Мы все из Бюллербю (сборник) - Линдгрен Астрид. Страница 27

Лассе взялся за нитку и сказал:

При слове «стрелять» Лассе дёрнул нитку, и мы увидели, что на ней болтается зуб. Улле даже не проснулся. Он только пробормотал во сне:

— Ой, как у меня болит живот!

Боссе хотел разбудить его, но не смог. Лассе сказал, что так даже лучше: пусть Улле думает, будто зуб ему вырвало привидение. А нитку с зубом он привязал к лампе.

Утром Улле был здоровёхонек. Он стоял возле своей калитки и, как обычно, ждал нас. И улыбался во весь рот, чтобы мы сразу увидели у него во рту дырку.

— Это ты сделал? — спросил он у Лассе.

И мы рассказали Улле, как Лассе ночью вырвал ему зуб. Улле ужасно смеялся, когда узнал, что он во сне разговаривал. Всю дорогу он весело подпрыгивал и поддавал ногой камешки, которые попадались ему на пути.

— Оказывается, вырывать зубы совсем не больно! — сказал он.

— Конечно, если под наркозом! — сказал Лассе.

И мы решили теперь всегда вырывать друг другу зубы во сне. Разумеется, только молочные.

В школе Улле подошёл к учительнице и сказал:

— Смотрите, я вырвал зуб!

— И вовсе не ты, а я! — проворчал Лассе, но учительница этого не слышала.

А мы и сами не знаем, что делаем

У нас с Анной есть одно местечко за прачечной, где распускаются самые первые фиалки. И ещё у нас есть местечко, где цветёт первый гусиный лук. А подснежников всюду столько, что даже в глазах рябит. Мы собираем букеты из подснежников, гусиного лука и фиалок. Стоит поднести такой букет к носу — и сразу станет ясно, что наступила весна, даже если у тебя закрыты глаза и ты ничего не видишь.

У нас с Анной много любимых местечек, где весной особенно хорошо. Одно из них в глубоком овраге. Мы даже притащили туда два деревянных ящика из-под сахара, чтобы сидеть на них. На дне оврага журчит ручей, но там, где мы играем, почти сухо. Кругом растёт густая черёмуха, и нам кажется, будто мы сидим в зелёном зале. А вот Бритта этого не понимает. Однажды, когда мы с Анной сидели в овраге, к нам пришла Бритта. Она просунула голову в кусты и спросила нас:

— Что вы тут делаете?

Мы с Анной переглянулись.

— А мы и сами не знаем, что мы делаем, — сказала я.

Потому что мы действительно этого не знали. Бритта сказала, что раз люди не знают, что они делают, значит, они не делают ничего и будет лучше, если они найдут себе какое-нибудь занятие. Но мы с Анной всё равно остались в овраге, хотя и не знали, что мы делаем.

Вокруг нас рос златоцвет. И я вдруг сказала Анне, что меня зовут принцесса Златоцветка.

— А меня зовут принцесса Первоцветка, — сказала Анна.

— Это мой Зелёный дворец! — сказала я.

— Нет, это мой дворец! — возразила Анна.

Мы чуть не поссорились из-за дворца, но потом придумали, что принцессы Златоцветка и Первоцветка — близнецы и живут в одном дворце.

— О мой Зелёный дворец! О мой журчащий ручей! — сказала Анна таким голосом, каким она всегда говорит, когда мы с ней в кого-нибудь играем.

Я тоже сказала:

— О мой Зелёный дворец! О мой журчащий ручей!

Потом я воткнула себе в волосы ветку черёмухи. Анна тоже воткнула себе в волосы ветку черёмухи.

— О мои белые-белые цветы! — сказала я и ждала, что Анна повторит мои слова.

Но она их не повторила, она сказала:

— О мои белые-белые… кролики!

— Какие кролики? — удивилась я.

— Заколдованные, — ответила Анна. Она сказала, что у неё в Зелёном дворце в золотой клетке живут два заколдованных белых кролика.

— Ха-ха-ха! — засмеялась я. — Нет у тебя никакой клетки с кроликами!

