Война «ежей» - "Братья Мормаревы". Страница 22
Вновь потащили баскетбольный щит по улице. Учительница велела оставить его в школьном дворе, а сама с тремя мальчиками из шестого «Г» направилась к директору.
— В чем дело? — удивился директор.
— Полюбуйтесь на них, — кивнула Добрева головой в сторону учеников, но в голосе ее не было упрека.
Может быть, поэтому директор не спросил, что они натворили, а только произнес:
— Так что же?
— Знаете, что они сделали?
— Что? — Голос директора прозвучал строго.
— Баскетбольную площадку! Сами!
— Прекрасно, — похвалил директор мальчиков.
— Но у них нет баскетбольного щита. Я вас очень прошу, разрешите им взять старый щит, он валяется в плавательном бассейне.
— Согласен, мы его спишем.
Мальчики оторопели.
— Не следует ли вам поблагодарить директора? — улыбнулась Добрева.
— Спасибо, — невнятно пробормотали ребята.
Выйдя из кабинета, учительница сказала:
— Что же вы не попросили его раньше? Если можно, вам его дали бы сразу, а уж нет, так нет. Ступайте!
Мальчики бросились вниз по лестнице, а Добрева смотрела из окна, как они бежали через двор.
Ждавшие на улице ребята не могли понять, почему приятели так радуются. И тогда Маляка рассказал обо всем, что произошло. Мальчики принялись обниматься, как футболисты после забитого гола. Но вот первые минуты восторга миновали; ребята взяли щит и бодро зашагали, несмотря на полуденную жару — впервые в этом году солнце так припекает. Что ж, своя ноша не тянет!
Сегодня тридцать первое мая, завтра праздник — Международный день защиты детей. Праздник, а в школу надо идти.
В этот же день они водрузили щит на место, но опоздали на первый урок. Добрева не вняла объяснениям и записала каждому в дневник замечание за опоздание по неуважительной причине.
Часть третья
Гараж
Утром, едва домашние ушли, Маляка вошел в комнату сестры. Чуть ли не каждый день он теперь укладывался на свою прежнюю кровать и, упершись ногами в заднюю спинку, а руками вцепившись в спинку у изголовья, начинал подтягиваться. Ему казалось, что косточки похрустывают, — прекрасно! Значит, он растет!
Сделав новую отметку на дверном косяке, мальчик обнаружил, что за десять дней он вырос на целых два сантиметра. Если и дальше так пойдет, через три с половиной месяца он догонит Панту.
Охваченный столь счастливой мыслью, Маляка выглянул в окно и оцепенел — внизу у баскетбольного щита высилась груда кирпича, а на мокрой от ночного дождя земле чернели глубокие следы самосвала.
Маляка мигом оделся и помчался к Камену, но, узнав, что приятель пошел стричься, бросился в парикмахерскую. Влетел в нее как раз в тот момент, когда уборщица, наклонясь, заметала в совок срезанные волосы. Распахнувшаяся дверь стукнула ее и едва не сбила с ног. Маляка рванул назад и как раз вовремя — уборщица, с большой, как у Бабы Яги, метлой, понеслась за ним и до угла улицы преследовала его. Бежала она быстро и едва не догнала Маляку, а он, как известно, шестьдесят метров пробегает за восемь секунд.
— Я тебя подстригу, только приди! — грозила она вслед мальчику.
Немного погодя Маляка снова отважился подойти к парикмахерской. Уборщица опять подметала. И опять, того и гляди, кто-нибудь войдет и толкнет ее. Ну точно как в старых кинофильмах — идет солидный господин, уборщица растягивается на полу, потом, вскочив, хватает швабру и — ломает ее о голову вошедшего. В жизни, впрочем, так не бывает, жизнь — это не улыбки старых кинолент.
Никто в парикмахерскую не вошел, и уборщица, закончив свое дело, села на стул точно против входа. Маляка, не теряя ее из виду, осмотрел салон парикмахерской. В кресле сидел Камен, его стригли. Гримасами и жестами Маляка попытался привлечь внимание товарища. Эх, досада, не видит! Машинка, что ли, рвет ему волосы? Чего он глаза-то закрыл? Словно влюбленные на экране. Вот сестра целовалась-целовалась с закрытыми глазами, а теперь Маляке приходится спать в гостиной.
