Письмо, которого не было - Нестерина Елена Вячеславовна. Страница 22

У-у-у, бум-ш-ш-ш-ш! Взмахнув последний раз ветвями, береза упала на заснеженные картофельные грядки, примяла под себя две осины из обсадки, а кроной махнув по ветвям яблони и насшибав их целую кучу.

– Ура-а-а! – завопила Маша, вырвалась из рук Тони и понеслась вдоль упавшей березы.

– Ура! – завопил и Васька, весело глянул на Тоню и помчался вслед за Машкой.

Тоня, ступая по засыпанному нежными мелкими стружками снегу, подошла к светло-желтому пню, потрогала его ладонью. Теплый. Чуть влажная древесина казалась теплой! Потому что была живой – ведь только что жило это дерево, спало своим зимним спокойным сном. А пришли люди, с которыми много-много лет рядом росла эта красивая ровная береза, – и спилили ее. А все почему – чтобы самим сохранить жизнь, чтобы тепло было…

«Прости нас, ладно?» – сказала Тоня дереву. Что еще добавить к этому, она не знала. Деревья, кусты, растения и звери с птицами слышат нас и знают все, что делают люди с их братьями. Тоне очень нужно было тепло – а потому пусть лес не держит на нее обиды. Она постарается как-нибудь загладить свою вину за убийство дерева.

Тоня подошла к Ваське.

– Спасибо, Вась, – сказала она. – Но зачем ты так? Я думала, ты обиделся и убежал.

– Что я – дурак, что ли?

– А то, что я… – начала Тоня, но Васька не дал ей договорить.

– Я не хочу, чтобы тебе было тяжело, – сказал он, и Тоня снова поразилась, какие живые и выразительные у него глаза. – Я же тоже имею право делать, что хочу. Я свободный человек.

– Спасибо, – сказала Тоня свободному человеку. Конечно, было очень приятно, когда тебе такое говорили. Так что теперь Тоне стало стыдно за то, что она декларировала пару часов назад… Но опять же, слово – не воробышек.

– Вась, а где ты это взял? – спросила Маша, указывая на бензопилу.

– Да, Вась, где? – подхватила Тоня, переводя разговор в спокойное нейтрально-хозяйственное русло.

– А, у вас на деревне, – махнул рукой Васька, – у куркуля одного.

Тоня подозрительно сощурила глаз и посмотрела на Ваську. Привирает, черт такой!

– Да серьезно! – подтвердил Васька.

Чтоб цыганенку незнакомый человек – да бензопилу, да немецкую, да почти новую дал! Где это видано?

– Я в залог ему свой мобильный телефон оставил! – сообщил Васька, хлопая себя по пустому карману. – Так что надо скорее пилить эту бандуру. Ведь пока пилу не верну, он телефон не отдаст!

Тоня поверила. Телефон дешевле пилы, но тоже нужная вещь.

– А если сломаешь?

– А не сломаю! – с веселым вызовом заявил Васька. И пристроился к самому толстому участку ствола – чтобы распилить его поперек.

Конечно, Василий Константинов не рассказал Тоне всех условий договора – помимо залога в виде мобильного телефона он обязался деревенскому куркулю Чичерову поколоть несколько кубометров дров, которые совсем недавно привезли ему во двор на тракторе и сгрузили кучей. Небольшую часть он поколол уже сейчас, оставил мобильник, схватил обещанную бензопилу и бросился к Федотовым.

Конечно, когда Вася увидел все эти готовые дрова, было искушение просто взять и перетаскать темной ночью ровные пиленые чурбачки от куркуля к дому девчонок. Но это очень долго и опасно. Так что пришлось договариваться на бартер…

…Теперь предстояла трудная и долгая работа – распилить толстый ствол на чурбаки, расколоть их на много частей, чтобы получились поленья. Собрать их и отнести в сарай.

Васька работал до обеда – вернее, до того времени, как Тоня этот обед объявила. Он распилил березу на толстые пнища только до середины – а сил уже не было. Ведь он даже сегодня не завтракал – не успел потому что!

Руки Васьки дрожали – так что он сначала даже ложку не мог ровно ко рту подносить. Пришлось взять вареное яйцо, сделать вид, что горохового супа ему пока не хочется – и заняться облупливанием яичка.