В ту же минуту я увидела лягушку и сказала:

— О моя маленькая заколдованная лягушка!

И быстро схватила её. Ведь каждый знает, что большинство лягушек — это заколдованные принцы. Во всяком случае, так говорится в сказках. Анна, конечно, знала об этом, и ей стало завидно, что у меня есть лягушка, а у неё — нет.

— Дай мне её подержать! — попросила она.

— Держи своих белых кроликов! — ответила я.

Но Анна так пристала ко мне, что я уступила и отдала ей лягушку.

— А что, если это и вправду заколдованный принц? — спросила Анна.

— По-моему, ты одурела от черёмухи, — сказала я и задумалась.

Наверно, я тоже одурела от черёмухи, потому что я думала так: «Кто знает, а может, это и правда заколдованный принц? Может, в прежние времена его приняли за простую лягушку, и ни одна принцесса не догадалась поцеловать его. О нём забыли, и он навсегда остался лягушкой. И с тех пор живёт в этом овраге». Я поведала об этом Анне, и, представьте себе, оказалось, что она думала о том же!

— Ну ладно! — сказала я. — Раз так, придётся поцеловать его, чтобы разрушить чары.

— Фу, гадость! — скривилась Анна.

Но я сказала, что если бы в прежние времена все принцессы были такие же дуры, как она, то и теперь бы в наших канавах водились заколдованные принцы.

— Но ведь мы не настоящие принцессы, — попыталась оправдаться Анна.

— Подумаешь, всё равно надо попробовать, — сказала я. — Может, вдвоём мы и сможем его расколдовать.

— Чур, ты первая! — воскликнула Анна и протянула мне заколдованного принца.

Я взяла лягушку и посмотрела на неё. При мысли, что мне надо её поцеловать, меня слегка затошнило. Но тут мне кое-что пришло в голову.

— Послушай Анна, — сказала я. — Если это действительно заколдованный принц, не забудь, что поймала его я.

— Ну и что? — спросила Анна.

— А то, что принц женится на принцессе и получит в приданое полкоролевства!

Анна рассердилась:

— Раз ты хочешь, чтобы я тоже целовала эту лягушку, значит, она общая! Пусть принц сам выбирает, кто из нас ему больше нравится.

И мы решили, что принц сам выберет себе принцессу.

Я сказала:

а потом зажмурилась и поцеловала лягушку.

— Наверно, этот принц очень сильно заколдован, — сказала Анна, когда лягушка так и осталась лягушкой. — Наверно, мне даже не стоит её целовать.

— Это нечестно! — возмутилась я. — Пожалуйста, принцесса Первоцветка, ваша очередь!

Анна взяла лягушку и быстро-быстро поцеловала. Но она так спешила, что выронила её, и лягушка ускакала прочь.

— Растяпа! — сказала я. — Упустила заколдованного принца!

— Знаешь что, всё-таки нужно быть настоящей принцессой, чтобы расколдовать такого урода! — сказала Анна.

И тут в кустах раздался хохот. Там стояли Лассе, Боссе, Улле и Бритта. Они всё видели и слышали.

— Эти девочки и в самом деле не знают, что они делают! — сказала Бритта.

А Лассе закатил глаза и воскликнул:

— О мой журчащий дворец! О мой белый ручей! О мои белые-белые цветы!

— О мои белые-белые кролики! — подхватил Боссе.

— И лягушке досталось королевство и полпринцессы в придачу! — пропищал Улле и от смеха повалился на траву.

Тогда Анна взяла пустую банку, зачерпнула воды и плеснула в Улле.

— С ума сошла! — завопил Улле. — Что ты делаешь!

— А я и сама не знаю, что я делаю! — ответила Анна.

Я тоже захватила горстью воды из канавы и плеснула Лассе в ухо.

— Вот так. Ведь мы с Анной и сами не знаем, что делаем, — сказала я.

Шкатулка Мудрецов

Улле так дорожил своим зубом, который ему выдернул Лассе, точно это был золотой зуб, а не молочный. Он носил его в спичечном коробке и всё время на него любовался.