Жертвы древних богов - Джонс Аллан Фруин. Страница 6

— Это лошадиная голова, — сказала Молли прерывающимся от волнения голосом. — Мумифицированная лошадиная голова.

Что это за штуковина? — с содроганием воскликнула Риган.

— Ффу! — Риган попятилась назад. — Разойдитесь, ребята, я падаю в обморок! Ничего отвратительнее в жизни еще не видела.

— Они похоронили лошадь так глубоко внизу? Чего ради было это делать? — спросил Том.

Он был решительно настроен на то, чтобы никоим образом не показать, что испугался лошадиной головы. Если бы только не эти желтые зубы, оскаленные в злобной усмешке…

Седовласый мужчина уже полностью вылез из ямы.

— Кэрол! — улыбнулся он миссис Тинкер. — Рад тебя видеть! Я вижу, ты не одна. Прекрасно! — Он сверкнул белозубой улыбкой в сторону четверки друзей. — Более удачный момент трудно и придумать. Мы как раз добрались до места захоронения священных приношений. Эту голову мы нашли всего с час назад. Там же, на месте, мы ее почистили и сфотографировали. Это первое, что мы делаем, прежде чем что — то забирать с собой. — Он отряхнул от земли одежду и снял каску.

— Фрэнки, Джек, Том, Риган, это Филипп Миллиган, — сказала миссис Тинкер. — Он руководит раскопками.

Она перевела взгляд на бугристую, покрытую морщинами голову.

— Похоже, вам везет, Филипп. Филипп и его помощники исследуют колодец, относящийся к железному веку, то есть примерно к середине первого тысячелетия до нашей эры. Верно, Филипп?

— Мы полагаем, так оно и есть.

— Извините, если мой вопрос покажется вам дурацким, но что делает лошадиная голова в колодце? — спросила Фрэнки, удивленно глядя на Филиппа Миллигана. — Вы упомянули о ритуальных приношениях. Разве это не что — то вроде даров древним богам? Но зачем людям портить колодец — свой источник воды, — бросая туда лошадиную голову?

— Отличный вопрос, — кивнул Филипп. — Вероятно, этот колодец они не использовали как источник воды. Возможно, он высох или был загрязнен. А может быть, это вообще не был настоящий колодец. Если мои предположения верны, это, возможно, была ритуальная яма.

— Круто! — выдохнула Риган. — Ритуальная яма. Ничего себе! — сдвинув брови, она взглянула на Филиппа Миллигана. — А что это такое — ритуальная яма?

Она смотрела на мрачную находку с глубоким беспокойством — а что, если эти тяжелые, сморщенные веки вдруг подымутся и чудовищная голова вперится в нее своими древними мертвыми глазами?

Филипп с улыбкой глянул на Риган.

— Мы еще не совсем понимаем, для чего служили ритуальные ямы. Вполне возможно, что некоторые из них первоначально были колодцами или ямами для хранения продуктов, в то время как другие, судя по всему, не имели иного назначения, кроме как ямы, куда, — он улыбнулся Фрэнки, — помещались приношения богам.

— Кельтские народы глубоко верили в загробный мир, — объяснила миссис Тинкер. — Колодцы и ямы вроде этой могли быть связующим звеном между кельтским культом воды и родников и их верой в сверхъестественный мир у себя под ногами. Кельты могли бросать ритуальные приношения в ямы, чтобы умилостивить богов и обеспечить себе богатые урожаи. В некоторых колодцах находили золото, серебро и драгоценности.

— Я же сказала, что это будут горшки с золотом! — воскликнула Риган. — Дайте мне лопату, мистер Миллиган, я буду искать клады.

— Боюсь, скорее там окажутся останки других животных, — сказал Филипп. — А может быть, даже и человеческие останки.

— Бр — р… Пожалуй, не давайте мне лопату, — поморщилась Риган.

Филипп Миллиган усмехнулся.

— Молли, передайте мне на минутку голову, будьте любезны.

Он принял из рук своей ассистентки жуткую, но странным образом притягивающую взгляд находку.

— Ну — ка, посмотрите сюда, — сказал он.

Все окружили его, хотя лицо Риган исказила гримаса отвращения, и открыт был только один глаз — на всякий случай.

