Макар-Следопыт - Остроумов Лев Евгеньевич. Страница 52

— Впрочем, дело понятное, — сказал он наконец. — Ведь когда я с тобой в Красную армию увязался, я и не знал, кто такой Мартын: понятно, и лица его не запомнил.

Друзья посидели еще минут десять в шашлычной, а потом отправились побродить по городу. Они прошли в самую шикарную часть Севастополя, к Графской пристани и на Приморский бульвар.

— Чудные, брат, здесь нравы пошли, — говорил Егорка, указывая другу на разношерстную толпу, переполнявшую кафе. — Это спекулянты. День денской покупают — продают все, что хошь: и брильянты, и шерсть, и табак, и иностранные деньги. Часто у них и товара-то нет, так, одна только накладная: и вот эту накладную они друг дружке и норовят продать, да каждый норовит барыш на ней взять, так что когда настоящий, последний покупатель получит товар, то по какой цене он его должен продать, чтобы убытку не потерпеть? Вот цены на все и растут. Народ победнее волком воет и, чтоб выкрутиться, тоже давай спекулянить. Словом, набилось этих коммерсантов здесь, как клопов в хорошем клоповнике. Весь Крым ими кишит, будто помешались люди: только о брильянтах да о валюте и говорят.

— А кто ж Россию спасает? — усмехнулся Следопыт.

— Понятно, Врангель и офицеры.

— Охота им была вот эту мразь своей шкурой спасать! — указал Макар на кафе. — Неужто Россия тут сидит?

— Ну, вот поди ж ты! Россия и знать их не хочет, а они знай себе убиваются!

До позднего вечера бродили ребята по Севастополю, пока наконец, усталость не одолела их. Тогда Егорка привел друга к себе в рабочие казармы, и Макар впервые за много-много дней улегся спать на койке.

Спозаранок, как только Сморчок ушел на работу, Следопыт помчался на лодочную пристань. Не прождал он и четверти часа, как Анастас Попандопуло был тут как тут. Как будто не замечая Макара, он подошел к одной из лодок и отомкнул ее; затем, взяв весла из будки сторожа, прыгнул в лодку и огляделся.

— Эй, мальчик! — крикнул он Следопыту. — Не возьмешься ли погрести?

Макар смекнул, что об их знакомстве виду подавать не следует, и ответил:

— А далеко ли едешь?

— На рыбачью пристань.

Макар не знал, как это далеко, но на всякий случай покачал головой.

— Порядочно! Много ли дашь?

— Садись, не обижу. Аль ты об Анастасе Попандопуло не слыхал?

Уличный мальчик, слышавший этот разговор, толкнул Макара под ребро.

— Садись, наймайся! Анастас — грек богатеющий и не скупится!

Макар полез в лодку, усмехаясь про себя. Анастас сел к рулю, Следопыт взялся за весла, и легкая шлюпка птицей понеслась по голубой зеркальной поверхности бухты.

Только когда они отъехали от берега настолько, что не стало слышно человеческого голоса, Анастас весело улыбнулся Макару и превратился в старого друга Мартына.

— Ну, теперь поговорим, как следует. Греби потихоньку. Видишь, каким осторожным приходится быть в этом городе. Да и немудрено: ведь это — главная база белых, их столица. Контрразведка действует вовсю. Я удивляюсь, как меня до сих пор не сцапали.

— Кому ж в голову придет, что такой богатый грек — большевик! — засмеялся Макар. — Ловко ты это придумал! Но почему ты здесь, а не в Азии?

— Видишь ли, когда я выехал из Москвы летом прошлого года, я думал немедленно пробраться в Малую Азию; там Кемаль-паша, турецкий революционер, подготовлял восстание против султана. Дело в том, что сам я — тоже турок, но в начале русской революции мне пришлось бежать в Россию, так как на родине мне, как крупному революционеру, грозила смертная казнь…

— Ого! — сказал Макар. — Так вот я какую важную персону в свое время попом нарядил! Кто бы мог подумать!

Мартын усмехнулся.

