Поллианна (др. перевод) - Портер Элинор. Страница 35

— Вы очень похожи на моего врача.

— На твоего врача? — Доктор Мид с явным удивлением взглянул на доктора Уоррена, который в нескольких шагах от них беседовал с сиделкой. Доктор Уоррен был невысокий, кареглазый, с заостренной темной бородкой.

— О, это не мой врач, — улыбнулась Поллианна, угадав его мысль. — Доктор Уоррен — врач тети Полли. Мой врач — доктор Чилтон.

— О-о! — сказал доктор Мид каким-то странным тоном, глаза его задержались на мисс Полли, которая, чуть покраснев, торопливо отвернулась.

— Да. — Поллианна заколебалась, но затем продолжила с присущим ей простодушием:

— Понимаете, я все время хотела, чтобы пришел доктор Чилтон, но тетя Полли выбрала вас. Она сказала, что вы знаете больше, чем доктор Чилтон… Во всяком случае, о… о сломанных ногах, как у меня. И конечно, если это так, я могу этому радоваться. Это так?

Странное выражение, которое Поллианна не могла себе объяснить, промелькнуло на лице доктора Мида.

— Только время может нам ответить, — сказал он мягко и с озабоченным лицом обернулся к доктору Уоррену, который в этот момент подошел к постели.

Впоследствии все в один голос утверждали, что во всем виноват кот. Конечно, если бы Флаффи не сунул свою дерзкую лапу и нахальный нос в незапертую на защелку дверь спальни, дверь не повернулась бы бесшумно на петлях и не приоткрылась бы, а если бы дверь осталась закрытой, Поллианна не услышала бы слов тетки.

В холле стояли, беседуя, два доктора, сиделка и мисс Полли. В комнате Поллианны Флаффи только что прыгнул на кровать с негромким радостным «мяу», когда неожиданно через раскрытую дверь ясно и четко донеслось страдальческое восклицание мисс Полли:

— Нет! Доктор, только не это! Вы хотите сказать, что девочка… никогда больше не сможет ходить?!

И тогда все пришло в смятение. Сначала из спальни донесся исполненный ужаса крик Поллианны: «Тетя Полли, тетя Полли!» Мисс Полли, увидев открытую дверь и поняв, что слова ее были услышаны, застонала и впервые в жизни упала в обморок. Сиделка сдавленным голосом вскрикнула: «Услышала!» — и, спотыкаясь, бросилась к открытой двери. Оба доктора остались с мисс Полли. Доктор Мид не мог двинуться с места — он подхватил мисс Полли, когда она падала, а растерявшийся доктор Уоррен с беспомощным видом стоял рядом с ним. Только когда Поллианна опять громко закричала и сиделка закрыла дверь, доктора, с отчаянием взглянув друг другу в глаза, опомнились настолько, чтобы справиться с самой насущной задачей — привести в сознание несчастную женщину, лежавшую в объятиях доктора Мида.

Тем временем в комнате Поллианны сиделка увидела на постели мурлыкающего серого кота, который тщетно пытался привлечь внимание бледной как смерть девочки с безумным взглядом.

— Мисс Хант, прошу вас, позовите тетю Полли. Она мне нужна. Скорее, скорее!

Сиделка закрыла дверь и поспешила к постели. Лицо ее тоже было очень бледным.

— Она… она не может в эту минуту прийти, детка. Она придет попозже. В чем дело? Может быть, я могу тебе… помочь?

Поллианна отрицательно замотала головой:

— Нет. Я хочу знать, что она только что сказала! Вы слышали, что она сказала? Мне нужна тетя Полли… она что-то сказала. Я хочу, чтобы она сказала мне, что это неправда, неправда.

Сиделка попыталась заговорить, но не нашла слов. Что-то в выражении ее лица еще более усилило ужас Поллианны.

— Мисс Хант, вы слышали, что она сказала! Это правда! О, это неправда! Неужели я никогда больше не смогу ходить?

— Ну-ну, детка… не надо, не надо, — еле выдавила из себя сиделка. — Может быть, он не знает. Может быть, он ошибся. Всякое бывает…

— Но тетя Полли говорила, что он знает! Она говорила, что он знает больше любого другого о сломанных ногах, таких, как у меня!

— Да, да, я знаю, детка. Но доктора иногда ошибаются. Только… только не думай об этом теперь; не думай, детка.

Поллианна неистово взмахнула руками.

