Дневники Джинна. Часть 1 (СИ) - Тигрис Кира. Страница 10

– Семь галлатов, как дракон слизал! Мои последние золотые монеты! – ворчал Ник, плюхаясь на песок, очевидно, имея в виду определенную сумму денег в неизвестной и, вполне возможно, не существующей валюте, – пять конфет-искорок, одна «Болтливая дюжина» и предсказание точностью в полтора галлата!

– Ничего себе искорки! Тимофей! Выплюнь эту гадость! – причитала я, боясь подойти к родному брату, – как я теперь покажу его родителям? Огнетушитель не прилагался?

Тимка, фыркая искрами, подбежал к Никитке, схватил его за руки и потащил к морю. Мы с Чирокой, недоумевая, поплелись следом. На мокром песке маленькими детскими ладошками была нарисована довольно забавная картина.

– Шабаш троллей? – улыбнулся Ник, Тимка отчаянно замотал головой, – как это нет? Вот костер, вот орк глотает гоблинов! Он, кажется, горит!

Я сразу обо всем догадалась, присела на корточки и быстро подписала открытку:

«С Днем Рождения, Ник!».

– Это ты задуваешь свечи на торте! – хихикнула я, – современный импрессионизм!

Тимка захлопал в ладоши, Чирока завилял хвостом.

«Как думаешь, если у него будут ботинки, он станет добрее?» – вертелись в моей голове простые наивные слова брата. И тут мне пришла отличная идея, попробовать сделать первой что-то светлое, доброе. Я набрала в легкие побольше воздуха и запела «С Днем Рождения тебя, Ник», как если бы мы с ним дружили с детства.

Мой голос дрожал и срывался, в паузах подвывал Чирока, виляя мокрым хвостом. В этом мире все печальные лица одинаковы, и только счастливые радуются каждое по-своему. Ник улыбнулся так широко, что, должно быть, у него заболели скулы. Его карие глаза, цвета горячего шоколада, округлились от неимоверного изумления, рот сам собой открылся, и нижняя губа предательски задрожала. С мокрых блестящих волос стекали крупные капли, но те, что бежали по его загорелым щекам явно выпали из его глаз.

– Зачем ты это сделала? – шепотом спросил он, рассматривая меня, словно танцующего слона, жонглирующего белками, – мне никто никогда не пел.

– Мне было не сложно, – важно ответила я, Тимка закивал белобрысой головой, – следующий раз твоя очередь!

С этого момента, сама того не желая, я начала одну из самых классных и нужных игр на этой планете, с невероятно простыми правилами. Нужно было по очереди удивлять друг друга потрясающими сюрпризами, скромно дополняя словами «Мне было не трудно!».

– Подарки будут завтра, – пояснила я, протягивая ему лук и стрелы, – это все, что удалось спасти. Кстати, они забрали твою сушеную лягушачью лапку. Прости!

– Ну и тролль с ней! – ответил Ник, щелкая пальцем по ожерелью из клыков, – зачем мне амулет на удачу, если у меня теперь сила, ловкость и храбрость!

Я приготовилась его обнять, если он вдруг сам напросится, но, именинник, похоже, забыл об этой части церемонии.

– Вот! – в его протянутых ладонях лежала средняя по величине ракушка, переливаясь в вечернем солнце всеми цветами радуги, – можете слопать моллюска целиком!

– Спасибо… – поблагодарила я, понимая, что совершенно не заслужила.

В этот момент Тимка быстро схватил подарок и принялся его скорей открывать: колотить круглым камнем и сердито пыхать на него огнем.

Но ракушка не поддавалась, и к Тимке тут же присоединился Ник.

– Нужен костолом и тиски! – ворчал Роки, принюхиваясь и облизывая нос.

– Вы все делаете не так! – я забрала ракушку, сама не зная, что предпринять, – может, окунуть в воду?

– Горячую? – Ник саркастически задрал вверх указательный палец и осторожно положил ее в волны, – напомню, чтобы ты ее не забыла!

– Учат в школе, – пробормотала я, не решаясь признаться, что вспомнила это из диснеевской русалочки, где рисованные раковины оставались открытыми только под водой.

Чирока собирался что-то возразить, но так и не успел. Мы стали свидетелями весьма странного и невероятно громкого зрелища. Перед далеким городским пляжем на всей скорости рассекала волны подозрительно знакомая белая яхта, ее неустанно сопровождали три зеленоволосые фигурки русалок. Ник тут же громко пожелал перевернуться «трухлявому корыту». Однако, дело оказалось куда интересней.

