Говорящий тайник - Гусев Валерий Борисович. Страница 5

– Бивень.

– Ага! – тут Алешка что-то сообразил. – Пап, а ведь этот… бивень, он же, наверное, очень дорогое ископаемое. Что ж этот Шмыгин его не спер?

– Я тоже об этом думал. А с другой стороны, куда бы он с ним делся? Все, приехали. Иди домой, маме привет.

– Не выйдет, – сказал Алешка. – Вези обратно. За мной дядя Федор должен заехать. Без двадцать четыре. Или в двадцать без четыре.

– Сразу сказать не мог?

– А ты спросить не мог?

– Пока не сделаешь уроки, – предупредила мама Алешку, – кормить тебя не буду.

– А нам не задали!

– Ну и нам не задали! – и мама захлопнула дверь на кухню.

Алешка не огорчился – знает он эти мамины штучки.

– Дим, смотри, – шепнул он мне и показал потертую жестяную коробочку, на которой сохранились буквы «Золотое руно». – Там телеграмма.

– От Серегина? – я рассмеялся. – «Задержись выезжать – сам приеду»?

– От Серегиной. Ее, Дим, похитили и заперли. И Матрешу зарезали.

– Все? Иди, мой руки – сейчас мама обедать позовет.

– Щаз! Ты лучше послушай! К Серегиным жулик забрался. И ничего не скрал. Он, Дим, наверное, искал у них всякое золото и всякие алмазы. И не нашел. Только какую-то драную куклу спер.

– Ну и что?

– Ты глупый? Значит, он опять придет. И опять будет искать. А мы…

– А мы что? – Я никак не мог понять, что ему надо.

– Мы с тобой, Дим, переедем к Серегиным и будем там сидеть в засаде. Он придет, а мы его – бац!

Скорее он нас «бац».

– А Маринка пока у нас поживет. Она маме понравилась.

Распорядился.

Тут пришла мама и позвала его обедать. Алешка не стал откладывать дело.

– Мам, можно у нас Маринка поживет?– Можно. Лет через десять. Если ты на ней женишься.

Полугодие угрожающе кончалось, а настроение в школе было совсем не рабочим. Оно уже пахло Новым годом, елкой и каникулами. Каждый день какой-нибудь класс запирался в актовом зале на репетицию. Бонифаций строго следил, чтобы новогодний вечер для всех был сюрпризом. Чтобы ни один класс не знал, что там такое готовит другой. Но, вообще-то, все обо всем догадывались и все всё знали. Кроме куклы.

Для «Снежной королевы» наши художники расписали классный задник. Здорово получилось! По низу они нарисовали всех персонажей «Снежной королевы» – очень смешных и сказочных. Чуть повыше – заснеженное пространство, постепенно переходящее в ледяные скалы и всякие нагромождения. А на самом верху – ледяной дворец и подставка для королевы. Бонифаций сказал, что этот задник будет прекрасным фоном для всех других постановок. «Он создает настроение праздника»!

Один раз я даже попал на репетицию. Алешка – Сказочник отбарабанивал свой текст так, что вроде получалась таблица умножения, которую он ненавидит с детства. «Семью семь сорок семь»! И с королевой еще не очень получалось. Она, к примеру, должна говорить про новые коньки и весь мир в придачу, а вместо этого, заикаясь, начинала нудно долбить: «Хочу пить, хочу спать, хочу гулять», – пока ее не останавливали.

– Это ерунда, – сказал Бонифаций. – Запишем на диктофон голос нашей Любаши и пропустим через динамики. Вы, Любовь Сергеевна, скажете свой текст грозно и неумолимо. Будто вы говорите всему классу, что он всю неделю будет оставаться на дополнительные занятия.

После репетиции Любаша укладывала куклу в пакет и относила в учительскую. По дороге кукла пищала: «Хочу писать», на что Любаша один раз даже машинально ответила: «Потерпишь!»Словом, Новый год с долгожданными каникулами приближался.

Маринка Серегина стала часто заходить к нам.

– Пусть привыкает, – говорил Алешка.

А мама всегда угощала ее борщом с чаем. И всегда, когда Маринка уходила, говорила:

– Как она мило картавит! Неужели это у нее пройдет с возрастом?

И мама даже иногда стала называть Лешку Лефкой. И дурлачком.

Но самое интересное, что и наш папа, полковник полиции, тоже проявил интерес к семейству Серегиных. Он, правда, не пытался выяснить, кто из их предков Чук, а кто Гек, его совсем другое интересовало.

