Дочь капитана Летфорда, или Приключения Джейн в стране Россия - Аврутин Евгений Александрович. Страница 7

– Соверши последний подвиг на сегодня, – попросила Джейн, потушив свечку, – прикрой нашу тайную дверь.

Лайонел не без труда закрыл дверь, и они побежали с заднего двора к парадному входу.

Обед пришлось ненадолго отложить. Миссис Дэниэлс ворчала, счищая паутину с исследователей, но Лайонел заговорил ей зубы, пересказав миф о Тезее в лабиринте Минотавра.

Глава 5, в которой новые хозяева знакомятся с реальностью и легендами Освалдби-Холла, мсье Тибо сочетает приятное с полезным, выясняется, что отставка не всегда прилагается к наследству, а Джейн становится хозяйкой имения и совсем этому не рада

Так началась жизнь в Освалдби-Холле. Конечно же, не такая, как в Портсмуте.

Джейн заметила, что если по старому дому она ходила медленно – куда торопиться, от комнаты до двора несколько шагов, – то по огромному особняку пришлось ходить быстро, чуть ли не бегать. А ещё быстрая ходьба согревала. Освалдби-Холл оказался и тёмным, и холодным. Если в прежнем домике становилось тепло, даже когда топилась кухонная плита, то на новом месте согреваться удавалось лишь возле камина. Уж очень большими были комнаты и высокими потолки. По коридорам, когда темнело, приходилось ходить со свечой или с лампой.

Непривычным был не только дом, но и обитатели Освалдби-Холла, доставшиеся папе с поместьем. Конечно, каждый из них мог взять расчёт, но сделал это лишь камердинер дяди Хью. Остальная прислуга осталась.

Остался управляющий – мистер Ф. Поначалу он косился на миссис Дэниэлс, но папа распределил обязанности, назначив прежнюю экономку гувернанткой Джейн. Постепенно, однако, как-то само собой получилось так, что мистер Ф. уступил ей и большую часть забот по дому, а сам смотрел больше за парком и угодьями, а главное, по-прежнему был главным по отношениям с арендаторами. Вносимая ими плата и составляла основную часть доходов имения.

Жена мистера Ф., Энджел, оказалась именно той дамой, что громко делилась радостью в разговоре с женой старшего конюха, что новый хозяин поместья не привёз слугу-каннибала. С папой она была вежлива, и Джейн решила не кусать её, и даже не заставлять Лайонела как-нибудь изобразить такого слугу, используя ваксу и вставную челюсть.

Ленивый Джек, которому было обещано купание в стае акул, оказался помощником садовника. Пугал его родной отец, садовник при усадьбе. В тот вечер они были позваны управляющим помочь убрать дом перед приездом новых владельцев.

Несколько дней спустя Джейн, повстречав пожилого садовника в оранжерее (а там, действительно, росли и ананасы, и мандарины, и орхидеи!), сказала ему.

– Мистер Томпсон, извините, но у вас не совсем верные сведения о дисциплинарных взысканиях Королевского флота. Я выяснила у отца: в дисциплинарном Уставе об акулах не сказано ничего.

Садовник, подрезавший папирус, не растерялся и даже не стал ничего выяснять.

– Не говорите, пожалуйста, об этом моему Джеки, мисс Джейн. Меня оболтус особенно и не боится, пусть хотя бы боится сэра Фрэнсиса. Если его не шевелить, так ещё заснёт с лопатой в руках.

– Хорошо, мистер Томпсон. Я непременно скажу ему, что любители заснуть на палубе просыпаются в волнах, – ответила Джейн. Сама же подумала, что Джек, если забыть о его лени, неплохой малый.

Очень скоро у неё появилась возможность в этом убедиться. Пока Лайонел корпел за очередной газетой, Джейн забрела в розовый сад – в Освалдби-Холле был специальный сад, где не росло ничего, кроме роз, зато несчётных сортов и всех цветов радуги, которые Джек как раз удобрял золой. С роз разговор перешёл на местный климат, а кончилось тем, что Джек – явно предпочитавший беседу своим прямым обязанностям – рассказал Джейн о призраке Лунной Леди. История была старинная и, конечно же, очень грустная. Кто-то из стародавних обитателей Освалдби-Холла несвоевременно вернулся домой и застал в парке жену с незнакомцем. Незнакомец вскочил на коня и был таков, а вот леди пришлось задержаться для неприятного разговора.