К лодке на длинной прочной веревке был привязан надувной матрац кислотно-желтого цвета. На нем лежа на животе, неслась весьма объемная женщина, придерживая рукой остатки пестрого купальника. Она отчаянно визжала в ультразвуковом диапазоне, руки и ноги поднимали в воздух водопады брызг. Матрац трещал, готовый вот-вот лопнуть.

– Лекс вылетит из школы, как тролль из эльфятника! – радостно сообщил Ник, – прокатить на батуте кузену директора! Саму мадам Танк! Это надо отметить!

– Бедненькая, верх купальника потеряла, – ответила я, – теперь у нее куча ненужных знакомых, бешеная популярность на «You Tube» и безнадежно сорванный голос.

На городском пляже музыка стала тише, все толпились у воды, тыча пальцами и громко обсуждая происходящее. Сверкали вспышки фотоаппаратов, дети катались от смеха по песку. Между ними с веселым тявканьем носилась маленькая черная собачонка, однако, так и не решаясь прыгнуть воду и присоединиться к хозяйке.

– Лучше поцеловать горгулью, чем попасться на глаза этой водовозке Танк! – смеясь, продолжал Ник. – О, поверь мне! Она наказывает всех, кого видит, а кого не видит – ищет и тоже наказывает!

– Я никогда не пойду в вашу школу! – проскулил Тимофей, от ужаса глотая все звуки.

– Брось, малый! Со мной твоя сестра в безопасности!

– Тимка, ты доел конфеты? – поспешила я перевести тему, дабы предотвратить очередную психологическую травму у ребенка, – их надо было выплюнуть!

Ребенок замотал головой, выпустив в воздух, словно факир, очередную струю огня.

Вдруг яхта попала в огромный светлый круг. На вершине огромного маяка, словно яркий глаз немого циклопа, включился главный прожектор. Ник удивленно присвистнул.

Кто-то с яхты, наконец, додумался перерезать веревку. И теперь матрац со своей визжащей от бешенства пассажиркой оказался в центре светлого круга, раскачиваясь на волнах перед многочисленными улюлюкающими зрителями городского пляжа. Вспоминая ругательства молодости, несчастная мадам осыпала все и вся проклятиями, самыми неприличными жестами требуя выключить «подсветку» с маяка. Вокруг нее с веселым гоготом носились русалки, раскачивая матрас и намереваясь оставить пассажирку без купальника.

– Что там делают русалки? – недоумевала я, – она же их убьет!

– Их никто не видит, потому что не верит в магию. Максимум, только дельфинов, – объяснил Ник, резко оборачиваясь в мою сторону, – с тобой все ясно-прекрасно! Так! Быстро выворачивай карманы! У тебя остался мой волшебный предмет!

– Это почему это? – возмутилась я.

– По кочану и по хряпке! – тявкнул Роки, – ты даже меня можешь слышать! Сперла все, что могла. А что не смогла – сожрала!

Выбора не осталось, я принялась шарить в карманах, тут же нащупав что-то теплое и круглое. Это была последняя из конфет-искорок, та самая, что я незаметно умыкнула.

– О, нет! – закричал Ник, схватил свою собственность и уставился на Тимку, – ты съел «Болтливую дюжину»?

– Бэээ-бэээ! – ответил ребенок, хитро улыбаясь, – мэээ!

– Что? – я отпрянула назад, словно у брата выросли рога, – что происходит?

– Он сказал, что съел только одну, – перевел с бараньего Ник, – теперь он может полдня болтать на двенадцати звериных языках.

– Кукареку! – кивнул Тимка, вечерний воздух разорвали клубы огня, – м-у-у!

– Меня родители казнят! – закричала я, хватаясь за голову, – как это прекратить?

– Ну, сделай ему клизму с толченым стеклом и малиновым вареньем! – посоветовал Ник.

Тем временем на маяке главный прожектор понимающе выключили. С берега к бушующей мадам отправилась спасательная яхта с не менее яркой поисковой фарой.

– Соблюдайте спокойствие! – кричал ей в рупор один, самый голосистый и «весомый» во всех смыслах этого слова, спасатель, – держитесь за матрац! Уважаемая, оденьте купальник! Берегите ваш голос и наши нервы!