Обман чистой воды - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 27

– Да! И вы меня отпустите?

– Конечно, на кой ты нам сдался? Юрик, поищи бумагу.

– Мужики, бумаги нормальной тут нет, но есть магнитофончик, может, я наговорю, а?

– Годится!

И через минуту Федюня уже говорил в микрофон:

– Я, Кожухов Федор Борисович, ухожу из жизни, поскольку жить так сил моих больше нету…

Надо заметить, что рассказ его был вполне искренним.

– Андрей, – тихонько позвал Юрий Афанасьевич, не сводя бдительного взгляда с Фединого затылка, – а что со вторым делать будем? Он же нам всю малину испортить может.

– Черт, я про него и забыл… Последи за этим, а я погляжу, как там Валерыч.

Он вышел на крыльцо.

– Папа! – кинулся к нему Гошка. – Что там такое?

– Там все нормально, а вот что со вторым нашим подопечным?

– Его Карен сторожит!

– А где же ваша докторша?

– Вон там на лавочке…

Действительно, возле дома стояла лавочка, на которой, сгорбившись, сидела Елизавета Марковна. Андрей Иванович быстро подошел к ней.

– Вам нехорошо? – спросил он тихо.

Она подняла на него глаза.

– Спасибо вам.

– Не за что.

– Не скромничайте. Спасибо вам за сына… теперь я понимаю, почему он такой… Вы хорошо его воспитали.

Если бы сейчас было не так темно, она бы увидела, что Андрей Иванович буквально вспыхнул от смущения.

– Увы, моей заслуги тут нет. Я не воспитывал его… Я его, можно сказать, бросил…

– Значит, это гены! – решительно проговорила Елизавета Марковна. – Но как бы там ни было, у вас прекрасный сын. А у него прекрасные друзья. Ими можно и нужно гордиться.

– Спасибо на добром слове. Подождите еще немного, и мы уйдем отсюда…

– А что будет с этим людьми?

– Я вам потом расскажу. Простите.

И он направился к Карену.

– Что тут?

– По-моему, он спятил, – шепнул Карен.

Действительно, Валерыч производил более чем странное впечатление. Он сидел, привалившись к дереву, руки у него были связаны, голова как-то странно болталась, и он все время что-то бормотал.

– Как дела? – спросил Андрей Иванович.

Валерыч встрепенулся и хриплым шепотом произнес что-то абсолютно невнятное.

– Он все про какой-то лес талдычит, – объяснил невесть откуда взявшийся Леха.

– Да не про какой-то, а про Бирнамский, – усмехнулся Зорик. – То ли придуривается, то ли испугался, как Макбет…

– Валерыч, ты что? Симулируешь сумасшествие? – наклонился к нему Андрей Иванович.

– Бирнамский лес пошел на Дунсинан! На Дунсинан, говорю!

– Да хватит прикидываться! Вставай, пойдем поговорим!

Андрей Иванович хотел было помочь ему подняться, но Валерыч вдруг гордо вскинул голову и с завыванием произнес:

– Чего это он? – ошалело спросил Леха.

– Это из «Макбета», – объяснил Зорик. – Шекспир.

– Во дает!

– Да, интересные тут у вас преступники пошли, – покачал головой Андрей Иванович. – Я за границей совсем от жизни отстал. – Ну все, вставай!

Одним рывком он поднял Валерыча на ноги. Тот посмотрел ему в глаза и снова завел:

– Андрей Иванович, по-моему, он не притворяется, – подал голос Карен.

– Ну не знаю…

– А что с тем?

– С тем, кажется, порядок. Он сейчас пишет на магнитофон свои показания…

– А потом что?

– Потом? Я тебе позже объясню, идет?

Андрей Иванович вернулся в дом.

– Ну что? – спросил Юрий Афанасьевич.

Федюня продолжал что-то говорить в микрофон.

– Не пойму, вроде он психом прикидывается…

Внезапно Федя обернулся:

– Вы про Валерыча? Так он псих и есть. Небось Шекспира наизусть шпарит?

