Аристоник - Езерский Милий Викеньтевич. Страница 3
Потом всадники Кеада напали на пехоту, врезались в нее. Ряды пехотинцев дрогнули, но каппадокийский царь Ариарат, помогавший римлянам, хлеснул бичом горячего жеребца и поскакал наперерез беглецам. Гладко выбритое лицо его пылало гневом, серебряный шлем, украшенный драконом с разинутой пастью, сверкал на солнце.
— Срам, позор! — закричал царь.
Угрожая мечом беглецам, он остановил их и заставил вернуться в строй.
Битва возобновилась, горячая, отчаянная. Ариарат сражался в первом ряду, но когда на него налетел Аристоник и мечи их скрестились, царь понял, что трудно устоять против него. Продолжая отбиваться от Аристоника, он повернул коня, чтобы умчаться, но Аристоник метнул дротик. Ариарат успел прикрыться щитом. Пытаясь избежать единоборства, он стал уходить от Аристоника, но тот преследовал его по пятам. Обернувшись, царь выпустил одну за другой две стрелы, но промахнулся. Аристоник опять метнул дротик. Ариарат поднял коня на дыбы, и дротик вонзился животному в шею. Конь дико заржал и чуть не сбросил всадника. Чувствуя смертельную опасность, царь крикнул на помощь оруженосца, но было уже поздно. Аристоник ударил царя мечом по голове: серебряный шлем, зазвенев, упал с головы, и в ту же минуту второй удар обрушился на незащищенную голову. Ариарат пошатнулся, выронил меч и свалился с коня.
— Царь убит! — раздались крики, и пехота, расстроив ряды, обратилась в бегство.
Затем конница напала на римскую пехоту. Впереди мчался Кеад.
Римская пехота дрогнула. Военачальники пытались остановить напор восставших обходом с флангов и одновременным ударом в нескольких местах, но попытка эта не удалась.
Не давая отдыха коннице, Кеад ударил во фланг римской пехоте. Он попал в самую гущу боя и с радостью увидел Аристоника, который, стоя на колеснице, метал копья.
Аристоник крикнул:
— Кеад, прорви ряды! Разве не видишь, что победа наша?
Бой усиливался. Конница смешалась с пехотой. Римляне дрогнули и побежали к лагерю.
— Взять лагерь! — приказал Аристоник.
Дважды бросались воины на приступ и дважды отступали.
— Взять лагерь!
Подходили новые силы, новые отряды — добровольческие, наемные. Играли трубы, гремела боевая песня.
— Взять лагерь!
Восставшие с новой силой обрушились на римский лагерь. Заграждения были сломаны, преграды преодолены. Ничто не могло удержать сокрушительный напор. Римляне защищались, пока не были взяты в плен и обезоружены.
Красс Муциан был тоже захвачен вместе с военачальниками. Стыд и ужас терзали его. Он знал, что победа Аристоника отнимала у римлян наследство Аттала, делала граждан Солнца хозяевами Пергамской земли.
Левки праздновали снятие осады песнями, барабанным боем, ревом многочисленных труб. Радостно встречал народ Аристоника, въезжавшего на колеснице в город. Рядом ехали вожди и храбрый конник Кеад. За колесницей шагали тысячи пленников с опущенными головами; везли и несли добычу, захваченную в римском лагере.
Грянула победная песня. Это пело, встречая вождя, освобожденное от осады войско.
Горожане приветствовали Аристоника веселыми криками, матери протягивали к нему младенцев, мальчики и девочки бросали под ноги лошадей цветы и охапки листьев.
— Слава, слава!
Но римляне не отказались от пергамского наследства. Год спустя, однажды вечером, прискакали к Аристонику один за другим гонцы с известием, что римские легионы высадились в трех местах и идут в глубь страны.
— В Смирне и Эфесе — небольшие отряды, — говорили они, — а в Элее — главные силы противника. Начальник элейских войск Марк Перперна, человек смелый, настойчивый и безжалостный, поклялся победить тебя, вождь!
Ночь была темная, тучи заволакивали небо. Аристонику не спалось, и он вышел из шатра. С севера доносился неясный гул, но голосов не было слышно. Он проверил караулы — все было в порядке,
Идя по лагерю, Аристоник не переставал прислушиваться к гулу, который усиливался. Он остановился. Это был топот конницы. И вдруг страшная догадка мелькнула в голове.
— Труби сбор! — приказал он караульному начальнику, возвращавшемуся после смены.
Но прежде чем затрубили, с долины донесся звон оружия и крики сирийцев:
— К оружию! К оружию!
Тревожный вой труб в лагере, поспешные шаги воинов, крики, ругань — все это оглушало.
Впереди дробью рассыпались шаги разбегавшихся воинов, позади — надрывные крики, ржанье коней, лязг и скрежет мечей.
Аристоник приказал метать о темноту копья и камни, стрелять из луков.
Со свистом летели копья, камни и стрелы. Бешено ржали раненые лошади, крики римлян усиливались. И совсем недалеко послышался резкий голос римского начальника:
— Приготовиться к бою!
— Не отступить ли нам? — предложил Блоссий. — Ночь скроет наш отход.
— Нет, — воспротивился Аристоник. — Отступать можно только под прикрытием конницы.
— Но конница стоит в соседней деревне!
— Конница здесь, а мы разбиты! — с горечью вскричал Аристоник. — Почему никто не предупредил меня об этом? Она бы опрокинула римлян, решила исход битвы.
— Вождь, разве ты не знал, что Кеад отвел ее на пастбище?
Аристоник приказал послать гонца к Кеаду и готовиться к отступлению.
Пехота, прикрываемая прибывшей конницей, двинулась в путь, направляясь к югу. Войско шло дни и ночи, почти не отдыхая
Перевалив через горы, восставшие переправились через реку Меандр и, получив сведения, что римляне идут следом, напрягли все усилия, чтобы скорее дойти до Стратоникеи.
Вдали темнели высокие стены города.
Аристоник остановил коня, обернулся к воинам:
— Братья, отсюда мы начнем новую борьбу с врагом!
И, подозвав Кеада, приказал набрать большое войско и спешить на помощь Стратоникее.
Несколько раз отбитые Аристоником с большими потерями, римляне упорно осаждали Стратоникею. Аристоник совершал вылазки, нападал врасплох на противника, наносил ему удары. Однажды он поджег метательные орудия, сделав переполох в лагере.
Осада тянулась долго, и в городе начался голод. Аристоник голодал наравне со всеми. Он был выносливее многих воинов, тверд духом. Но Кеад задерживался, и Аристоник с горечью думал, что люди обречены на гибель. А когда истощились запасы продовольствия, он созвал горожан.
— Согласны ли, братья, сдаться на произвол врага? — спросил Аристоник.
— Нет, нет! — голоса нарастали. — Лучше смерть, чем рабство!
И все же после длительной осады пришлось сдаться. Город был разграблен и сожжен, а жители проданы в рабство.
Связанного Аристоника привели к Перперне. Аристоник шел с трудом — мешали веревки, опутывавшие ноги. Перперна с любопытством взглянул на него. Он приказал развязать Аристоника.
— Я знаю, — сказал Перперна, — в твоей груди бьется мужественное сердце, и если ты подчинишься Риму и пообещаешь служить ему честно, я попытаюсь похлопотать за тебя.
— Никогда! — твердо сказал Аристоник. — Уведи свои легионы из Азии, а потом уже мы поговорим.