Боруэлла - Евдокимова Наталья. Страница 34
— Хватит, хватит… — монотонно сказала Аня, ловко уворачиваясь от моей пятки. — Вставай давай. А то экстренные меры принимать буду.
Экстренных мер я, естественно, не боялась.
— Экстренные меры! — громко заявила Аня откуда-то издалека, и тут же на меня упало что-то мягкое и орущее. Экстренные меры махнули хвостом и спрыгнули с кровати.
— Ну и кого это ты будила? — поинтересовалась я сквозь сон.
Честно говоря, я уже давно (с полчаса, наверное), спала одним глазом. Другим, бодрствующим, я наблюдала за происходящим. Неоднократно предпринимала попытки уснуть двумя глазами сразу, но что-то мне мешало. То ли Аня, которая постоянно стаскивала одеяло, то ли Вадик, который, сидя на полу и прижавшись щекой к дверному косяку, давал ценные, малоценные, полуценные и бесценные указания.
— А может, её водичкой? — предложил в очередной раз Вадик. — Поплескать немного.
— Кипяточком! — оживилась Аня.
— Или пощекотать… — задумчиво продолжал Вадик.
— Железным прутиком! — добавляла Аня.
— Всё равно ведь не проснётся… — сделал выводы Вадик и закусил губу. — Ань… А правда Борька сказал, что они с Петькой Эльку превращать будут? Прямо в лесу?
— Попытаются, скорее всего, — сказала Аня.
— Мне эти их попытки! — грозно сказала я, спрыгивая с кровати. Затем подняла указательный палец вверх и громко заявила. — Пусть даже не пытаются! Пусть просто — делают!
После этого, волоча за собой одеяло, я прошествовала на кухню в поисках пропитания. Надо же готовиться к выходу, в конце концов!
Борьку я увидела первым. Он шёл, о чём-то спокойно разговаривая с Петькой. Петька соглашался, кивая, иногда что-то добавлял, после чего кивал Борька. Я не стала прислушиваться. Внезапно у меня появилось такое странное чувство… будто я их не видела лет сто, или даже сто один год, а может и все сто два. Захотелось бежать, махать руками и громко радоваться. Я бы крикнула: «Борька, привет, Борька!», а он бы подхватил меня на руки и сказал: «Ну здравствуй, Элька. Я очень скучал. Правда». А я улыбнусь и скажу, что не верю.
Но тут Борька действительно увидел меня. А дальше произошло необъяснимое. У него округлились глаза, а на лицо выражало почти неподдельный ужас. Он, показывая на меня рукой, громко завопил:
— А-а-а! Маленькое чудовище! Спасайся, кто может!
Петька поспешил всеми силами поддержать эту истерику…
Когда в конце улицы показались Борькины родители, я побежала вперёд, демонстративно обогнув Борьку с Петькой, и бросилась взрослым на руки.
— Мама, — радостно сказала я, — папа…
— Мы вроде бы насчёт твоих родителей уже всё выяснили? — беспокойно сказала Надежда Петровна.
— Тётушка, — исправилась я, — дядюшка…
— Или ещё не выяснили? Или выяснили, но не всё? — совсем заволновалась Борина мама.
— Бабушка! — наконец-то догадалась я. — Дедушка!
— А она совсем не изменилась… — смахнул якобы набежавшую слезу Борин папа.
— Я очень изменилась. Вот смотрите, какие у меня теперь штанишки, — сказала я и, спрыгнув на землю, продемонстрировала подаренные Аней вещи, которые она сама носила в незапамятном детстве.
Борька подошёл, пощупал штанину и сморщился:
— Фу… секонд хенд.
«А я кто тогда? Секонд хенд секонд хенду рознь!» — вдруг возмутился проснувшийся пояс и снова впал в спячку от обиды.
А я только показала Борьке язык. Видимо, это его здорово напугало, потому как убежал вперёд вместе с Петькой. У меня появилось ощущение, будто у них — сговор. Направленный непосредственно против меня. Я заранее решила не соглашаться ни с чем, что бы они мне не предложили. Через какое-то время ко мне приблизился Борька, и я поняла — сейчас всё выяснится. Итак, быть настороже и ни на что не соглашаться!
— Конфету будешь? — спросил Борька.
— Угу, — кивнула я.
