Огонь - Страндберг Матс. Страница 21

— И ты не одна, — добавляет Мину. — Мы тебя в обиду не дадим.

15

Придя в школу, Мину и Анна-Карин сразу направляются в комнату вахтера.

На стук никто не открывает. Комната заперта. И хотя ничего странного в том, что Николаус остался дома, нет, Мину начинает беспокоиться. Может, не стоило его вчера оставлять одного?

Видимо, Анна-Карин чувствует то же самое, потому что сразу достает мобильный и звонит.

— Не отвечает, — говорит она, опуская телефон.

— Думаю, ему просто хочется побыть одному.

Анна-Карин кивает. Они стоят молча несколько секунд.

— У тебя есть ключ от его квартиры? — спрашивает Анна-Карин.

— Да, если до вечера не объявится, пойдем к нему.

— Ага, просто проверим, все ли у него в порядке.

— Ну да.

Первый урок — химия. Учительница еще не пришла, и весь класс стоит в коридоре возле закрытого кабинета. Пробормотав что-то про туалет, Анна-Карин исчезает.

Мину ставит рюкзак на пол.

Уголком глаза она смотрит на новенького. Виктор стоит в стороне и читает, не замечая влюбленных взглядов, которые на него бросают Ханна А. и Ханна Х. Да и не только они. Почти все девочки, проходящие по коридору, поглядывают на юношу с интересом.

Новый ученик в Энгельсфорской гимназии — редкость, а такой, как Виктор, — вообще чудо природы. Он кажется пришельцем из другого мира. Как если бы кто-то посадил экзотическую орхидею в еловом лесу. Мину смотрит туда, где толкаются и ржут Эрик, Кевин и Робин, и думает, как долго продержится здесь эта орхидея.

Она снова переводит взгляд на Виктора и с удивлением видит, что он ей улыбается.

— В тот день возле усадьбы я вел себя глупо, — говорит он. — В качестве оправдания я мог бы сказать, что вы с другом подошли в неудачный момент. Но я лучше не буду оправдываться, а просто попрошу прощения.

Мину в растерянности думает только о том, куда бы спрятать свои огромные ноги. И роскошные новые прыщи на лбу.

— Все в порядке, — бормочет она.

— Не хочу ругать Энгельсфорс, это наверняка замечательный город, но решение было принято так скоропалительно. Я имею в виду, решение о переезде, и в тот момент, когда вы подошли, я как раз понял, какой это для меня будет… — он замялся, подыскивая слова, — какими это мне грозит изменениями.

— Конечно, ты оставил в Стокгольме друзей. И вообще, Энгельсфорс — не Стокгольм. Не подумай, будто я плохо отношусь к Стокгольму, нет, — затараторила Мину, чувствуя, что опять начинает болтать без умолку, как сумасшедшая. — Я всегда хотела жить в Стокгольме. У меня там родственники. Если бы я переехала в Стокгольм, мне тоже было бы трудно, но, наверно, более приятно. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

Мину не знает, куда девать глаза, и тут ее взгляд падает на книгу, которую держит Виктор. Потрепанное карманное издание ее любимой книжки — «Тайная история» ^[7], только по-английски.

— Нравится? — кивает она, указывая на книгу.

— Я очень люблю это произведение.

Когда-то Мину думала, что человек, читающий хорошие книги, не может быть плохим. Эту иллюзию развеял Макс, который, несмотря на свой прекрасный вкус в отношении книг, был психопатом и оружием в руках демонов. И все-таки Мину не могла не оценить выбор Виктора.

— Я тоже, — сказала она. — Но я не читала его по-английски.

— Я всегда читаю романы на языке оригинала, — произнес Виктор, и на долю секунды вид у него стал такой же высокомерный, как тогда возле усадьбы. — Иначе многое теряется. Перевод создает ненужные преграды между тобой и текстом.

— Ясно, — сказала Мину. — А ты много читаешь?

Виктор хотел было ответить, но тут что-то пролетело в воздухе и стукнуло его по спине. Учебник химии.

Виктор не обернулся. И только еще ближе наклонился к Мину.

— Это один из трех неандертальцев? — спросил он.

Мину кивнула. Кевин ржал, глядя на них. Робин и Эрик не обратили внимания на происшедшее.

— Добро пожаловать в Энгельсфорс, — сказала Мину.

