Мне на плечо сегодня села стрекоза - Вольф Сергей Евгеньевич. Страница 12

— Пойдемте как-нибудь в цирк, а, Игорь Николаевич? — сказал я. — Приглашал тут один человек.

— Отлично, — сказал он. — Как-нибудь обязательно. Цирк я люблю. Так что же у тебя все-таки произошло? — неожиданно спросил он.

И так же неожиданно я рассказал ему все о Светлане.

— Понимаете, дядя Игорь, — сказал я ему, — я будто в воздухе вишу. Живу во взвешенном состоянии. Понимаете, вот если бы она просто не хотела со мной дружить — это ясно, не очень-то приятно, но ясно. А тут не ясно получается. Вроде бы она и хочет, хотела, но теперь, получается, обижена на меня. И я вот не знаю; иногда человек обижен и ждет, ну, примирения, что ли, а иногда, я думаю, ему уже ничего и не надо. Вот и выходит, будто если я ей позвоню — ей это вовсе и не нужно. Но если так и окажется, я все равно буду думать, что, может, это ей и нужно, но она гордая, а навязываться мне неохота, неудобно. Замкнутый круг получается.

— Здесь, брат, не обида, — сказал он. — Здесь совсем другое. Посложнее. Но ведь если ты не позвонишь — тогда наверняка ничего не узнаешь. Это уж точно.

— Да, уж это точно, — согласился я.

— Но одно ты сделал правильно, — сказал он. — Вполне честно. От этого и вся ситуация. Когда ты приехал к Юле, а увидел Свету, ты ведь действительно мог сделать вид, что к ней и приехал, раз она приглашала. Вообще скрыть про Юлю. Но ты поступил нормально. Поэтому и мучаешься. Извини, пожалуйста, а твой рассказ — не об этом, не про это, а?

— Нет, — сказал я. — Рассказ просто об одной кошке. Бездомной.

— Это хорошо. Мне кажется, нельзя писать про то, что в этот момент и переживаешь. Писать надо потом. Понимаешь?

Я пожал плечами.

— А про кошку реальный случай? Это было в жизни?

— Да нет, — сказал я. — Вымышленный.

— Я думаю, лучше тебе мне этот рассказ оставить. Чтобы не на бегу читать. Не торопясь. Ну, и что сказать тебе — тоже обдумать надо. Ты не против?

— Отчего же? — сказал я. — Конечно. А пока вы не прочли — другие писать? А? Или не надо, подождать?

Он долго смеялся.

— Ну что ты за человек, право? — Он буквально заливался. — Ты что думаешь? Я тебе скажу, что рассказ плохой, и тогда ты писать не будешь? Или скажу — хороший, мол, ты писатель что надо, и тогда ты начнешь писать на полную катушку? Так, что ли? Весь фокус в том, что ты должен писать, если тебе хочется, тянет, интересно. Я здесь ни при чем. Да и вряд ли я сумею сказать — талант ты или нет. Ну, насмешил!

— Ну как, удалось вам встретить того человека? Ну, кого вы восемь лет не видели? — неожиданно для себя спросил я.

И моментально я почувствовал, что, может, попал в самую точку и не лучшим образом, потому что он резко прекратил свое веселье и сказал ровно и почти грустно:

— Нет, Алеша. Не встретил. Ни в городе, ни в твоем районе. Я ведь приезжал в сад еще несколько раз. Да-а, ходит человек, а я… Может, я и видел его, да не узнал. Загадаю срок, подожду еще, а потом поеду по адресу — такие вот, брат, дела.

На прощание он крепко пожал мне руку, и мы договорились, что скоро я позвоню ему.

Не знаю почему, но мне немного полегчало. Хотя от чего, собственно?

15

Я думал: что же такое произошло в моей жизни, из-за чего мне неуютно и я места себе не нахожу? Какие вообще приключились события — неважно, хорошие или плохие? Я пересчитывал их, буквально загибая пальцы. Дед вывез меня на лед и пристрастил к зимней рыбалке. Я познакомился с Игорем Николаевичем. Школа засунула меня в драмкружок, будь он неладен. Написал рассказ про кошку (второй — порвал). Папаня и Люля собираются вроде укатить на год в Сибирь. Со мной или без меня — пока не ясно. И конечно, я встретил в своей жизни Свету, а направился на всех парусах к суперкинозвезде Юле Барашкиной. Может, это, последнее, и было главным?

Да, наверное, все дело было именно в этом.