— Но я не могу не думать об этом, — зарыдала она. — Я только об этом теперь и буду думать! О, мисс Хант, как я пойду в школу, или к мистеру Пендлетону, или к миссис Сноу, или… или куда-нибудь еще? — Она с трудом хватала ртом воздух и отчаянно рыдала. Вдруг она замерла и, подняв голову, с новым испугом в глазах взглянула на сиделку: — О, мисс Хант, если я не смогу ходить, то чему же я буду радоваться?

Мисс Хант ничего не знала про игру, но она твердо знала, что пациентку необходимо успокоить, и притом немедленно. А потому вопреки собственному смятению и отчаянию не опустила рук. Теперь она стояла у постели, держа наготове успокаивающие порошки.

— Ну-ну, детка, прими это, — уговаривала она, — и потихонечку мы успокоимся и тогда посмотрим, что можно сделать. Очень часто дело обстоит не так плохо, как казалось сначала, ты же знаешь, детка.

Поллианна послушно приняла лекарство и запила его водой из стакана, поданного мисс Хант.

— Я знаю. Это похоже на то, что папа говорил, — пробормотала Поллианна, роняя слезы. — Он говорил, что нет ничего настолько плохого, что оно не могло бы быть еще хуже. Но я думаю, ему никогда не говорили, что он не сможет больше ходить. И я не знаю, как — это может быть еще хуже… а вы?

Мисс Хант не ответила. Она не доверяла собственному голосу.

Глава 27. Два визита

Сообщить мистеру Джону Пендлетону о заключении доктора Мида отправили Ненси. Мисс Полли помнила о своем обещании, но, как она чувствовала, пойти самой или написать письмо у нее не было сил, и об этом не могло быть и речи. И тогда ей пришло в голову послать Ненси.

Было время, когда Ненси невероятно обрадовалась бы такому удобному случаю взглянуть на «дом Тайны» и его хозяина. Но теперь у нее было слишком тяжело на сердце, чтобы она могла радоваться этому поручению. Она едва взглянула на окружавшую ее обстановку в те несколько минут, которые провела в одной из комнат, ожидая появления хозяина дома.

— Я Ненси, сэр, — сказала она почтительно в ответ на его чуть удивленный вопросительный взгляд, когда он вошел в комнату. — Мисс Харрингтон послала меня сообщить вам о… о Поллианне.

— Ну?

Несмотря на краткость этого вопроса, Ненси ясно почувствовала тревогу, скрытую за этим отрывистым «ну?».

— Плохо, мистер Пендлетон, — выговорила она с трудом.

— Ты хочешь сказать… — Он запнулся, и Ненси печально склонила голову.

— Да, сэр. Доктор сказал, что она не сможет ходить… никогда.

На минуту в комнате воцарилась мертвая тишина, потом мужчина заговорил, голос его дрожал от волнения:

— Бедная девочка! Бедная девочка!..

Ненси взглянула на него, но тут же опустила глаза. Она и не предполагала, что раздражительный, сердитый и суровый Джон Пендлетон может так выглядеть. В следующее мгновение он заговорил опять, очень тихо, тем же дрожащим голосом:

— Это так жестоко… никогда больше не танцевать в солнечном свете! Бедная моя радужная девочка!

Опять последовало молчание. Потом неожиданно мистер Пендлетон спросил:

— Сама она, конечно, еще ни о чем не знает?

— Ох, знает, сэр, — зарыдала Ненси, — и от этого еще тяжелее. Она узнала! Прах его возьми, этого кота! Прошу прощения, так уж у меня вырвалось, — извинилась она торопливо. — Просто кот толкнул дверь, и Поллианна услышала, что они говорили. Так она и узнала…

— Бедная девочка! — опять вздохнул мужчина.

— Да, сэр. Ничего другого вы бы и не сказали, если б ее увидели, — продолжала Ненси сквозь слезы. — Я видела ее только два раза с тех пор, как она об этом узнала, и оба раза у меня прямо сердце разрывалось на нее глядя. Она еще не притерпелась к этому горю и все время думает только о том, чего она не сможет делать… теперь! И еще горюет о том, что не сможет теперь радоваться… Но, может быть, вы не знаете о ее игре, — добавила Ненси извиняющимся тоном.

— Об игре «в радость»? — спросил мужчина. — О, да, она говорила мне об этом.

— А, говорила! Да я думаю, она об этом почти всем рассказала. Но, понимаете, теперь она сама не может играть в нее, и это ее мучает. Она говорит, что не может найти ничего — ну, ничего! — радостного в том, что она не сможет больше ходить.