Первое, что мне понравилось в лесу — это малина. Она росла на окраине леса, и её было много. Дядя Миша заявил, что это очень странно — сезон уже должен был закончиться. Но я догадывалась, что ягоды росли здесь специально для меня… По крайней мере, мне хотелось, чтобы было так. От малины меня оттягивали сначала уговорами, затем грубой силой. Ни то, ни другое не помогало. В конце концов Борька заявил, что дальше её ещё больше, и я, честное и наивное создание, посмела поверить. Тогда я не заметила, как Вадик пытался возразить, но Аня посмотрела на него так грозно, что он умолк и вжал голову в плечи. Это он мне сам потом рассказывал.
Первое, что мне не понравилось в лесу — это комары. Их было намного больше, чем малины. С количественной точки зрения это, наверное, нехорошо, но с собственной кровью расставаться совсем не хотелось. Кроме того, комары были ужасно скучными и бесполезными. «Ни сварить их, ни в банку посадить», как поётся в одной хорошей песне. И в арсенале у комаров — всего одна фраза. Они её повторяли как заклинание. «Потерпите, будет не больно», «потерпите, будет не больно», «потерпите, будет не больно»… — доносилось со всех сторон. Эти фразы складывались в неряшливый тонкоголосый хор — не очень приятный для прослушивания. Своеобразный хор летающих зомби…
— Держитесь подальше, а то больно будет! — грозно пропищала им я — так, чтобы услышал весь лес. Комары бросились врассыпную, продолжая повторять своё заклинание. Что же, можно дальше гулять спокойно…
А в Вадике проснулся охотничий азарт. Он бегал от одного дерева к другому, выкрикивая: «Грибочек! Ещё грибочек!» при каждом удачном охотничьем манёвре. Чаще, правда, приносил поганки, но выбрасывал их без особого сожаления — как пойманную дичь на волю отпускал. «Растите дальше», — приговаривала я в таких случаях. А Вадик пожимал плечами, хлопая ладонями по ногам, улыбался и говорил «Ну да…» и бежал дальше.
— Добрый мальчик! — сказал ему Борька.
— Жалостливый… — добавил Петька.
Они продолжали держаться на дистанции, усердно о чём-то шепчась. Заговорщики!
И уж не знаю, какой азарт проснулся в Борькиной маме, но она на грибы не обращала никакого внимания. Всё её внимание было обращено на Аню, и называлось это внимание расспросами. Как я поняла по доносившимся фразам, тётю Надю интересовала Анина автобиография, моя биография, библиография, история болезни и стандартное меню. И ещё множество других дат и событий…
— Нет, что вы, в самый обычный садик её водили, никакой не специализированный, — отвечала Аня на какой-то вопрос.
А вдалеке, впереди нас всех, вышагивал дядя Миша. Он единственный, кроме Вадика, был занят целенаправленным поиском грибов. Иногда он выкрикивал:
— Дети мои, вы где?!
— Потерялись! — отвечали все мы хором.
Чтобы как-то помочь Вадику, я решила научить его различать грибы.
— Это совсем просто. Достаточно спросить, дотронувшись, и гриб сам назовёт себя. Такой вот супермаркет.
— Какой хороший супермаркет! — обрадовался Вадик. — Покажи! Пожалуйста.
Я давно уже применяла способ своеобразной «трансляции» некоторых недоступных людям звуков непосредственно в драгоценные уши абонентов. Все уже привыкли, поэтому дополнительного разрешения я не спрашивала. И Вадик приготовился слушать.
Мы подошли к достаточно симпатичному грибу, склонились над ним, как над пациентом, и Вадик осторожно дотронулся до него пальцем.
— Горькушка! — пискляво отозвался гриб.
— Ой! — сказал Вадик. — Голос, прямо как в мультиках!
После этого он потянулся срезать гриб, и я укоризненно посмотрела на него.
— Ой, — виновато сказал Вадик и брезгливо обтёр пальцы о свитер. — Горькушка же.
Мне вдруг стало до невозможности весело. И мы побежали дальше!
— Маслёнок! — слегка чавкающим звуком отозвался следующий гриб.
— Маслёнок! — сказал растущий с ним рядом.
— И я, я тоже маслёнок! — сказал совсем маленький.
— Лисичка!
— Опёнок!
— Зонтик!
— Ватрушка… то есть… простите… зеленушка… склероз замучил, — сказал ещё один солидный гриб голосом старушки.