Тарантул (худ. А. В. Яркин) - Матвеев Герман Иванович. Страница 32

— Замечательный человек майор. Никогда ничего не забудет, — после минутного раздумья сказал Миша. — И брат у него очень толковый.

В кастрюле кипело и булькало.

— Стёпа, ты ложки вымой. Сейчас будет готово, — сказал Вася.

Стёпа сбегал к реке. Когда он вернулся, тушёнка с маслом была уже готова, и ребята быстро с ней покончили.

Взошло солнце. На дороге появились одинокие пешеходы и целые бригады с инструментами. Пришла машина за дровами. Сначала ребята напрягали все внимание при виде приближающихся людей, но постепенно привыкли и успокоились. Никого подозрительного не было. Вспомнили про кошку, и Миша со Стёпой пошли её разыскивать.

— А ты, Василий, оставайся. И смотри в оба… В случае чего — свисти! — распорядился Миша.

Оставшись один, Вася сходил к Невке, вымыл кастрюлю, набрал чистой воды и, вернувшись к шалашу, принялся чистить картофель для супа, поглядывая по сторонам. Недалеко от него, по другую сторону дороги, женская бригада начала разбирать дом. Над местом работы поднялось большое облако пыли. Какой-то мужчина в сером пальто остановился на дороге и долго смотрел в сторону шалаша.

Вася насторожился, хотя мужчина и не походил на того, который был на фотографии. У этого было широкое лицо, выдающиеся скулы, усы. Мужчина оглянулся кругом, направился к разбиравшим дом женщинам и скоро потерялся из виду. Вася снова занялся картошкой и так увлёкся, что не заметил, как к нему подошла женщина.

— Ты что тут делаешь? — раздался голос за спиной. Вася вздрогнул от неожиданности и оглянулся. — Видите сами — суп собираюсь варить.

— Это я вижу. А вообще-то зачем ты тут устроился?

— А мы огород караулим.

— Какой огород? — строго спросила она. «Вот пристала», — подумал мальчик и, чтобы избавиться от женщины, показал рукой на ближайший огород, где он вчера сорвал три брюквы.

— Вот этот…

— Этот? А кто тебя просил? — угрожающе спросила женщина и вдруг закричала: — Вон отсюда! Чтобы духу твоего здесь не было! Караульщик какой нашёлся!

— Тётя! Что вы кричите?

— А то! Это мой огород, потому и кричу. Моментально уходи отсюда!

— Тётя, мы же вам огород караулим. Вы, случайно, не Марья Петровна?

— Я Марья Петровна, — с недоумением сказала женщина.

— Ну вот. Вчера ночью приходила какая-то ваша знакомая за овощами, а мы её не пустили. Мы сказали, что ваш огород на Невском проспекте находится.

— Врёшь!.. Никто ко мне не мог приходить, — резко перебила она. — Врёшь! Убирайся отсюда подобру-поздорову, а не то плохо будет. Слышишь?

Вдруг она увидела на земле брошенную ботву брюквы.

— Это что? Это моя брюква!

— Марья Петровна, почему вы думаете, что это ваша брюква?

— Потому что поблизости ни у кого нет брюквы. Это ты у меня украл!

— Украл!.. А картошку тоже у вас украл? — сказал струхнувший Вася, показывая крупную картофелину.

Это несколько озадачило женщину, так как ни у неё, ни у других на огородах картошки не было.

В это время вернулись приятели с охоты. Миша держал завёрнутую в какие-то тряпки кошку, а руки Стёпы были поцарапаны, и он облизывал выступавшую кровь.

— Картошки у меня нет… — продолжала женщина, не обращая внимания на пришедших. — Но это все равно. Никаких мне караульщиков не надо. Уходите отсюда, пока я не взялась за вас. Вот и весь мой сказ.

Она круто повернулась и зашагала к своему огороду. Миша выждал, пока женщина отошла подальше, и мрачно спросил:

— В чем дело?

— Ничего особенного. Увидела ботву и раскричалась: «Не надо мне караульщиков! Вы жулики!»

— Она тебя не побила? — серьёзно спросил Миша.

— Нет.

— Жаль. Другой бы на её месте уши тебе надрал и. всех нас в милицию отправил. Ещё дёшево отделался… Подошёл управхоз.

— Ну как? Все в порядке, ребята?

— Что в порядке? — спросил Миша.

— Успели по телефону позвонить? Ребята с недоумением переглянулись.

