.
Фин-Кединн отклонил приглашение охотников пойти с ними, а на незаданный вопрос и вовсе внимания не обратил. Зато он сообщил охотникам, что лесные племена намерены зимовать все вместе.
— Мои люди уже вышли в путь; и племени Кабана я об этом сообщил, когда проходил мимо их стоянки, так что теперь и они, наверное, уже в пути; а Даррейн послала весть об этом племенам, обитающим в Сердце Леса. Так что ступайте поскорее в свою стоянку и передайте вождю мои слова: если лесные племена объединятся, они сумеют выстоять даже против Эостры!
То, что Фин-Кединн осмелился вслух произнести ненавистное имя, явно придало охотникам храбрости; тот, что заговорил с ним первым, схватил его за плечо:
— Пойдем с нами, Фин-Кединн. Ты нам нужен. Ты не можешь оставить нас в такую трудную минуту.
— Руководить племенами могут и другие, — сказал Фин-Кединн. — А мне необходимо сперва отыскать того единственного, кто способен уничтожить Пожирательницу Душ. Ибо только он знает все потаенные горные тропы и темные подземные пещеры.
— Кто же это? И куда ты держишь путь?
— На север, — обронил в ответ Фин-Кединн.
И пошел дальше, не дожидаясь следующих вопросов. Он понимал, что время работает против него. А для того, чтобы отыскать того, кто был ему нужен, приходилось полагаться на знания, которые давным-давно уже устарели.
Но Фин-Кединн успел пройти совсем немного, когда его нагнал запыхавшийся мальчишка из племени Гадюки.
— Мой отец сказал, чтобы я отдал это тебе! — выпалил он, едва переводя дух, и протянул Фин-Кединну белку.
Тот поблагодарил мальчика и велел ему оставить зверька себе. Парнишка застенчиво на него глянул и спросил:
— А можно и мне пойти с тобой? Я хорошо знаю северные земли. Я непременно помогу тебе отыскать нужную тропу!
Вождь племени Ворона даже губу прикусил, чтобы не улыбнуться. Он охотился в этой части Леса задолго до того, как этот мальчик появился на свет.
На вид мальчишке было лет двенадцать; нескладные руки и ноги, умные живые глаза. Чем-то немного похож на Торака — того прежнего, три года назад.
— Говорят, ты странствовал дальше, чем кто-либо другой, — снова робко заговорил мальчик. — Бывал даже на Дальнем Севере, на Тюленьих островах и в Высоких Горах. Может быть, все-таки разрешишь мне пойти с тобой?
— Нет, — сказал Фин-Кединн. — Ступай назад. Тебя отец ждет.
Глядя вслед мальчику, медленно бредущему прочь, Фин-Кединн вдруг испытал странную тревогу. Наст как-то странно, чересчур ломко, хрустел под башмаками, и эхо этого хруста, разносясь по Лесу, казалось каким-то слишком громким и резким. И снег тоже выглядел необычно, явственно отливая зеленью.
Фин-Кединн крепче сжал свой посох. Ничего удивительного, что Лес так притих и насторожился.
— Скажи отцу, чтоб поспешил! — крикнул он мальчику в спину. — Вам нужно как можно скорей в стоянку вернуться!
Мальчик обернулся:
— Я знаю! Идет непогода!
— Нет! Ледяной дождь!Это гораздо страшней любой метели! Так и передай отцу! Ну, бегом!
Фин-Кединн убедился, что мальчик благополучно нагнал своих соплеменников, и стал подыскивать себе место для ночлега.
И, строя шалаш, неустанно молил Всемирного Духа, чтобы Торак и Ренн — где бы они сейчас ни были — тоже успели бы вовремя заметить признаки надвигавшегося ненастья и спрятаться в укрытие.
Глава восьмая
Стоило Ренн проснуться, и дурные предчувствия вновь охватили ее душу.
Было холодно. Слишком холодно. Снег вряд ли пойдет. Прошлой ночью вокруг луны было кольцо. Танугеак, колдунья из племени Песца, объясняла ей, что это кольцо означает грядущую непогоду.
«Видишь, — говорила Танугеак, — луна глубже натягивает капюшон своей парки, пряча лицо в меховой оторочке».
Но что еще хуже — Ренн слышала, как ночью горестно выл Волк. Она никогда раньше не слышала, чтобы он ТАК выл.