Виктор кивнул. Открыл книгу и прочитал на первой странице имя Кевина.

— Слышь, ты, голубой! — заорал Кевин.

Виктор обернулся к нему.

— Ты что-то хочешь мне сказать, Кевин? — спросил он и улыбнулся.

Обе Ханны прыснули. Виктор подошел к Кевину и отдал ему книгу:

— Ты, наверно, забыл, что мы на втором курсе гимназии. А бросаться книжками — это…

— Слышь, ты, стокгольмец, ты чё из себя корчишь? — опять заорал Кевин и обернулся к Эрику и Робину за поддержкой. Но те уже ушли в другой конец коридора. Вид у Кевина стал неуверенный. И Мину на какое-то мгновение стало его жаль. Первую скрипку в этой тройке всегда играли Эрик и Робин, Кевин был только орудием, которое они направляли по своему усмотрению. Если бы он не был им полезен, они наверняка бы над ним издевались.

Кевин заметил взгляд Мину:

— А ты чё на меня пялишься?!

Жалость Мину как рукой сдуло. Виктор посмотрел на Кевина с неудовольствием.

— Чё, не понравилось, что я твою бабу обидел? — спросил Кевин Виктора.

— Либо я голубой, либо Мину моя девушка, — ты уж как-нибудь разберись в том, что говоришь.

Кевин облизал передние зубы и выплюнул на Виктора кусок снюса ^[8]. Коричневый ошметок упал на пол, оставив на светлых брюках Виктора грязный след.

Склонив голову набок, Виктор посмотрел на Кевина, но тут появилась учительница химии Инесса. Быстрыми шагами она подошла к классу, отперла дверь и впустила учеников в кабинет.

Инесса — одна из лучших учителей гимназии. Ростом от горшка два вершка, но ребята уважают ее за энергичность. Вот и сейчас, едва войдя в класс, она начала раздавать листочки с описанием лабораторной работы.

— Сегодня вы работаете с жидким кислородом. Не забудьте правило КВВ, которое означает, что вы льете Кислород В Воду, а не наоборот.

Все надели халаты, защитные очки и взяли приборы. Мину оказалась в одной группе с Анной-Карин и Леваном.

Только Мину взяла пробирку с жидким кислородом, как раздался крик.

Все обернулись.

Обе Ханны бились в истерике, но громче всех вопил третий член их группы. Кевин.

— Оно брызнуло! — кричала Ханна А. — Прямо на Кевина!

— КВВ долбаное! Я все делал правильно! — орал Кевин.

— Я видела! Он сделал правильно! — кричала Ханна А.

Ханна Х. ничего не говорила и только ойкала.

Инесса подбежала к Кевину, схватила его и подтащила к водопроводу. Она включила душ так сильно, что Кевин в одно мгновение вымок до нитки.

Мину оглядела класс. Вид у всех был ошарашенный. Нет, пожалуй, не у всех. Виктор стоял в углу класса и, как ни в чем не бывало, продолжал делать лабораторную. На губах его играла довольная усмешка.

— Бедный Кевин! — вздохнула Фелисия, ставя свой поднос напротив Иды, рядом с Робином. — Кошмар какой!

Ида насадила на вилку несколько зерен кукурузы. Фелисия ужасно ее раздражала. Сегодня она намалевала глаза тенями, накрасила ресницы и еще напялила одну из своих «симпатичных маечек».

— Я думаю, это не опасно, — сказал Эрик, поглаживая под столом колено Иды. Ида сделала вид, будто ничего не заметила.

— Все равно, — настаивала Фелисия, беря хлебец с подноса Юлии. — А вдруг ему ампутируют руку и придется всю жизнь ходить с жуткой пластмассовой конечностью. Может, этот кислород будет ему разъедать руку все больше и больше. Такое бывает, я слышала.

— У тебя, похоже, пятерка по химии, — хмыкнула Ида, остальные засмеялись.

Фелисия замолчала и принялась крошить хлебец.

— Хорошо хоть у Кевина есть настоящие друзья, — снова заговорила она, улыбаясь Робину.

— Чем можем — поможем, — сказал тот, отвечая на ее улыбку.

— Иногда я жалею, что я не парень, — сказала Юлия. — Девчонки так дружить не умеют.

Ида хотела ответить, но тут во рту у нее стало сухо, отчаянно заболела голова, запахло горелым.