Огонь - Страндберг Матс. Страница 91

— Зачем мне ваши извинения! — воскликнула Ида.

Странно, что она еще жива. Хотя ее тайна перестала быть тайной. Ну и пусть. Она знает, что в конце концов они с Густавом будут вместе.

— Кто-нибудь хочет что-то добавить? — спросила Мину.

Ида смотрит на свои сапоги. У нее осталась еще одна тайна. Обещание Книги. Про то, что она будет освобождена от своих магических сил после того, как вместе с другими Избранницами предотвратит апокалипсис. И что, когда она выполнит свой долг, они с Густавом будут вместе.

Но она обещала Книге хранить эту информацию в тайне. Обещание, данное Книге, пожалуй, важнее, чем какой-то сон дедушки Анны-Карин.

— Нам надо ехать, — говорит Ванесса и поворачивается к Линнее: — Я займусь Вилле, а ты — Юнте.

— Что мы им скажем? — спрашивает Линнея.

— Скажем как есть: что они в опасности.

— Вам не надо ехать одним, — говорит Мину.

— Я могу помочь, — предлагает Анна-Карин.

Линнея кивает:

— Поезжай со мной. Если мы убедим Юнте, то Вилле уговаривать не придется. Он всегда делает, как велит Юнте.

Ида вздыхает про себя. Зачем надо предлагать себя в помощники? Это не ее проблемы.

Хотя не все так однозначно. Ида стала Идой, но она с трудом узнавала себя. С ней что-то случилось. Она впервые почувствовала себя частью Круга.

Конечно, радости от этих изменений она не испытывала. Но примирилась со своей судьбой. Это ее жизнь. По крайней мере, до тех пор, пока они не спасут мир.

— Давай я поеду с тобой, — говорит она Ванессе. — При необходимости могу стрельнуть электричеством. А заодно подвезу на маминой машине.

Ванесса удивленно смотрит на Иду.

— А я поговорю с Густавом, — подводит итог Мину. — Узнаю, что нового ему удалось узнать про «ПЭ» за выходные. Покажу ему амулет, может, он его узнает. Хотя, в первую очередь, надо бы показать кулон Моне, вдруг она скажет, что продала его Хелене и Кристеру.

— «Хрустальный грот» работает завтра с двенадцати, — говорит Ванесса.

— Хорошо.

— Что ты думаешь рассказать Густаву? — спрашивает Анна-Карин.

— Как можно меньше. Но попробую уговорить его выйти из «ПЭ».

— Надеюсь, у тебя это получится лучше, чем у меня, — вздыхает Ида.

64

Дом Юнте виднелся сквозь голые деревья. На нижнем этаже светились несколько окон. Линнея попыталась разглядеть, есть ли кто-то в доме. Она несколько раз звонила, но никто не ответил.

Сколько раз она приходила сюда ночью? Сколько раз ненавидела себя, уходя отсюда утром? В этом доме она совершила самые большие ошибки в своей жизни.

Линнея остановилась в тени под деревьями. Прислушалась, но услышала только шаги Анны-Карин.

Линнея зажмурилась, радуясь, что снова получила свои магические способности. Ванесса права. Пользоваться ими стало легче. Легче вызывать эти силы, легче управлять ими.

Сначала она прочитала только мысли Анны-Карин, которая вспоминала про то, как была здесь зимой, когда сад был засыпан снегом, как Яри поцеловал ее при всех, как Линнея и Ванесса оттеснили ее в угол и стали уговаривать… Тут в голове Анны-Карин промелькнуло воспоминание о том, как она лежала с Яри в кровати, и ей стало так стыдно, что Линнея поспешила переключиться с нее на обитателей дома.

— Постарайся ни о чем не думать, — шепнула она Анне-Карин, и та, конечно же, сразу начала старательно думать о том, что ей нельзя ни о чем думать.

Линнея сконцентрировалась. Закрылась от Анны-Карин и направила все свои силы на дом. Ей удалось поймать чьи-то мысли, они были несвязными, наслаивались друг на друга, неслись куда-то, пронизанные страхом.

…как мне что мне как такое получилось вдруг подумают что это я кому мне может позвонить бабушке надо скорее отсюда что мне…

Линнея не может понять, кто это и сколько в доме человек.

— Там кто-то есть, и там что-то случилось, — обращается Линнея к Анне-Карин. — Если понадобится, включишь свою магию?

