Звезды под дождем (сборник) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 97
И Горька, которого многие считали изворотливым и боязливым, поступил очень просто и смело. Он поехал в центральный книжный магазин, прошел по отделам, увидел среди продавщиц девушку помоложе и подобрее остальных, осторожно окликнул ее («Тетенька, товарищ продавец…») и сказал:
— Можно с вами посоветоваться? Помогите мне, пожалуйста…
Он объяснил, что у его товарища… то есть у одного знакомого мальчика, украли старинную книгу. В какой магазин ее скорее всего понесут?
Продавщица оказалась доброй не только на вид. Она Горьку внимательно выслушала, расспросила, что за книга, позвала еще одну девушку, и они вдвоем решили, что пропажу надо искать в «Антикваре». Это специальный магазин для редких книг. У человека, который их сдает, спрашивают паспорт и все данные записывают в особый журнал. Поэтому нетрудно узнать, кто принес книгу на продажу…
Горька сказал «большое спасибо», вышел и задумался. «Антиквар» был далеко, на улице Герцена, у кинотеатра «Современник». Уже вечерело, и сеяла водяная пыль. К тому же Горька засомневался: едва ли книгу стащили из-за денег. Почему тогда с той же полки не взяли «Мушкетеров» или «Робинзона»? Ясно, что ехать в «Антиквар» незачем. Да и денег на билет не осталось, а связываться с контролерами — дело опасное. Хорошо, если просто вышибут из троллейбуса. А если потащат в детскую комнату? Может, пешком топать? Ну уж дудки!
И все же… Все же Горька натянул на голову капюшон курточки, запихал в карманы озябшие руки и с хмурым упрямством зашагал сквозь морось…
Магазин был небольшой, в полуподвале старинного дома. У входа стояли два больших тополя. Уютно светилось окошко. Продрогший Горька шагнул в этот свет и тепло, протерся между взрослыми покупателями к прилавку и зашарил глазами по застекленной горизонтальной витрине.
Он ни на что не надеялся. Просто хотел убедиться, что книги здесь нет.
Но книга была!
Она лежала в правом углу среди других пожелтевших и потрепанных книг. Раньше Горька видел ее лишь мельком, но сейчас легко узнал помятый титульный лист с крупными неровно отпечатанными буквами:
СОЧИНЕНIЕ
объ описи морскихъ береговъ
Г. Мекензiя.
И не было никаких сомнений, потому что внизу рядом с надписью «1836 годъ» голубел оттиск знакомой самодельной печатки: «Из книг Ю. Г. Савельева»…
За прилавком стояла пожилая тетя неприступного вида. Не то что девушка в центральном магазине. Горька понял, что соваться сюда ему бесполезно.
Больше Горька не думал о троллейбусных контролерах. Он зайцем доехал до своей остановки и ворвался в дом.
— Папа! У тебя мотоцикл на ходу?
— Ну и что? — довольно весело спросил отец. — На рыбалку, что ли, предлагаешь смотаться? Вроде бы условия не те.
— Папа, у Журки кто-то книгу украл, а сейчас она в магазине «Антиквар» лежит! Надо посмотреть, кто ее сдал! Там у них записано…
— Ничего не понимаю. Ну-ка отдышись.
Горька отдышался и все повторил.
— А я-то при чем? — сказал старшина Валохин.
— Ну, мне же не скажут! Прогонят, и все! Ты же знаешь, как с ребятами обращаются…
— Как заслужили, так и обращаются.
— Да я не про то… Папа, ну, поедем! Тебе-то все скажут!
— Да с какой стати я должен ехать? — с раздражением сказал отец. — Я устал как собака. А у твоего Журки родители есть.
— У него мама в больнице…
— Отец-то дома.
— Он во вторую смену, — соврал Горька. Не хотел он объяснять, что идти к Журке не может. Вот если выяснить, кто виноват, тогда другое дело. А сейчас получится, что прибежал оправдываться. И Горька сбивчиво проговорил:
— Его отец, он же… так просто. А ты милиционер. А там книга, ее украли…
— Милый мой, — зевнув, сказал старшина Валохин. — Я занимаюсь кражами, когда приказывает начальство. Вчера, например, занимался. А сейчас мое дежурство кончилось, могу отдохнуть… А тебе пора об уроках думать! Небось проболтался, опять ничего не сделал.
— Тебе только одно: уроки, уроки… — устало сказал Горька.
— Что-о? — изумленно протянул отец.