— Итак, я отправился в путь, — продолжал он. — Мне надоело быть эмигрантом, тянуло в Турцию, где снова начиналось движение. Но, к сожалению, успехи Деникинской армии превзошли все ожидания, и у меня не хватило духу уехать из России в такую тяжелую минуту. Я решил заняться подготовкой восстания на Украине; я — старый подпольщик и опытный организатор, мое отсутствие могло принести много вреда. И я остался, а к Кемаль-паше послал своего товарища известить о том, что я жив и здоров и скоро надеюсь быть в рядах кемалистов. Только в начале декабря, когда обнаружился крах деникинцев, я получил возможность отправиться в Азию. Ближайший путь в Турцию лежал через Крым, но для меня он оказался дальнейшим: сначала меня свалил с ног сыпной тиф, а потом стало слышно, что Крым станет белой крепостью. Положение сильно менялось. Русские революционеры стали просить меня остаться в Крыму для связи тыла белой армии с Москвой и для подпольной работы. Дело мое — страшно опасное, трудное и ответственное, а я как раз для него годился: я хорошо знаю население Крыма, татарский язык и обычаи. К счастью, я был настолько предусмотрителен, что заранее заготовил себе документы на имя Анастаса Попандопуло и тотчас завел шхуну и открыл шашлычную в рабочем районе. Таким образом я наладил сношения с родиной и в любую минуту могу уехать туда.

— Ловко! — воскликнул Следопыт. — Чем же я могу тебе пригодиться?

— Мне нужно экстренно отправить секретные сведения агенту Кемаль-паши в Константинополь: дело идет о доверенных мне когда-то партией деньгах, которые я принужден был спрятать, уезжая из Турции: никто не знает их местонахождение, кроме меня; ни писать, ни посвящать в тайну посыльного я не хочу. Ехать самому невозможно, мало ли какие важные события могут потребовать моего присутствия здесь. Вот я и думаю послать в Константинополь тебя и, кстати, дать тебе случай разыскать свою Любочку.

Макар так подпрыгнул, что чуть не перевернул лодку. Мог ли он думать!

Новое, да еще какое почетное поручение! Быть курьером к Кемаль-паше! Увидать Константинополь!

— Сам понимаешь, насколько серьезно и ответственно такое поручение. Я уверен, что ты его выполнишь лучше, чем взрослый, за которыми следят во все глаза; да и на кого можно положиться без опасений? Если ты вернешься благополучно, то я сейчас же отправлю тебя с письмом в Москву: мне вовсе не хочется, чтобы такой молодец, как ты, зря попался в Крыму. Ты нам еще пригодишься на многое. По дороге, если будет случай, заедешь с рапортом о своей службе к командиру N-й армии, а затем отправишься к Ильичу.

— К кому? — сразу не понял Следопыт.

— К Ленину, Владимиру Ильичу: будет случай отвезти ему письмо из Крыма. В Москве уж тебя определят куда захочешь: в армию или учиться.

Макар просто обалдел от восторга. Вот так история! Горящими от волнения глазами глядел он на Мартына и долго не мог выговорить ни слова. Когда же он в несвязных словах начал благодарить своего друга, тот сделал повелительный знак рукой и, сразу изменив выражение лица, сказал:

— Брось, некогда. Вон уж мой шхуна. Возьми вот этот лист бумаги, здесь шифром записано все, что надо передать агенту Кемаль-паши. Заучи наизусть. Завтра приходи опять на то же место, я проверю, хорошо ли ты заучил, и завтра же отправишься в путь. Вечером в Константинополь отходит испанский пароход. Я достану тебе одежду, паспорта и все что надо. Скажи Сморчку, чтоб после работ зашел ко мне в шашлычную. Сам не являйся… А теперь прощай, — Мартын исчез, то есть Анастас Попандопуло.

Через минуту лодка причалила к шхуне «Черный Баклан». Это было небольшое парусное суденышко, доверху загруженное какими-то ящиками. Анастаса встретил его капитан, и оба тотчас направились в каюту. Уходя, Мартын кинул Макару равнодушно:

— Ты меня, мальчик, не жди, отправляйся с богом. На вот тебе за труды!

И он бросил Следопыту кредитку. Тот подхватил ее и, посвистывая, сошел на берег. Поразмыслив немного, он отправился за город и там, найдя пустынное местечко, развернул таинственную бумагу. Ряд непонятных, бессмысленных слов стоял на ней и, хоть написаны они были русскими буквами, значение их оставалось тайной для Следопыта. Оставалось только вызубрить наизусть это загадочное послание, выучить, как учатся попугаи говорить целые фразы, не понимая их смысла.

Что ж делать! Пришлось Следопыту и в попугая превратиться! Но такое превращение нисколько не обижало его, но, напротив, полнило его сердце гордостью и горячей благодарностью к своему «таинственному бандуристу».