— Видите эту вмятину во лбу? — Филипп указал на место меж лошадиных глаз, где выпуклость лобной кости нарушалась углублением величиной с кулак ребенка. — Видимо, ударом топора сюда животное убили, после чего голову отрезали и поместили в колодец. И что примечательно, подобные ритуалы вполне могли совершаться именно в это время года.

— Вы имеете в виду во время празднования Белтейна? — спросила Фрэнки.

Филипп Миллиган восхищенно посмотрел на нее.

— Молодец, Фрэнки! Я вижу, вы, ребята, кое — что в истории смыслите. Да, животное могло быть принесено в жертву во время празднования Белтейна.

— Что это здесь происходит? — прогремел сзади добродушный бас. — Посетители? Экскурсанты? Придется мне начать продавать входные билеты!

Обернувшись, друзья увидели рослого толстяка с туго обтянутым рубашкой необъятным животом. На его круглом, краснощеком лице с носом, напоминающим зрелую клубничину, сияла улыбка. Остатки волос обрамляли обширную лысину незнакомца.

— Эдгар, это Кэрол Тинкер, — сказал Филипп. — Я вам говорил, что она приедет со своими учениками. Кэрол, ребята — это Эдгар Лавджой. Он хозяин земли, где мы производим раскопки.

— И земли, и паба, — добродушно уточнил громогласный мистер Лавджой. — Наша семья владеет всем этим уже в пятом поколении. «Уикер — Мэн» принадлежит Лавджоям с 1856 года. А сам паб стоит здесь с 1620–го.

Ребята расступились, пропуская его вперед.

Вдруг он резко остановился, как корабль, отброшенный назад внезапным шквалом, и уставился выпученными глазами на мумифицированную голову.

— Бог мой, это что же вы такое откопали? — выдохнул он.

— Это лошадиная голова, — поспешно произнес Том, не дав Риган и рта раскрыть. — Древние кельты бросали такие штуки в колодец, чтобы наладить отношения с богами в пре… гм — м… исподней, то есть из преисподней, конечно.

— Боги в исподнем! — захихикала Риган. — Том, ты гений! Кому еще такое придет в голову?

Том сердито глянул на нее, но благоразумно промолчал.

Джек почувствовал непонятное покалывание у себя между лопаток. Не так, как если на тебя смотрят, а более неопределенное ощущение чьего — то внезапного гнева или страха, горячего, как палящее солнце в пустыне. Он обернулся. На торцевой стене небольшого дома, расположенного недалеко от паба, резко захлопнулось окно.

— Это же мечта каждого археолога, — говорил Филипп Миллиган, обращаясь к ребятам. — И ведь все произошло совершенно случайно! Прямо не верится, как нам повезло! Я ведь просто недели три тому назад остановился здесь по дороге выпить кружку пива с куском пирога. А у Эдгара тут работали люди, снимали бетонное покрытие, чтобы расширить газон. И сидя здесь, перед домом, я увидел, что они обнажили горловину колодца. Тогда я вмиг понял, что это такое.

— А я тогда сказал себе, — вмешался в разговор хозяин, — я сказал: «Эдгар, что может привлечь сюда посетителей лучше, чем доброе пиво и столики на зеленом газоне? Что — нибудь особенное. Наш собственный кусочек истории, выставленный для всеобщего обозрения». Я уже подумываю о рекламе. К нам начали бы приезжать экскурсии из самого… — он замолчал, устремив взгляд на что — то за спинами ребят, стоявших у горловины колодца. — Привет! Кто это к нам спешит? — прогремел он над их головами. — Что стряслось, Годфри? Пожар, потоп, землетрясение? Или ты, старина, выиграл в лотерею?

Все головы повернулись в ту сторону. Низкая каменная стена отделяла палисадник паба от заросшего травой пустыря, в дальнем углу которого стоял домик, что всего несколько минут назад привлек внимание Джека. Через пустырь бежал какой — то человек. Бежал так, будто за ним гналась свора бешеных псов. Домчавшись до стены, он перелез через нее с искаженным от усилия лицом.

Это был немолодой мужчина с ястребиным профилем, сухопарый и жилистый. Его худое тело было облачено в коричневый костюм. Полы помятого пиджака развевались, седые волосы разлетались в стороны. Глаза были широко раскрыты. Сухая рука с тонкой, как бумага, кожей была прижата к груди.

— Годфри! Годфри! Дорогой мой, что стряслось? — повторил мистер Лавджой, когда задыхающийся старик подбежал к ним. — Ты выглядишь так, словно только что увидел привидение!