— То, что слышал, — проговорил Горька. — Будто я не человек, а машина какая-то для деланья уроков. Ничего другого от тебя не слышу… Даже на рыбалке про уроки долбишь…
Он увидел отцовский открытый от удивления рот, хмуро усмехнулся и пошел к двери. Ему было все равно. В дверях стояла испуганная мама.
— Стоп, — сказал в спину отец. — Ты что, рехнулся? Стой, говорю!
Горька оглянулся.
— Ты что?! — рявкнул отец. — Давно не получал?!
— А! Не пугай, — пренебрежительно сказал Горька. Отец поморгал, потом поднялся со стула.
— Ох и осмелел ты, я смотрю. С чего бы это?
— А надоело бояться, — равнодушно объяснил Горька.
Слишком сильным было его горе, слишком большой тоска по Журке, слишком жгучей досада. Страха не осталось.
— Надоело, — повторил он. — В школу идешь — Маргариту боишься, да двоек, да замечаний, домой приходишь — тебя боишься. И днем боишься, и ночью… Почему другие живут и не боятся, а я должен?
— Другие живут, потому что ведут себя как люди…
— А я тоже человек… Это только ты со мной, как… как с теми, кого на улице ловишь! И с мамой тоже! Орешь только на нее…
— Славик, не надо… — тихо сказала мама. Она иногда, в самые ласковые минуты, называла Горьку — Горислава — по-своему: Славик.
Горька подошел к ней, молча обхватил, приник лицом к теплому маминому платью. И услышал, как отец резко потребовал:
— А ну иди сюда!
— Не вздумай… — незнакомым ровным голосом проговорила мама. То ли отцу, то ли Горьке. Горька всхлипнул и сказал:
— Да пускай. Мне привыкать, что ли…
— Не смей трогать ребенка, — тем же голосом сказала мама. — Если тронешь еще, к вашему подполковнику пойду. Понял?
Утром Журка ожидал, что Иринка спросит: «Ну как, не нашлась книга?» И он готов был насупленно ответить: «Где ее теперь найдешь?» Но Иринка ничего не спросила. Она была молчаливая, будто слегка обиженная. Но, когда он спросил по привычке: «Чего надутая?», она встряхнулась и сказала:
— Нет, все в порядке.
А с Горькой было не в порядке. В классе он и Журка сказали мимоходом друг другу: «Привет». Но это ничего не значило. Так можно поздороваться даже с врагом. На переменах Горька не подходил, на уроках на Журку ни разу не оглянулся. А подойти самому Журке было стыдно.
Мысли о Горьке, о книге, о том, что теперь делать, сидели в Журке как заноза. До самого конца уроков. А когда уроки кончились, Иринка сказала:
— Теперь пойдем к нам.
— Мне сперва домой надо.
— Сначала к нам. Чтобы успеть в магазин до обеда. Твоя книга лежит в магазине «Антиквар».
— Откуда ты знаешь?!
Иринка знала от Горьки. Он вчера вечером пришел к ней и сообщил: «Скажи своему Журке, что книгу его кто-то загнал магазину…»
И потом сердито и коротко рассказал, как увидел пропажу.
— А почему он ко мне не пришел? — нервно спросил Журка.
— Объяснить? Или сам догадаешься?
Журка понял, что краснеет. И проговорил с досадой:
— А ты тоже… Не могла сразу сказать?
— Чтобы ты все уроки как на иголках сидел? Будто я тебя не знаю…
— А вдруг ее уже кто-то купил?
— Да ну, так сразу! Это же не «Граф Монте-Кристо».
— Надо скорее в магазин!
— Надо сначала к нам, за папой. Я договорилась, что он тоже пойдет. С нами с одними кто станет разговаривать?
Но и с Игорем Дмитриевичем сначала разговаривали не очень любезно. Когда он попросил достать из-под стекла книгу, насупленная пожилая продавщица буркнула:
— Тридцать пять рублей.
— Меня интересует не цена, а книга, — сдержанно сказал Игорь Дмитриевич. Продавщица нехотя полезла под стекло. Журка осторожно и ласково, как вернувшегося домой голубя, взял книгу в ладони. Но теперь это была не его книга. Хотя вот и дедушкина печать, и знакомо каждое пятнышко на титульном листе, а все равно… Кто же сделал эту книгу чужой? Игорь Дмитриевич спросил у продавщицы:
— Можно поинтересоваться, от кого она попала к вам в магазин?