И еще я подумал (чуть ли не впервые в жизни подумал), что нет у меня никакого важного дела, ну, может, действительно, я ни о чем не мечтаю, ничего не делаю — и это плохо. Может, будь у меня это дело, или мечта, я бы на все смотрел по-другому? Драмкружок, само собой, был не в счет, да я и не был еще ни на одном занятии. Подледный лов, конечно, тоже. Да и писателем я не мечтал стать. Вон у Гошани, например, хоккей. Боба Рюмин — танцор. Вадик Абашидзе собирает марки чуть ли не с пяти лет. А Таняпка Беленькая? Казалось бы, ерунда — заведующая школьным живым уголком, специалистка по кроликам, а на самом деле — вон как ей хорошо. Мордочка счастливая, кролики плодятся, и даже на свои многочисленные тройки она смотрит с легкой душой. Какой-то ее кролик был признан лучшим ангорским кроликом района — это ведь не шутка, а настоящий успех. Не знаю, как у всех, а у многих именно так: есть дело, увлечение, а у меня…

А тут еще произошло одно некрупное событие, маленькая деталь, из-за которой я понял, что действительно несколько не в форме.

На классном собрании наша Евгения Максимовна вдруг и говорит:

— И еще я хотела обратить внимание на нашего дорогого Алешу. — И, проходя мимо, она положила руку на мое плечо. Я удивился. — Можем ли мы просить его и дальше помогать отстающим — Гоше по литературе, Тане Беленькой по математике, если он сам вдруг приобрел четыре тройки? Сразу четыре.

Все заорали, что это ничего, ерунда, я исправлюсь. Евгения Максимовна даже, кажется, взяла с меня слово, что я исправлюсь на общее благо, но дело-то было вовсе не в том, что я действительно нахватал троек, а в том, что я об этом абсолютно забыл, будто этого и не было, будто никак меня и не касалось. Получалось — я витаю в облаках. Мы с дедом напугались, потому что Люля из-за троек с ходу пошла войной на подледный лов, и мы кое-как уговорили ее подождать моего исправления, не лишая нас полезных для здоровья поездок.

В общем, в пору было призадуматься о том, что со мной происходит.

Я взял себе билет на киносеанс, перед которым должна была выступать Света со своей киногруппой, и решил, что постараюсь как-нибудь сообщить ей, что буду ждать ее после киносеанса возле кино. Сразу я не сообразил, как именно я это ей сообщу, и даже не подумал о том, что, может, она вовсе и не останется после выступления смотреть свой фильм. Но оказалось, это абсолютно не важно — что я сообразил, а чего не сообразил.

Еще в школе Вадик Абашидзе говорит мне на переменке:

— Идешь в кино сегодня?

Я пожал плечами: для меня это был не поход в кино, а что-то совсем другое. Потом смотрю — и Гошаня, и Боба Рюмин, и Таняпка Беленькая, да и другие девчонки и ребята чего-то там такое болтают про кино, но я не придал этому никакого значения.

Именно уже в кино я сообразил, что к чему, увидев половину нашего класса. Только человек, который явно не в себе, мог не сообразить, что речь шла об одном и том же кино. Я обрадовался, что ряд у меня был далекий, отдельно от всех, сел и тут же подумал: «А что, если артистам будут задавать вопросы, посылать им записки… Я пошлю Светлане записку!.. А вдруг она не придет? Не захочет. Заболела. Да мало ли что!»

Но когда она все-таки появилась вместе с другими актерами, я вдруг сразу как отупел.

Единственное, что я чудом сообразил — записку Свете нужно пикать немедленно. А нужно ли? И о чем?.. Но я уже писал…

Беленькая моя несчастная записочка отправилась из ряда в ряд, к «Юле Барашкиной», скоро я потерял ее из виду. Передали или нет?! Не потеряли по дороге?!

«Здравствуй, Светлана! Это я пишу, Алеша. Я в зале. Я не знаю, останешься ты на кинофильм или нет. Приходи послезавтра за пятнадцать минут до начала, вечером, к цирку. Буду ждать. Алеша».

16

Но Света к цирку не пришла. Я честно приехал за полчаса до начала, хотел заранее забежать к Коле-осветителю по поводу билетов, потом вдруг засомневался, стоит ли брать билеты, пока Светы нет, да и вообще можно сглазить, а там уже осталось до начала пятнадцать минут, я обязан был ждать, я ждал, ждал, нервничал ужасно, но так и не дождался, хотя простоял возле цирка еще чуть ли не с полчаса.