— Кому позвонить?

— Я не знаю, кому надо было звонить. Паспорт я отдал. Спросил, как полагается, фамилию, имя, год рождения, прописку. Поговорил минут пять и отдал.

Миша почувствовал, как у него остановилось сердце и захватило дыхание.

— Кому отдали?

Управхоз оглянулся и, заметив удаляющуюся по дороге фигуру мужчины в сером пальто, показал на него пальцем.

— А вон тому гражданину. Миша сунул кошку в руки Стёпы.

— Держи. Васька, бегом к телефону! Я пойду за ним.

— А суп, значит, не варить? — спросил Вася.

— Какой тут суп! Делай, что сказал! — резко отчеканил Миша. — Потом отправляйтесь домой и ждите.

Он схватил лежавшую на земле кепку и что есть духу бросился за уходившим человеком.

— Решительный молодой человек.

— Он моряк! — с гордостью сказал Стёпа. Миша скоро догнал человека в сером пальто и на расстоянии тридцати — сорока метров пошёл следом за ним. Мужчина шёл неторопливо, останавливаясь на короткое время около разрушенных домов. В одном месте он чем-то заинтересовался, сошёл с дороги, обошёл вокруг фундамента, заглянул в глубокий подвал и снова зашагал дальше. Увидев на остановке трамвай, незнакомец заторопился.

В вагоне Миша хорошо рассмотрел его. Это был немолодой, крепкий мужчина, с крупными чертами лица, широкими, чуть выдающимися скулами. Когда он снял кепку, мальчик заметил, что чёрные усы были темнее, чем волосы на голове. Мальчика мало беспокоило, что мужчина совсем не походил на того, что был на фотографии Главное, что он пришёл за паспортом, а значит, имел какое-то отношение к врагам.

Проехали мост, и в вагон вошла большая группа людей, прикрыв собой мужчину. Не видя его, Миша заволновался. Таким образом он может не заметить, когда тот выйдет из трамвая. Он протискался ближе к выходу и стал смотреть в окно на выходящих из вагона.

На остановке у Невского народ схлынул из вагона, и Миша с облегчением вздохнул, увидев, что мужчина в сером пальто не вышел и разговаривает со своей соседкой. У Технологического института в вагон снова вошла группа людей с лопатами, кирками, ломами, в перемазанной глиной одежде и снова закрыла мужчину.

Кто-то толкнул Мишу локтем. Оглянувшись, он встретил взгляд больших голубых глаз.

— Тося, садись. Подвинься, паренёк, — сказал женский голос над головой. Миша подвинулся, и девочка села рядом.

— Варвара Семёновна, зачем ты Тоню с собой взяла? На фронт ведь едем.

— В Ленинграде везде фронт. Пусть помогает. Потом с гордостью вспоминать будет, что Ленинград защищала.

Миша понял, что группа едет на оборонные работы. Третий номер трамвая шёл по Международному проспекту и немного не доходил до переднего края. Глядя в окно, мальчик видел, что этот район прифронтовой и живёт несколько иначе, чем Петроградская сторона. Гражданских людей на улицах было совсем мало, зато военные шли и ехали в разных направлениях. Трамвай обгонял повозки с сеном, дымящиеся походные кухни, грузовик, наполненный буханками хлеба. В окнах первых этажей угловых домов, заделанных кирпичом, чернели узкие щели амбразур. Поперёк проспекта в некоторых местах были устроены баррикады с колючей проволокой и треугольными бетонными надолбами. Противотанковые препятствия, в виде распиленных и сваренных кусков рельсов, перегораживали в несколько рядов проспект на перекрёстках. Оставлен был только узкий проход для трамваев. Но, несмотря на близость фронта, район жил. Торговали магазины, ларьки. И везде грядки и грядки — с репой, капустой, свёклой, морковью… А между ними — зигзагообразно вырытые окопы.

Взвизгнул снаряд и с оглушительным грохотом разорвался невдалеке. Трамвай затормозил и остановился.

— Выходите, граждане. Вчера попал в вагон, — объясняла кондукторша пассажирам, столпившимся у выхода.

— А с задней площадки можно сходить, не оштрафуют? — пошутила какая-то девушка.

Второй снаряд разорвался высоко над головой. От неожиданности Миша присел, но сейчас же выпрямился и, не спуская глаз с серого пальто, побежал следом за ним. Третий снаряд ударил впереди.