«Что ты делала здесь»? – спросил муж.

«Любовалась луной», – ответила супруга.

«Ты сможешь любоваться луной и дальше. А рассвет увидишь не раньше, чем назовёшь имя своего спутника, чтобы я мог послать ему вызов».

Муж слыл лучшим фехтовальщиком графства и непременно заколол бы наглеца.

«Ты никогда не узнаешь его имя», – ответила леди.

«Тогда ты никогда не увидишь рассвет», – ответил муж.

И запер жену в подвале. А на другой день поселил её в комнате, чьи окна были заколочены ставнями, а двери заперты на крепкий замок.

Не раз, когда спускалась темнота, муж брал леди за руку, гулял с ней по парку и просил её, иногда с угрозами, а иногда и с мольбою, назвать имя кавалера. Но оба оказались упрямцами. Поэтому обидчик так и не отведал шпаги, а леди так и не увидела солнца до своего последнего вздоха. Теперь её призрак каждую лунную ночь бродил по дому, умоляя нынешних жильцов найти её комнату и открыть дверь, чтобы узница увидела солнце. Увы, новый архитектор просто упразднил злосчастную комнату, и открыть несуществующую дверь было невозможно.

Горничную, не верившую в Лунную Леди (но поверившую после чиха Лайонела), звали Сюзи, а укорила её в неверии миссис Смит – супруга старшего конюха. С ней самою Джейн почти не познакомилась, зато подружилась с её супругом. Джейн постоянно посещала конюшню, перезнакомилась со всеми лошадьми и даже стала учиться верховой езде – мистер Смит оказался замечательным учителем. И двух месяцев не прошло, как Джейн однажды встретила папу на полпути от станции и расспрашивала его о новостях, кружась вокруг коляски на белой кобылке Диане. Папа смотрел на юную наездницу с тревогой (искусно скрываемой) и не говорил ни слова.

Лайонел тоже хотел научиться гарцевать, как сестра. Но у него было мало времени. Все свободное время он тратил на учебники. Лайонелу предстояло отправиться в Итон [6]. Лайонел не раз говорил папе: «Мне известно, что ученикам Итона необходимо уметь ездить верхом и фехтовать». Папа на это отвечал: «Мне известно, что поначалу у тебя на это просто не будет времени. Но от уроков ты никуда не денешься, поэтому готовься». Лайонел готовился.

Если для верховой езды у него не оставалось времени, то фехтовать он все же пробовал. Конечно же, с Джейн, конечно же, в оружейной комнате, на шпагах, снятых с ковра. Джейн проверила, чтобы шпаги были одинаковой длины, и битва началась.

Первый раз на звон клинков заглянула горничная и только покачала головой. Потом пришла миссис Дэниэлс. Несколько секунд она наблюдала молча – Джейн и Лайонел так увлеклись битвой, что не слышали. Потом остановила поединок, отобрала шпаги, заменила их рапирами, найденными тут же, на стене. Некоторое время наблюдала за возобновившейся схваткой, потом сказала:

– Так можно. Продолжайте.

– А как нельзя? – спросил Лайонел.

– Целить в лицо. Вы это знаете, потому и разрешила.

Вообще, и миссис Дэниэлс, и даже Уна легко подружились с остальными слугами. Казалось, они давно жили в Освалдби-Холле и вернулись сюда после долгой отлучки.

И только у мистера Риббит-Риббита и Томми не появилось новых знакомых. При переезде эти два жителя папиного кабинета как-то незаметно отделились от остальных и поселились в комнате Джейн. Ей было немножко стыдно: уже почти взрослая девочка, а играет в игрушки. Джейн даже воровато оглядывалась на дверь: не застанет ли её Лайонел или миссис Дэниэлс за этим занятием. И продолжала играть. Иначе мистеру Риббиту-Риббиту и Томми будет скучно.

Лайонел собирался в школу, но и Джейн не осталась без образования. В усадьбе появился новый обитатель – мсье Тибо. Он должен был определить, готов ли Лайонел к Итону, а заодно учить и Джейн, пока папа не подберёт подходящий пансион.