Но Тоня и так все видела. И тоже делала вид, что ничего не замечает. Чем же кончится все это? – думалось ей. – Как долго этому славному человеку будет хотеться помогать им?..

Вопрос остался без ответа. Покончив с едой, Константинов снова рванул на улицу.

– Пока светло – допилю! – крикнул он. – Быстрее закончу – быстрее телефон назад получу!

И он пилил до самой темноты. Светила луна, а он все пилил – даже упавшие под тяжестью березы осинки распилил. Уже поздней ночью, когда Тоня в очередной раз прибежала с предложением бросить это занятие и идти спать, Васька со ставшей очень тяжелой для него бензопилой все ходил вдоль кустов и примерялся, что бы спилить еще…

– Слышишь, еще чуть-чуть горючего осталось! – говорил он, потряхивая пилой. – Надо использовать!

– Ага! – охотно подтверждала Тоня. И, тем не менее, вела трудолюбивого помощника в дом.

Еле-еле, точно старый дед, залез Василий на печку. Наверное, ему ничего в эту ночь не снилось – спал он потому что, как говорят, без задних ног.

А утром ныли и болели все его кости, все мышцы.

– Пилить больше нечего, – заявила Тоня. – Надо отнести вещь хозяину.

– Как – нечего? – удивился Вася. – А еще одна большая береза. И вон какие-то деревья.

– Ну их.

– Думаешь, этого хватит?

Тоня была уверена, что хватит и перехватит. Потому что попыталась подсчитать, сколько из одного пня получается в среднем поленьев, умножила это количество на количество пней, посчитала, сколько штук их входит в один ряд поленницы, суммировала эти ряды. И вышло, что из одной березы получится почти полсарая. А этого если до весны и не хватит – то чуть-чуть.

– Ладно, понес, – согласился Вася.

Его не было долго. За это время Тоня уже нашла, как и обещала Васе, тяжелый дедушкин колун. Притащила его на огород к березе, выбрала средних размеров пенек и принялась долбить по нему. От пня отлетали куски, но ровных поленцев не получалось. Тоня решила, что выпендриваться не надо – и перешла к маленьким чурбакам. Вот они-то кололись на половинки, на четвертинки, и этим радовали девочку.

Спина заболела сразу. И как же дедушка – уже старенький, колол эти дрова? Непонятно…

Трудолюбивая покладистая Маша (в ожидании друга Василия, который не реагировал на ее капризы) таскала поленья в сарай.

– Ты заболел? – с беспокойством заглядывая Ваське в лицо, спросила Тоня, едва он появился.

Лица на Васе не было. Глаза ввалились, бледный и еле говорит. Тоня не предполагала, что он просто устал. А потому и что думать не знала.

В этот день Васька даже есть не смог. Тоня уложила его на диван – а то на печке его и не достанешь и заставила мерить температуру, показывать горло, язык. Все было нормально.

– Это он, значит, у Чичеровых дрова сегодня колол! – тут же узнала Ваську баба Феня, которая наконец добралась к девчонкам в гости. – А мы все с Валей думаем, что за работник к ним нанялся.

– Не я! – зашипел на нее Васька.

Но Тоня уже все поняла.

– За бензопилу, да? – начала она, подсаживаясь к больному. – Чтобы я больше никогда, чтобы…

Баба Феня остановила ее.

– Это ж такая редкость, Тонечка… – с улыбкой сказала она. – Пусть старается. Не всем дается такое сердце. Ух, парень… Ну, даст бог – хороший человек из тебя вырастет.

Васька смутился и отвернулся к стенке.

– А что ж он у вас тут – так и живет? – удивилась баба Валя, которая чуть с опозданием явилась вслед за подругой.

– Сам хочет потому что… – смутилась Тоня.

– Да ладно, ладно! – замахали бабки руками.

И стали выкладывать на стол гостинцы. Тоня хотела категорически завопить: «Не возьму!» Но ради Васьки, которого надо накормить, напоить, вылечить, – она не стала ни от чего отказываться.

Глава 10 Посконь

Больной выздоровел быстро. Утром вскочил с дивана, оделся и заявил, что он уже в порядке. А Тоня ради него снова пропустила сегодня школу – так ей хотелось, чтобы Васька был здоров и весел, что это совершенно не тревожило ее. Поэтому она опять заставила своего пациента улечься под одеяло.