Звездочка моя! - Уилсон Жаклин. Страница 29

— Эй, ты! Как тебя там? — заорал он, и на губах у него тут же выступила пена.

— Доля.

— Доля? — поморщился он. — Ты хочешь сказать, что это твое настоящее имя?

— Да, это моя настоящее имя. А что? — ответила я.

Он не имеет права так со мной разговаривать только потому, что имя у меня необычное.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном. Доля, дальше.

— Доля Уильямс.

— Так, Доля Уильямс, я записал тебя в журнал опозданий. Тебе минус один балл.

Плевала я на эти баллы с высокой колокольни, но все равно обидно:

— Да я всего на минуту опоздала, мистер Джунипер!

Он смотрит на часы:

— На пять минут и тридцать секунд.

— Половину из этого времени я разговариваю с вами!

— Прекрати дерзить, нахалка. Заработаешь наказание, если не будешь держать себя в руках. Немедленно в класс!

Я схватила сумку и быстро пошла прочь.

— Это еще что за баул? — крикнул он мне вслед. — Школьный портфель выглядит по-другому.

— Это мой костюм для выступления.

— Не будешь же ты его весь день таскать. Распакуй сумку и повесь вещи в гардеробе.

Я посмотрела на него с укоризной.

— Вы что, ненормальный? — выпалила я, не задумываясь.

В общем, он еще пять минут отчитывал меня за наглость и оставил на полчаса после уроков, хотя прекрасно знает, что мне надо будет вернуться домой после дневного концерта и перекусить, а потом прийти в школу на вечернее представление. Но спорить с ним бесполезно. Я просто жду, когда он устанет меня отчитывать. Наконец явился еще один опоздавший, и мистер Джунипер переключился на него.

Я не стала дожидаться, когда меня отпустят, и пошла к своему ящику в гардеробе, но как только мистер Джунипер повернулся спиной, я бросилась бежать по коридору. Ни за что на свете не оставлю в гардеробе мою курточку!

Да ее сопрут за пять секунд. И в его паршивый кабинет я тоже не пойду после уроков. Он к вечеру уже забудет про наказание, а не забудет — ну, тем хуже для меня.

Я прокралась в класс вместе с сумкой, не привлекая к себе внимания мистера Робертса: когда я вошла, он вовсю раздавал советы по выступлению. Но потом пошел между партами, споткнулся о мою сумку и долго смотрел на нее, ничего не понимая.

— Доля, ты решила в школе белье постирать?

— Ха-ха, нет. Это мой костюм на выступление, мистер Робертс.

— Ну так положи сумку в раздевалку спортивного зала. Туда все ребята сложили свои вещи.

— Я не могу, мистер Робертс.

— Не можешь или не хочешь?

— И то и другое.

Мистер Робертс стоит надо мной, сложив руки на груди. В классе воцарилась пугающая тишина. Накануне концерта мистер Робертс весь как натянутая струна, а тут я еще вздумала ему перечить.

Он демонстративно откашлялся:

— Мы сейчас находимся в школьном кабинете, Доля. И я хочу задать тебе один вопрос. Я что, твой одноклассник? А может, ты имеешь право выбирать, слушаться меня или нет, по здравому смыслу или из любезности? Так что, Доля, я твой одноклассник?

— Нет, мистер Робертс.

— Тогда кто я?

В голову лезут самые разные варианты, но озвучивать их я не собираюсь, я еще не совсем того.

— Вы мой учитель, мистер Робертс.

— Правильно. И поэтому я тебе говорю, что надо делать, и ты должна меня слушаться. Верно?

Я помолчала.

— В общем, верно.

— Нет, Доля. Ты всегда должна меня слушаться, а не в общем. Так что отнеси этот мешок в спортивную раздевалку и оставь его там.

Я не шевелюсь.

— Быстро!

Не знаю, что теперь делать. Мистер Робертс совсем не такой придурок, как мистер Джунипер, который сует нос не в свои дела. С ним можно договориться.

— Мистер Робертс, я не могу. Там слишком дорогие вещи.

— Что же это за вещи, Доля? Они из золотой парчи?

— Нет, это джинсы и еще кое-что, — ответила я, не желая вдаваться в подробности.

За спиной у меня кто-то захихикал.

— Драгоценные джинсы, — сказал мистер Робертс. — Наверное, расшиты кристаллами Сваровски, а? Ручная работа?

Теперь надо мной смеется весь класс.

— Ладно, давай сюда твои ослепительные драгоценности, — сказал мистер Робертс, нырнув в мою сумку прежде, чем я смогла его остановить.