Анна-Карин кивает.

Линнея идет через сад. Мокрая глинистая земля чавкает под ее ботинками.

Девушки подходят к дому, и Линнея видит, что наружная дверь приоткрыта. Девушка берется за холодную ручку и открывает дверь. Проскальзывает в прихожую. Анна-Карин — за ней.

Мысли несутся галопом, мечутся в истерике, их поток нескончаем.

…Я обещаю исправиться… обещаю никогда больше никаких наркотиков… не буду врать… не буду пить, если это закончится… я обещаю… я обещаю… если это закончится… я начну новую жизнь, не буду делать ничего плохого… господи, я буду делать так, как ты велишь… если только ты спасешь меня… если сделаешь так, будто ничего не было…

Непонятно, откуда идут эти мысли. Линнея отключает магию и прислушивается.

Девушки входят в кухню. В мойке полно грязной посуды. Тарелка с объедками стоит на деревянном столе, прожженном сигаретами и выщербленном во многих местах.

Линнея смотрит на закрытую дверь в чулан, старые занавески свисают до самого пола. За ними может кто-то прятаться.

Они идут дальше, в сторону гостиной, Линнея заглядывает в приоткрытую дверь.

Комната не изменилась с тех пор, как Линнея была здесь. Новый только телевизор.

Линнея смотрит на ворсистый рыже-коричневый ковер и вспоминает, как однажды в седьмом классе она была здесь на вечеринке. Они с Элиасом тогда выпили пополам коктейль, намешанный из разных алкогольных напитков, и этот ковер показался им самым мягким на свете. Они катались по нему, хохотали до слез, лапали друг друга и от этого еще больше хохотали. Оливия все это время сидела на диване и курила. Докурив сигарету до самого фильтра, она повернулась к сидящему рядом Лаки и начала заигрывать с ним, словно хотела что-то доказать Линнее и Элиасу. А они только смеялись, глядя на нее.

На верхнем этаже раздался грохот, который заставил Линнею и Анну-Карин вздрогнуть.

Линнея услышала страх Анны-Карин, и это укрепило ее мужество. Кто-то должен проявить характер. Она потащила Анну-Карин к лестнице, прислушалась, глядя в черноту, начинающуюся там, где кончались ступеньки.

Мысли шли оттуда. Кто-то был там, наверху.

Линнея встала на первую ступеньку, доски скрипнули под ее тяжестью.

…Они вернулись, чтобы забрать меня… они вернулись… надо бежать… надо спрятаться…

Мысли этого человека убедили Линнею, что он не опасен. Но она не была уверена, что в доме нет других людей. Которые, зная о магической силе Линнеи, скрывают от нее свои мысли.

Обменявшись с Анной-Карин быстрым взглядом, Линнея пошла наверх. Коридор тонул в темноте. Только из комнаты Юнте просачивалась тонкая полоска света. Линнея подошла к двери, толкнула ее рукой, дверь медленно открылась.

В комнате чувствовалось присутствие магии. Как запах, который сохраняется в воздухе, как эхо, отлетающее от стен.

Лампа над кроватью Юнте была включена. На тумбочке лежали мобильный и раскрытая книжка. На кровати в беспорядке валялись подушки, скомканное постельное белье, покрывало. И что-то еще.

Линнея медленно приблизилась. Увидела голую руку, высовывающуюся из-под покрывала.

Попыталась уловить мысли. Обрывки снов. Но она уже и так знала, что человек не спит. На кровати лежит лишь тело. И все-таки нужно проверить.

Линнея берется за покрывало и осторожно отодвигает его, открывая лицо и верхнюю часть тела Юнте. Его глаза чуть прикрыты, как будто он еще не проснулся. Рука прижата к груди.

Дрожащей рукой Линнея дотрагивается до шеи Юнте. Пульса нет. Но тело еще теплое. Линнея закрывает Юнте глаза. Раньше она не понимала, зачем так делают.

Она смотрит на него. Она уже давно не видела его без бейсболки. Волосы стали совсем редкими. Когда-то Линнея сказала Юнте, что если он стесняется своей лысины, пусть лучше сбреет все наголо, вместо того чтобы круглый год днем и ночью ходить в этой дурацкой бейсболке.

— Линнея! — шепчет Анна-Карин. Линнея оборачивается. Анна-Карин стоит возле двери с испуганным видом и показывает пальцем в коридор.