Наконец Камен заметил приятеля и сразу понял, что дело не терпит отлагательства. Только парикмахер повернулся к коллеге, как Камен соскочил с кресла, и мальчики стремглав понеслись по улице. Прохожие оглядывались на них — Камен не успел снять салфетку, а голова его была подстрижена наполовину.
Ребята промчались между домами и, потрясенные, с трудом переводя дух, остановились. Кто-то посмел посягнуть на спортплощадку, их спортплощадку, которая стоила им таких трудов и нервов и за которой они так тщательно ухаживали! Да и деревянную скамью у ограды для запасных игроков и зрителей они сделали своими руками. А теперь…
Камена и Маляку окружили братья-близнецы, Тончо и еще два мальчика из соседнего дома.
— Какой пень с ушами свалил сюда кирпичи? — возмутился один из мальчиков.
Камен и Маляка пожали плечами, а Тончо виновато опустил глаза.
Тут во дворе появился Панта — пришел на очередную тренировку. Увидев кирпичи на спортплощадке, он чуть не заплакал. Что же это за безобразие?! И это когда упорство и настойчивость спортсменов начали давать свои результаты!
Неделю назад пошли они посмотреть на тренировку детской команды спортклуба «Академик». Сели в сторонке и стали наблюдать. Пангаров сразу заметил мальчиков и подошел — мягкий, как вата.
«Ну как, хвостист? — пошутил он, обращаясь к Панте. — Исправил отметки?»
Панта и ухом не повел — что с дурака взять, хвостистом его называет. Знал бы, что он, Лучезар Пантев, по литературе получил пять, не говорил бы так.
«Надеюсь, со временем ты вернешься в нашу команду. Соревнования стучатся…»
«Куда стучатся?» — спросил Панта.
«В дверь, конечно. Не в твою же голову, Пантев. Хочешь, я поговорю с директором, с учителями… — предложил Пангаров. — Спортсмену не обязательно быть отличником. И профессоров, когда-то окончивших школу с отличием, раз-два и обчелся. Я могу попросить, чтобы тебя вызвали для исправления двоек и троек. Ты вроде бы обиделся, но сам виноват. Спортсмен как скрипач. Если не играешь… Чтобы нам не пришлось начинать с до, ре, ми, фа, соль».
«Разрешите нам сыграть», — неожиданно попросил Панта.
«Сыграть? Кому?»
«Нам, — Панта кивнул на товарищей, — нам с вашими ребятами».
Пангаров улыбнулся и вместо ответа дал свисток — его воспитанники тотчас прекратили игру. Тренер пригласил всех на площадку — и матч начался. Пангаровские воспитанники в спортивных костюмах, Панта с друзьями — в обычных майках. Ничего, что в этот день все, включая Панту, были в белых трусах. Дело не в одежде.
Мальчики проиграли, но проиграли с минимальным счетом. К тому же за пять минут до конца игры Пангаров наказал Панту пятым фолом, и тот отправился на скамью зрителей. После матча Пангаров снова подошел к Панте, но Панта решительно отказался вернуться в команду, держался даже вызывающе — и почувствовал себя отомщенным.
Домой ребята возвращались в отличном настроении. В ушах Маляки снова звучала духовая музыка, но на этот раз Маляке слышались и овации многотысячной толпы.
«Через месяц опять сыграем с ними, — сказал Панта. — Все дело — в упорных тренировках».
И вот сейчас друзья стояли возле разрушенной площадки, над которой могильным холмом возвышалась груда кирпича. Послышался шум мощного мотора, и ребята повернули головы: самосвал, объехав их и оставив следы на площадке, высыпал новую груду кирпича. Вываливаясь из кузова, кирпичи били по столбу, и баскетбольный щит шатался.
— Дядя, мы здесь играем! — закричал Камен.
— Лучше бы снял слюнявчик! — высунулся из кабины шофер и, довольный, посмотрел на мальчиков — какое впечатление произвела его шутка.
Ровно никакого. Ребятам было не до смеха, а Камен смутился — он только сейчас заметил, что стоит с салфеткой на шее, и сразу же сбросил ее. Погладив недостриженную голову, он в бессильном гневе пнул ногой по шине грузовика и решительно пошел прочь. Остальные мальчики последовали за ним. Подойдя к подъезду, ребята поднялись по лестнице и остановились перед дверью с табличкой «Константиновы». На звонок открыл сам Константинов и удивился: что привело к нему целую ватагу ребятишек?