Из сумки он вытащил старое полотенце. Класс взорвался. Он потряс передо мной полотенцем как тореро, уже явно переигрывая, и на пол выпала кожаная куртка. Он с изумлением поднял ее. Следом за ним ахнули все.

— Ого, какая у Доли куртка!

— Смотрите, какая кожа, мягкая, как сливочное масло.

— А молнии!

— Где она такую взяла?

— Наверняка стоит несколько тысяч.

— Да это, наверное, ее мама стырила.

— Ничего моя мама не тырила, так что закрой рот, Ангелина! — заорала я. — Мне эту куртку подарили, ясно?

— Ага, иди кому-нибудь другому расскажи.

— Не ври, Доля. Какой еще подарок?

— Это подарок! Заткни рот! — кричу я.

— Так, Доля, успокойся, — ответил мистер Робертс. Он сложил куртку и хотел завернуть ее обратно, но только сильно помял рукава.

— Дайте я сама, — сказала я. — Это мое. Мне в подарок подруга прислала.

— Доля, что ты несешь, — сказала Ангелина. — У тебя вообще нет друзей.

— Да что ты обо мне знаешь! Да у меня есть такая подруга, что тебе и не снилось! Только я тебе о ней ни за что не расскажу, потому что это вообще не твое дело, ясно?

— Все, хватит препираться. Сейчас речь вообще не об этом, — сказал мистер Робертс. — Тишина в классе!

И он наклонился ко мне.

— Это очень красивая куртка, Доля, — сказал он мягко. — Твое волнение вполне объяснимо. Благоразумная девочка на твоем месте никогда бы не принесла такую дорогую куртку в школу, но я понимаю, почему ты так хочешь надеть ее на выступление. Любой другой учитель на моем месте отправил бы тебя домой с этой курткой, а по-настоящему строгий отстранил бы от участия в концерте за непослушание. Но и я не всегда веду себя благоразумно и подозреваю, что не очень-то и строг. Однако я не собираюсь и дальше спотыкаться об эту громадную сумку. Кроме того, твои одноклассники, раз увидев эту куртку, не дадут тебе проходу, желая ее примерить, и ты опомниться не успеешь, как ее на части разорвут. Так что предлагаю отнести сумку в школьный секретариат. Миссис Хейзл запирает дверь на ключ каждый раз, когда выходит. Она посторожит твою сумку до самого концерта. Ну как, идет?

Он протянул мне руку, и я с благодарностью ее пожала.

— Вы очень добрый учитель, мистер Робертс, — сказала я.

Я отнесла сумку с курткой миссис Хейзел и передала просьбу мистера Робертса оставить ее рядом с сейфом. В сейфе все школьные деньги и лекарства. Так что ее кабинет — натуральный Форт-Нокс [4].

Но ей эта просьба совсем не понравилась:

— Скажи мистеру Робертсу, что мой кабинет не камера хранения, Доля. Это первая и последняя сумка, иначе завалите мне тут все вашими шмотками.

Но теперь я за свою куртку спокойна.

На уроках я совсем не могу сосредоточиться, а перерыв на обед — настоящая пытка. Я с трудом впихнула в себя пять бобов и кусочек картошки. Еще крошка сверху — и меня вырвет. Мальчишки из обеих танцевальных команд залпом поглотали свои порции, но потом, на игровой площадке, отрабатывая сальто и сальто назад, Роки облевал себя с ног до головы отвратительным фонтаном. Мистер Робертс отправил его под душ, а всем остальным покачал головой:

— Ребята, хватит, расслабьтесь. Не надо больше репетировать. Отдохните, пока звонок не прозвонит, а потом спокойно забирайте свои вещи у миссис Эвери, переодевайтесь, и встречаемся возле зала за кулисами. Не накручивайте себя. Вы все прекрасно выступите.

Ребята потихоньку расходятся. Я одна, брожу вокруг площадки и представляю, что рядом гуляет Солнце. Мы держимся за руки, и она рассказывает мне, что я замечательно спою песню «Сладкая доля». «Лучше папы!» И мы обе хохочем.

Звенит звонок — о боже, пора! Я со свистом несусь в кабинет миссис Хейзел, забираю вещи, переодеваюсь в женском туалете. Зеркало возле раковин висит слишком высоко, и я не вижу себя в полный рост, но если подпрыгнуть, то можно рассмотреть себя до пояса. Куртка смотрится просто обалденно. У меня такое чувство, будто меня крепко обнимает Солнце.