Мы узнали об этом очень просто – подслушали. Однажды вечером папа позвонил Маринкиному отцу и пригласил его к нам.

Маринкин отец пришел вместе с Маринкой. Мама сразу же забрала ее на кухню, приготовить чай. А мы с Алешкой сели в своей комнате и изо всех сил стали делать уроки. А оба папы скрылись в кабинете.

– Конспираторы! – усмехнулся я.

– Они наивные, Дим, – хихикнул Алешка. – Выдергивай затычку.

Дело в том, что когда папу подключали к Интернету, то лихой мастер просверлил в стене, возле пола, лишнюю дырку. Как раз между нашей комнатой и папиным кабинетом. Не знаю почему, но мы эту дырку заткнули теннисным мячиком, и она нам верно и исправно служила.

Мы улеглись на пол, ушами к дырке, и я вытащил из нее затычку.

– Уголовное дело, Виталий Андреич, мы возбудили, – говорил папа. – Но не по факту кражи. Кражи, как таковой, не было. Было незаконное проникновение в жилище. Подозреваемый в этом нами установлен, на днях мы его задержим. И постараемся выяснить все обстоятельства дела. У вас нет никаких предположений? Что его могло привлечь в вашу квартиру?

– Я думаю, это случайность. Никаких особенных ценностей у нас не было и нет. – По голосу было слышно, что он улыбнулся. – Ни алмазов, ни золота. Разве что золотая рыбка в аквариуме. Но она желания посторонних лиц не исполняет…

Тут в комнату вошла мама со стаканами чая в руках.

– Что это вы разлеглись на полу? – удивилась она. – Устали? – Из-за ее спины с интересом смотрела на нас Маринка, держа в руках вазочку с печенками. – И что это у вас бубнит?

Я успел незаметно прижать ладонь к дырке, а Лешка сказал жалобно:

– Мы упали, мам. Спотыкнулись и упали. Прямо на пол. Еще вчера.

– «Спотыкнулись»… Встать можете? Нет? Ну тогда ползите на кухню чай пить.

– Можно я тоже с ними? – спросила Маринка.

– Чай пить? Конечно!

– Нет, поползу с ними. Я еще ни разу на кухню не ползала.

– Подумаешь! – сказала мама. – Я тоже.

И мама вышла из комнаты.

А Маринка плюхнулась рядом с нами на пол и сразу врубилась:

– Подслушиваете? Я – с вами.

Алешка тут же согласился – сразу понял, что в этом деле от Маринки может быть польза.

Я выдернул мячик. Кое-что мы, конечно, пропустили, но главное услышали.

– Виталий Андреич, припомните всех ваших знакомых, которые бывали в вашем доме. И составьте мне список.

Маринкин папа стал перечислять дядек и теток, а папа начал уточнять: а это кто, а он где, а она откуда? Потом сказал:

– Ну вот и хорошо. Пейте чай. Вы не будете возражать, если мы возле вашей двери поставим скрытую камеру?

– Напротив! Нам будет так спокойнее.

– И нам тоже, – сказал папа.

Тут они начали пить чай и разговаривать о далекой Сибири.

Мы «выключили прослушку».

– Ты чего задумалась? – вдруг спросил Алешка Маринку.

– Папа одного дядьку забыл назвать. Дядю Сему. Он наш сосед сверху был. И ко мне на день рождения приходил. Это он мне Снежную королеву подарил. Ну что, поползли чай пить?– Мы только к обеду ползаем, – сказал Алешка. – И после обеда. А на чай пешком ходим.

А время шло, и Новый год приближался. Мне кажется, что ожидание праздника всегда вкуснее, чем сам праздник. И когда впереди что-то хорошее, то это гораздо лучше, чем когда что-то хорошее уже позади.

В общем, все шло нормально – как обычно. Я старался исправить «трояки», маму вызвали в школу, к директору. Алешка чего-то немного натворил.

Директор у нас новый. Из больших начальников. Его выгнали из Министерства образования на исправление в нашу школу. Прежний директор у нас был очень хороший. Он был очень строгий и крутой, но никто его не боялся. Он ушел на пенсию. А новый директор на пенсию уйдет, к сожалению, когда мы школу десять раз закончим.

– Ваш сын Алексей, – сказал он маме, – совершил отвратительный поступок.

Мама уже кое-что знала и поэтому ответила спокойно:

– По-моему, отвратительный поступок совершил чей-то другой сын.