– Точно!

– Он на учете в психдиспансере давно состоит. Он артистом раньше был в какой-то дыре, а потом крыша съехала. Его подлечат, опять как новенький будет… Да вы не опасайтесь, он ничего не помнит потом… так что с нами у вас хлопот не будет… Небось все про какой-то лес болбочет, да?

– Да.

– Ну, я же знаю…

– Зачем же его в вашей кодле держат?

– Из жалости. Он родственник шефа… да он, в общем-то, безобидный…

– Вас послушать, так вообще вся ваша банда просто сонм ангелов!

– Да нет… Где там… Просто, чтобы бабу в лесу сторожить, особых умельцев не требуется… Так я дальше говорю, да?

– Валяй!

– Погоди! Скажи-ка, долго тут собирались эту женщину держать?

– Точно не знаю, но завтра вечером нам должны были подвезти жратву, так что…

– Понятно.

Минут через сорок вся компания пустилась в обратный путь. Валерыча решено было оставить в лесном доме. Елизавета Марковна осмотрела его и пришла к выводу, что он не притворяется.

– Я хоть и не психиатр, но это очень похоже на болезнь…

– Но он же бывший актер, может, так искусно притворяется? – спросил Карен.

– Зрачки у него очень расширены и вообще… Мне, по крайней мере, кажется, что он и в самом деле сошел с ума.

– Ну что ж, будем верить медицине! – засмеялся Юрий Афанасьевич.

А Федю они прихватили с собой. Он сел в машину Юрия Афанасьевича.

– Мужики, куда вы меня везете?

– На вокзал. Езжай в свой монастырь, но смотри…

– Уеду, богом клянусь, уеду. Я ж себе не враг! Мужики, только один вопрос, можно?

– Ну?

– Как вы на нас вышли, а?

– Это тайна следствия! – заявил Гошка.

– Вот именно!

Елизавету Марковну решено было тоже отправить из Москвы, но сперва ей надо было привести себя в порядок, хоть немного успокоиться и отдохнуть. Юрий Афанасьевич предложил поехать к нему. Там ее уж точно искать никто не будет. Пусть она отдохнет, а потом он отвезет ее, куда она скажет.

– У вас заграничный паспорт есть?

– Разумеется.

– Значит, надо вам уехать в какую-нибудь безвизовую страну. На Кипр, например, или в Тунис…

– Нет, я не уеду. Я должна дождаться Юру…

– Посмотрим, как все пойдет…

– Боже мой, – воскликнула вдруг Елизавета Марковна, – а что же с Надей? Гоша, ты хоть что-то о ней знаешь?

– Знаю… – нехотя ответил Гошка. – Не стоит из-за нее волноваться.

– Почему? Где она?

– Она… Она прячется… Она знала, что вам грозит опасность…

– Георгий, – перебил его Юрий Афанасьевич, – не надо!

– Что не надо?

– Не надо осуждать девчонку. Она испугалась, и страх оказался сильнее всех остальных чувств. В конце концов, она только девочка. Что от нее можно хотеть?

– Чтобы она была порядочной девочкой, больше ничего…

– Да, может, ты и прав… Но, с другой стороны, мы без нее не нашли бы Елизавету Марковну так быстро. Ведь, насколько я понял, именно она сказала про Чистоплюйку?

– Ну да…

– Вот видишь. И за это можно отпустить ей грехи.

– По-моему, Юра, нам с тобой в пору уже стать священниками. Мы сегодня только и делаем, что отпускаем грехи, – засмеялся Андрей Иванович.

Домой они с Гошкой добрались, когда уже начинало светать.

– Да, денек выдался, – вздохнул Андрей Иванович, в изнеможении растянувшись на диване. – Как же ты в школу пойдешь, сын?

– А мне не надо! Мы теперь по субботам не учимся!

– Отлично! Тогда спать! Немедленно спать!