Звездные приключения Нуми и Ники. Книга 2 - Дилов Любен. Страница 12

На этой планете явно никто никого не опасался. Но так и должно быть. Потому что если в раю кто-то кого-то боится, то это уже не рай, как бы в нем ни было красиво.

Ники сложил ладошки и поймал одну рыбку. Пестрая рыбешка зашевелила губами.

— Бур — пиу-пиу-таф-мини!

Она проговорила это совсем тихо, но Ники от неожиданности выпустил ее из рук. Думаете, рыбка поспешила уплыть подальше, как это сделала бы любая ее родственница на земле? Совсем нет. Она подплыла к его ногам и снова уставилась на него.

Вот это планета: Птицы и животные немые, а рыбы — говорящие! Эх, будь у него такие же способности, как у Нуми! Вдруг рыбка сказала ему, как золотая рыбка деду в старинной сказке: «Отпусти ты меня, мальчик, на волю, дорогой за себя дам откуп»?

Он снова сложил ладони и поймал ту же рыбку.

— Миуу-пиф-бур-таф-пала! — задыхаясь сказала она.

— Ладно, — ответил Ники. — Я тебя отпущу, но только если ты исполнишь мое желание. Нет, три желания!

— Бур-пиу, таф-паа-мини! — ответила рыбка.

— Во-первых, — начал Ники, — чтобы эта история со свертыванием времени оказалась неправдой. И чтобы мама и папа были живы. И все мои друзья — тоже. И чтобы родители Нуми тоже были живы. И… и… и чтобы мы с Нуми вернулись и всегда были вместе…

Тук Ники осекся. Может, он слишком многого хочет? Наверное, самая могущественная волшебница не сумеет отменить закон Вселенной. Он только собьет рыбку с толку, она все перепутает и ничего не сделает.

И ему тут же стало стыдно: он, как маленький, играет в детскую сказку! Со словами: «Ну, плыви себе, действуй!» Ники бросил рыбку в воду и поспешил выбраться на берег.

Лег в цветы, чтобы обсохнуть на солнышке, а слухари уселись по обеим сторонам и стали смотреть ему в рот — наверное, ждали, не скажет ли он чего-нибудь, чтобы можно было тут же покивать в ответ.

— Ну что, надо попробовать райское яблоко! — сказал Ники, и они усердно закивали.

Ники откусил кусочек оранжевого солнышка. Он плохо помнил вкус настоящего, земного райского яблока, но, кажется, он немножко напоминает вкус мокрой булки, немножко — мушмулы и немножко — нагретой солнцем дыни, а сами яблоки пахнут перезрелым бананом. Наверное, райскими их называют за красоту.

Добросовестно, как и полагается настоящему исследователю, Ники съел оранжевый шарик и посмотрел на небо. Розовые облака внезапно закружились в веселом хороводе, будто за ними гонялся ветер. Но ветра не было, и Ники понял, что это ему только кажется. Значит, не случайно здешние жители танцуют вокруг тили-тили и едят его плоды.

Голова его приятно кружилась, все тело охватило странное ощущение — это клетчатый поросенок подбежал к нему и стал лизать босые, еще мокрые пятки. Нет, это не щекотка — когда тебя щекочут, неприятно. Ники испытывал незнакомое сладостное чувство: ему хотелось спать; нет, не спать, а просто лежать вот так всю жизнь, не шевелясь. Веки его почти сомкнулись, когда перед глазами встали бессмысленные лица стариков, которых он старался разбудить… Ему стало страшно. С трудом собрав все силы, он сел. Миллионы цветов вокруг крутились и смеялись в веселом хороводе.

Ники подполз к скафандру и с трудом сунул голову в шлем. Там он нащупал ртом трубочку и жадно глотнул, не разбирая, что пьет — сыворотку против галактических вирусов или лекарство от других болезней. Через несколько минут туман исчез из его глаз, а мускулы обрели прежнюю силу.

— Эй ты, лизун! — крикнул Ники поросенку, но не очень сердито: он уже чувствовал себя вне опасности. — Я так и знал, что с тобой надо держать ухо востро!

«Правильно, правильно!» — подтвердили слухари.

— А ну-ка, убирайтесь все отсюда!

Слухари опять закивали в знак согласия, но не сдвинулись с места. Ники стал поспешно натягивать на себя скафандр, а клетчатый поросенок все так же преданно смотрел ему в глаза. Мальчик почувствовал тревогу: он не знал, сколько времени провел возле куста тили-тили, хронометр что-то показывал, но это было пирранское время, а Ники еще не умел переводить его в другое, хотя Нуми и объяснила ему, как это делается. Как он мог оставить ее одну? Оказывается, райская красота вокруг кроет в себе опасность! Оранжевое яблоко и смешной клетчатый зверек способны отправить человека на тот свет…

Не обращая внимания на свою свиту, он бегом вернулся к Нуми. Она тоже уже тревожилась.

— Где ты был? Мне показалось, что с тобой случилось что-то плохое.

— Потом расскажу. Ты их язык выучила?

— Язык у них ужасно бедный, — отозвалась девочка. — За это время можно выучить два таких языка. А ты больше не смей исчезать, слышишь? Я чуть не умерла от беспокойства. Почему ты мне не ответил по шлемофону?

Она всерьез ругала Ники, а ему было очень приятно, неизвестно почему. Но это было не то коварное чувство удовольствия, которое он испытал, съев райское яблоко.

Долгожители планеты равнодушно слушали, как пришельцы переговариваются на неизвестном языке. Услышать речь не просто иностранную, а инопланетную, и при этом ничуть не взволноваться — тут было что-то не так. Наверное, мозги их еще не очистились от дурмана.

— Давай переводи, — сказал мальчик Нуми. — Дорогие бабушки и дедушки…

— Я лучше скажу: «Уважаемые люди», — поправила она.

— Валяй. Что вы тут делаете? Где ваши дети?

Старики, одетые гавайскими танцовщиками, что-то вяло пробормотали; в переводе Нуми это значило: «Мы живем».

— А чем вы вообще занимаетесь?

— Молимся о том, чтобы жить долго, — был ответ.

Нуми пояснила, что они верят в некое высшее существо, которое их создало.

— Ага, значит, у вас и бог есть? Ну, пускай будет на здоровье, — сказал Ники, и все слухари враз закивали золотистыми головками: пускай будет. — А зачем вам так долго жить?

— Ники, — воспротивилась пирранка, — это некрасиво. Я тебе потом кое-что объясню.

— Нет, ты их спроси, зачем они хотят долго жить. Что они будут делать?

Слова, которые произносила Нуми, звучали почти так же, как речь золотой рыбки. Наверное, девочка постаралась придать его грубым вопросам вежливую форму.

Старики опять хором, но вяло, ответили, что следует жить долго, чтобы слиться с красотой и истинами мира.

Ники смотрел на них с жалостью. Что у них общего с красотой? И какую истину способны постичь их ссохшиеся и затуманенные мозги? На Земле старики тоже состязаются, кто кого переживет. Едят кашку, как грудные младенцы, пьют разные травяные отвары, и зачем им такая жизнь? Он никогда не мог понять этого. Зато старики на Земле помогают по дому, водят внуков гулять, читают им сказки, а в молодые годы они успели сделать немало полезного для людей. Но эти…

— И где же истины, с которыми вы сливаетесь?

— Внутри их, — сказала Нуми.

— Пускай и нам дадут немножко!

— Ники, ты опять издеваешься над ними! — упрекнула его девочка.

— Я не издеваюсь. Но чего стоит красота и истина, если не можешь поделиться ими с другими? Переведи!

Нуми, однако, не стала переводить, хотя слухари подтвердили правоту мальчика усердными кивками.

— Пусть они хотя бы отведут нас к своим детям.

— Я уже просила, — ответила Нуми. — Они не хотят отделяться от красоты и истины.

И она встала, сказав старикам нечто похожее на вежливое «до свидания». Однако престарелые гавайские танцоры снова погрузились в блаженную дрему и не потрудились ей ответить.

4. Для чего служит искусство. Всегда ли хорошо то, что нам нравится. Ники объявляют великим мастером

Нуми и Ники отправились дальше. По дороге им не раз встречались группки стариков, которые или танцевали вокруг тили-тили, или лежали на земле, испытывая блаженство. Ники рассказал, какое страшное и приятное бессилие он испытал, а Нуми объяснила ему, что жители райской планеты считают себя самыми прекрасными и самыми добрыми существами в мире, потому что бог создал их по своему образу и подобию.

— Бедный бог, — засмеялся Ники Буян, — значит, и он такой же уродливый и глупый!